он подхватывает мое тело на руки и осторожно опускает на диван, пока я не ложусь. Под
ним.
- Не отвечай на вопрос, - говорит он.
Мой мозг кричит мне ползти прочь и держать дистанцию, но мое тело не хочет слушать
мой мозг. У моего тела свой собственный разум. Я напряженно смотрю в глаза Калеба
цвета синего моря. Их глубины полностью сосредоточены на моих губах, напоминая мне,
как мы впервые целовались еще в Раю. Это было в парке, сразу после того как он держал
меня, пока я плакала на его руках. Клянусь, воздух сгущается вокруг нас. Как будто
заключая в темные облака. Все, что я слышу, это звук нашего дыхания. Я забываю обо
всем и позволяю себе насладиться тем, что я снова так близко к нему.
Он убирает мои волосы с моего лица с неожиданной нежностью, подушечки его пальцев
мягко ласкают мою щеку. Я держу руки на месте, боясь, что если я действительно
пошевелюсь, то вернусь обратно в реальность. Калеб двигается и перемещается ближе.
- Мэгги, ты хочешь этого так же сильно, как я? - спрашивает он, его лицо прямо напротив
моего.
- Я… я не могу на это ответить.
Он откидывается немного назад, но он все еще достаточно близко, чтобы я могла
чувствовать алкоголь, который он выпил сегодня вечером.
- Почему нет? - спрашивает он.
Я тяну руку к его голой груди, чтобы остановить его, прежде чем я утрачу остатки здравого
смысла. То, что он так близко, заставляет меня все труднее дышать, мой пульс ускоряется,
от чего я злюсь больше на себя, чем на него
- Ты правда не понимаешь? Ты, очевидно, был сегодня вечером с другой девчонкой,
Калеб. Я не собираюсь унижать себя, становясь грязной заменой.
- Я не целовал ее. Клянусь.
Когда я окидываю его я-не-верю-тебе взглядом, выражение его лица становится
абсолютно серьезным.
- Я не собираюсь говорить, что мы не шалили, но я не смог пройти через это, потому что
я…
Он зажмуривается. Через секунду он открывает глаза и смотрит прямо в мои опять этим
серьезным взглядом:
- Забудь.
- Просто иди в кровать, - говорю ему, пытаясь оттолкнуть его от себя, - очевидно, ты пьян
и не мыслишь ясно.
- Поцелуй меня, тогда я пойду в кровать.
- Ты - псих! - я в шоке.
- Да, я знаю, - его губы расплываются в полуулыбке, - Но ублажи меня только в этот
единственный раз.
Его голова медленно наклоняется к моей. Я наблюдаю и задерживаю дыхание из-за его
красоты, полные губы все ближе и ближе.
- О Мэгги, - шепчет он мягко, когда я инстинктивно обхватываю его шею своими руками. -
Мне нужно это.
Я, должно быть, не могу больше ясно мыслить, потому что говорю прямо ему в губы:
- Мне тоже.
Его руки обхватывают мою голову, когда его губы касаются моих. Мы целуемся
нерешительно, как если бы мы оба не были уверены, что это правильно. Мое сердце
медленно тает. Все мое тело дрожит от возбуждения и предвкушения, когда его рука
хватает меня за талию и тянет ближе.
Я закрываю глаза и представляю, что мы вернулись в беседку миссис Рейнольдс, когда
это было только между нами двумя. Мне было так хорошо, что это не могло быть
неправильным. В то время он держал меня и заставлял меня верить, что пока мы вместе,
все остальное встанет на свои места.
Я вздыхаю в открытый рот Калеба, это походит немного на хныканье. Он отклоняется от
меня. Я открываю глаза и нахожу его улыбающимся на сто процентов удовлетворенной
мужской улыбкой.
Как будто моя реакция - сигнал продолжать, Калеб издает гортанное рычание, прежде
чем опускает свою голову обратно.
Его рот находится на моем, открыт, в поисках языка. Я думаю, что мой мозг пытается
отправить предупреждающие сигналы, но мое тело и мой собственный язык
наслаждаются слишком большим вниманием, чтобы послушать. Звуки наших языков и губ
и стонов подстрекают меня, и я запускаю руки в его волосы, притягивая его ближе.
- Прикоснись ко мне, - Калеб настоятельно призывает, пока он протягивает руку и
прослеживает мои губы мягким кончиком пальца и окунает его в мой рот.
Я убеждаю себя думать, что мы в беседке. Пока я держу свои глаза закрытыми, мы
находимся там… Мы в прошлом, а не в настоящем. Он собирается рассказать мне,
насколько он будет заботиться обо мне в любую минуту. Он собирается сказать мне, что я
- единственная девушка, которую он хочет и в которой нуждается.
Он прослеживает путь вниз влажным пальцем по моей шее и опускает его в V-образный
вырез моей футболки. Его рот следует с легкими поцелуями, прежде чем он продвигается
вверх и целует меня снова. Мне становится жарко от страсти. Я в огне.
Все это медленно и эротично, наши языки, обхватывающие, скользящие и ищущие, как
будто мы оба наслаждаемся вкусом друг друга. Горький вкус пива был заменен этим
сладким ароматом, который напоминает мне исключительно Калеба. Я потерялась в
настоящем, но мой разум и тело застряли в прошлом. Это приятно и ох, как правильно,
наконец, так целовать его. И прикасаться к нему.
Он сказал, что нуждается в этом.
Я не лгала, когда призналась, что нуждаюсь также.
Когда он трогает меня под рубашкой и потирает большим пальцем вершину моего
лифчика, а остальными пальцами прижимает мою грудь, я чувствую, что мир остановился,
и остались только мы двое. Я чувствую, как ощущение тепла бежит от моей груди до
кончиков моих пальцев ног и обратно. Мои внутренности медленно тают в небольшие
лужи.
Вплоть до звонка моего сотового телефона. Он у меня в сумочке, звонит громко и
прерывает мою фантазию.
- Не отвечай на него, - стонет Калеб, - Не обращай внимания.
Он целует меня снова, но мы не в беседке. Момент потерян.
Мой сотовый телефон продолжает звонить. Я поворачиваю голову, прерывая поцелуй,
моргаю и загоняю прочь внезапные слезы разочарования, поскольку мне приходится
отправиться за своей сумкой.
- Я не могу, - моя рука находит боковой карман, и я захватываю свой сотовый. Номер,
светящийся на определителе, заставляет меня втянуть в себя воздух, - Это - мой папа, -
медленно говорю я, поскольку выталкиваю руку Калеба из-под моей рубашки. Я
позволяю телефону играть, пока не включается голосовая почта.
Мой отец - человек, который звонит мне один или два раза в год. Мой отец, который
оставил меня, вряд ли оглядывается назад.
Я смотрю на Калеба, все еще нависавшего надо мной. Он - парень, который уехал и не
оглядывался назад, пока мы вместе не оказались вынуждены быть в этой поездке. Он
предал меня так же, как и мой отец. Он лгал мне так же, как и мой отец.
Он дурачился с другой девочкой сегодня вечером, затем перешел на меня, для него это
не имеет значения. Разные лица, разные тела, все то же самое, взаимозаменяемое, чтобы
хорошо провести время.
Я вызываю жалость, и единственный человек, которого я могу обвинить, это я сама. Я
могла бы сказать нет. Я могла бы поступить так, как будто я не хочу это. Я могла бы пойти
в свою спальню и закрыть дверь.
Но я этого не сделала.
Вместо этого я подошла ближе к нему… фактически испытывая его, чтобы увидеть,
сделает ли он ответное движение. Конечно же, он клюнул на приманку.
Я не лучше, чем та девушка, с которой он был сегодня вечером.
- Калеб, что мы делаем? - спрашиваю я.
Он отодвигается от меня, снова садясь и вздыхая, - О, нет, это снова начинается.
Проявляется твоя склонная к самоанализу, эмоциональная и философская сущность.
- Почему я не должна заниматься самоанализом? В нас нет смысла.
- Так же как шоколад и арахисовое масло, но каким-то образом это работает, - говорит он,