ночь навсегда, потому что мы, наверное, не получим еще один шанс вот так обнимать
друг друга. Я стараюсь расслабиться, чтобы замедлить свой собственный бешеный пульс,
когда я оборачиваю мою ногу, ту, которая не была сильно повреждена в результате
аварии, вокруг него. Я готова сделать больше, чем просто лежать в объятиях.
- Мэгги, ты вступаешь на опасную территорию. Я пытаюсь быть хорошим и достойным
тебя парнем.
- Я знаю. Но я не прошу тебя быть одним из них.
- Ты уверена, что знаешь, что тебя ждет?
- Нет, не знаю. Не имею ни малейшего понятия.
Я целую и ощупываю его широкую грудь.
- Ты убиваешь меня, - говорит он, его руки медленно тянутся ко мне и подхватывают так,
что мы оказываемся лицом к лицу.
- Мы не можем этого сделать. Не пойми меня не правильно, я готов. Но наши пути
разойдутся завтра. Ты и я, мы оба знаем, что дурачество и занятие сексом усложнит все.
- У меня есть отличная идея, - говорю я, как ни в чем не бывало. - Давай просто целоваться
всю ночь до изнеможения. Это нормально, не так ли?
- Целоваться, да?
Он тянет меня лечь на него сверху.
- Мы определенно можем это сделать, - бормочет он в мои губы.
Позже, когда мы оба спускаемся с вершины, я чувствую себя как никогда раньше, кладу
голову ему на грудь, в то время как его руки обернуты вокруг меня.
- Это было замечательное время поцелуев.
- Ммм, - соглашается он сонно. - Лучшее.
Несколько минут спустя я чувствую, как тело Калеба расслабилось. Его медленное
дыхание убаюкивает и меня.
Глава 23.
Калеб.
Я спал как убитый прошлой ночью. Мягкое, теплое тело Мегги, прижатое ко мне, было как
снотворное, я нуждался в этом после того, как мы устроили наш маленький (ладно, не
такой уж и маленький) фест. Я знал,
что она тихонько сбежала из моей комнаты сегодня утром, потому что я сразу же
проснулся, когда холодный
утренний воздух добрался до моей кожи.
Я притворился, что сплю, даже когда она легонько поцеловала меня в губы.
Завтрак был практически пыткой, потому что Мэгги и я старались избегать зрительного
контакта. Дэймон
позвал нас в главную часть дома, где произнес получасовую речь о том, как сильно он
уважает всех нас за то,
что мы прошли программу до конца, хотя он знал, как трудно было делиться своими
историями.
В течение обратной дороги в общественный центр Редвуд, где началось наше
путешествие, мы все были очень
молчаливы. Даже Ленни. Его мрачный настрой нервировал, потому что это было так на
него непохоже. В этот
момент меня подбивало спросить, могу ли я потянуть его за палец.
В общественном центре Деймон отводит меня в сторону.
- Ты возвращаешься домой, так? - спрашивает он. - Ты обещал.
- Ага, - я лгу. - Я собираюсь во всем признаться моим родителям. Спасибо, Деймон. За все.
Я знаю, это твоя
работа испытывать и исправлять таких детей, как я, но….
К твоему сведению, - перебивает он. - Для меня это не только работа. Запомни это.
Позвони мне, если тебе
что-нибудь понадобится. Я не шучу.
- Я ухожу, - выкрикивает Ленни после того, как забирает свои вещи из фургона. - Скоро
будет мой автобус.
- Если тебя нужно подвезти - начинает Деймон.
- Я в порядке. - Ленни машет всем на прощание, направляясь к автобусной остановке.
- И все? - кричит ему Триш. - Ты провел с нами четыре недели и все, что ты можешь это
помахать рукой?
Ленни, все еще на ходу, щелкает пальцем в ее сторону. - Сядь на ЭТО и повертись, - орет
он в ответ.
Триш кричит что-то злобное Ленни, в то время как Дэймон пытается разрядить ситуацию,
чтобы она не
переросла в огромный матч по ненормативной лексике перед общественным центром.
Мы все прощаемся, и в
это время Дэймон получает экстренный вызов от одного из несовершеннолетних детей из
программы
осужденных условно. Он оставляет нас после того, как мы пообещали, что мы все не
забудем позвонить ему,
если нам когда-либо будет нужна его помощь.
Мама Мэгги останавливается рядом на парковке и направляется к нам. Выражение ее
лица, когда она
понимает, что я был на “Перезагрузке” с Мэгги, заставляет меня вздрогнуть. Если бы я
имел хоть какие-то
сомнения о том, сможем ли мы видеться с Мегги хотя бы случайно, то выражение ужаса
на лице её мамы
говорит мне обо всем.
Я не могу быть рядом с её дочерью. Никогда.