-Стейн, я хочу знать…
-Что, миледи?
Она вздохнула, но не отвела взгляда.
-Ты ведь всё помнишь, верно? И меня, и то, что…то, что мы с тобой делали…я знаю, помнишь, Мирана поняла это с самого начала...но я должна услышать это от тебя.
Валет стоял, словно окаменев. Ирацибета продолжала пристально смотреть на него.
-Да, помню, — наконец ответил он, — от начала и до конца. Помню, как вы замучили меня до полусмерти, а потом пытали и велели мертвецу изнасиловать ту девушку-служанку, которая когда-то грела мне постель. Помню изуродованных, замученных людей в подземельях…я помню всё, миледи! Такое невозможно забыть!
Ирацибета продолжала смотреть на него, но теперь её взгляд изменился.
-И всё-же ты не позволил Миране мучить меня…почему?
-Я уже ответил на этот вопрос, миледи. Это последнее дело— мучить женщину.
-Тогда ответь ещё на один!
-Я слушаю, миледи.
-Есть ли хоть что-то ко мне в твоем сердце? Говори правду, Стейн! Даже если она горька!
-Вы правда хотите знать?— глухо произнес мужчина.
-Я ДОЛЖНА знать!
-Вы очень изменились...как и я...Я бы желал, чтобы вы видели во мне друга, и хотел бы быть для вас другом. В вас есть доброта, искренность, которых нет в вашей сестре. Вы способны на великодушные и благородные поступки в отличии от неё. И вы способны на любовь…Так было тогда, хотя я и не желал замечать этого, так есть и теперь. Я уважаю вас за это. Но любить не могу.
-Твоё сердце занято?— её голос был безжизненным, блёклым, как земля под их ногами. Стейн кивнул.
-Да, миледи.
-Кто она?
-Это уже неважно, миледи. Она видела нас вместе… Велела мне забыть, что существует на свете. Она никогда не простит меня…я и сам себе не прощу.
-И ты всё равно её любишь? Несмотря ни на что?
-Миледи, — с отчаянием в голосе произнёс Валет, — кто как не вы должны знать, что значит любить! Ваше сердце…
-Моё сердце мертво…— прошептала Ирацибета. – Но я не могу…беги, Стейн, я не выдам тебя. Беги!
-Я вас не оставлю с этой чокнутой!— он сжал её плечи. – Никогда не прощу себе, если с вами что-то случится. Я назвал себя вашим другом, а я не предаю друзей. Идёмте, мы выберемся!
Он взял её за руку и увлёк по тропинке. Фрик поспешил следом, испуганно озираясь по сторонам
====== 18. Подвиг Терранта. Вознаграждение для героя. ======
Террант свернул Оракулум и рванул с места на предельной скорости. Вряд ли ему доводилось так бегать за всю его довольно долгую жизнь. Но сейчас от скорости зависело всё, исход битвы и войны, будущее Алисы и всех обитателей Страны Чудес. И он мчался сломя голову, молясь лишь о том, чтобы отложившийся с прошлого визита в памяти план замка не претерпел изменений. Покои Её Светлости, маркграфини фенн Тарр располагались на втором этаже, рядом с запечатанной комнатой. Не будь Оракулума, он бы и не вспомнил о том, что произошло тогда, в его первый визит сюда. В тот день, когда он встретил Эдину и получил инструкции от Элерзы фенн Тарр. В тот день, когда его битва с порождениями Тьмы, призванными Мираной, вступила в стадию необъявленной войны. Когда он наконец сумел найти применение своему безумию и с помощью своей личной безумной логики отыскать в подвалах замка Тарр древний чудовищный артефакт, способный уничтожить всё живое.
-Стоять!— молодой фэйре преградил ему дорогу, но Шляпник просто отшвырнул его в сторону, подставив ножку, так что бедняга крепко стукнулся шлемом о стенку и притих. Надеясь, что не убил юношу, Террант без стука вошел в покои маркграфини. Две девушки в доспехах поднялись навстречу, но их остановил властный голос.
-Назад! Этот человек— мой личный друг и имеет право прийти ко мне в любое время! Террант Хайтопп, подойди!
Шляпник приблизился, преклонив колено перед высокой пожилой леди, чьи локоны и крылья были седыми от прожитых лет, но лицо сохранило юность и красоту, несвойственные дочерям людей.
-Миледи, пришла пора отворить запечатанную вами комнату!— выдохнул мужчина, протягивая Оракулум маркграфине. Леди Элерза приняла свиток, пробежала его взглядом и поднялась с кушетки.
-Следуйте за мной, — велела она телохранительницам, — и ты тоже, Террант! Где Алиса?
-В Восточной Башне, миледи. Вместе с отрядом принца Арлейона,— ответила одна из девушек. Шляпник шел рядом, не видя и не слыша ничего вокруг, его губы слабо шевелились, словно он молился. Но то не были слова молитвы. То были древние строки заклинания, столь мощного, что оно могло защитить даже от смерти. Но произнести их мог лишь тот, кто был невинен.
-Скорее, входите и закройте двери!
Шляпник огляделся. Да, эта комната почти не изменилась с тех пор, как побывал тут год назад. Лишь прибавилось пыли на столешнице и полу.
-Ты помнишь, что должен сделать?— спросила маркграфиня, вынимая из резного шкафчика шкатулку размером с кулак взрослого мужчины, вырезанную из цельного куска раухтопаза. Террант кивнул.
-Да, миледи.
-Произнёс ли ты Слово Защиты?
-Да, миледи.
-Тогда открой эту шкатулку и возьми предмет, который найдешь там.
Шляпник принял драгоценность из рук госпожи. Приоткрыл крышку и на мгновение зажмурился от сияния, исходящего от круглого, похожего на радужный шар предмета.
-Во имя Вечности и Ткача Миров, во имя Света и Любви, что правят, во имя тех, кто чист душой и сердцем, пусть невинный коснется Глаза Балора и обратит его силу во благо!— торжественно произнесла леди Элерза. – Террант, постой, возьми ключ!
Шляпник торопливо захлопнул шкатулку, с поклоном взял ключ от башни у старой леди и бросился вон из комнаты.
-Скорее, к Усилителю!— леди фенн Тарр коснулась плеча одной из девушек. – Предупреди, чтобы, когда увидят сияние, исходящее из сигнальной башни, не вздумали смотреть наверх! Скорее!
Шляпник задыхался от быстрого бега. Голова кружилась, сердце бешено колотилось, а дышать было так больно, словно вместо воздуха в легкие вливали расплавленный металл. Добравшись до лестницы, ведущей вверх, на сигнальную башню, он остановился на секунду, чтобы отдохнуть и освободиться от одежды и брони. Первая могла сгореть, а вторая — расплавиться под смертоносным сиянием Глаза. Затем поднялся по винтовой лестнице и вставил ключ в замок, с отстраненным пониманием вслушиваясь в шорох и слабые удары о металл с той стороны. У него будет всего секунда, а может, и секунды не будет… Наверное, для него не стало сюрпризом то, что в то мгновение, прежде чем войти навстречу Черной Смерти, беснующейся за металлическими дверями, он подумал о тех, кто был ему дорог. Бесконечно дорог. Об Эдди, Алисе, Мали, обо всех тех, кто был рядом, и даже о Стейне, к которому успел привязаться. Алиса…лучший друг и девушка, которая была ему бесконечно дорога, за неё он отдал бы жизнь без колебаний. Эдина…Террант внезапно ощутил, как сжалось сердце при мысли о ней. Плевать, что она дочь Мираны! Плевать, что она даже не человек! Вон, Хеллиону ничуть не мешает то, что Таури не человеческая девушка. Так смотрит на неё! Ему вдруг захотелось обнять Эдди, прижаться губами к её губам, почувствовать биение её сердца рядом со своим…И уже потом он сообразил, что никогда не думал так об Алисе. Она была для него всё равно, что сестра, подруга. Он обожал Алису! А Эдди…любил… Террант отступил на шаг и рванулся вперед, распахнув дверь ударом плеча (от боли у него потемнело в глазах). Но этот прием дал ему необходимую секунду, чтобы открыть шкатулку. Яркая вспышка испепелила тварь, успевшую вонзить зубы в его бедро, и тех, что устремились на него, отброшенные было распахнувшейся дверью.
-Получайте!— простонал он, держа шкатулку на вытянутой руке и зажмуривая глаза, хотя и знал, что того, кто прочел древнее заклятие Луга, Глаз не тронет.
Он не представлял, сколько лежал так, держа над собой сверкающий, переливающийся смертоносный Глаз. Держал, пока не стихли визги и хлопанье перепончатых крыльев. И только потом позволил себе закрыть шкатулку. Пол был ледяной, но Террант никак не мог заставить себя встать. Легкие всё ещё горели огнём, иссохший рот не мог выжать ни капли слюны. Вся левая сторона тела, которой он грохнулся на пол, жутко болела. Шляпник закрыл глаза и свернулся калачиком, держа шкатулку у груди. Он не открыл глаза, даже услышав торопливые шаги и радостный вскрик. Сильные руки приподняли голову, к губам прижалось горлышко бутыли, и Террант с наслаждением сделал несколько жадных глотков. Вода была холодная и невероятно сладкая. Как и губы, что прижались к его губам спустя секунду после того, как он оторвался от горлышка бутылки. Он попытался улыбнуться, но это не так то просто сделать, когда целуешься, поэтому он просто обхватил Эдди и перекинул через себя, перекатившись сверху. Плечо ужасно болело, но рука двигалась. Эдина хихикнула, покосившись вниз.