— Что ты сделала со своей жизнью? — пронеслось вдруг в её мозгу. А может быть, это был тихий шёпот вспыхнувшей на чёрном небосклоне звезды?
— Действительно, что я сделала со своей жизнью? Или жизнь такова, что мне суждено страдать до конца дней своих?
Картины прошлого сменяли друг друга, словно в калейдоскопе. Нет, она не могла жаловаться на судьбу. Несмотря на то, что её положение в обществе отнюдь не располагало к простому семейному счастью, но ведь ей удалось пронести через всю жизнь любовь к единственному мужчине — законному супругу. Это чувство стало лучиком света, озарявшим её полную несчастий жизнь. Политические потрясения, жизнь в изгнании, болезни, беспрерывная череда неудачных беременностей и младенцы, которые умирали, едва появившись на свет, сделали её вечной страдалицей. Лишь преданность мужа с лихвой вознаграждала её за испытания судьбы. Но теперь она одна. Возлюбленный супруг покинул этот мир, и никто более не скрашивает её одиночество. Женщина вновь вздохнула, но мерцающие звёзды упрямо напоминали ей, что в этом одиночестве есть и её вина.
— Что ты сделала с Сарой, с твоей любимой миссис Фриман? — казалось, спрашивали они.
Дама задумалась. Действительно, было в её жизни нечто ещё — то, что помогало справляться с бесчисленными испытаниями. Женская дружба непостоянна и обманчива, и лишь немногие находят преданных друзей в лице себе подобных. У Анны, а печальная дама носила именно это имя, была единственная подруга, служившая опорой на всех крутых поворотах судьбы. Они дружили с детства, и твёрдый решительный характер Сары не раз помогал мягкой и слабой Анне преодолевать трудности. Словно плющ, роскошный, но нуждающийся в поддержке, величественная и прекрасная миссис Морли не могла существовать без непреклонной и не по-женски сильной миссис Фриман. Но жизнь переменчива, и на её виражах не последнюю роль играют завидующие чужому успеху интриганы. Поэтому именно в тот момент, когда миссис Фриман занималась строительством своего нового дома в Вудстоке и часто бывала в отъезде, один из них с завидным упорством стал уверять миссис Морли, что Сару значительно более интересуют деньги и политические игры, чем судьба подруги. Почему она поверила ему? Зачем поддалась на его уговоры? Зачем, пользуясь отсутствием Фриман, приблизила к себе другую женщину — Абигайль Хилл? Почему откровенно не поговорила с Сарой? Она изо всех сил старалась найти ответы на эти вопросы, но память её лишь воскрешала те счастливые моменты, когда миссис Фриман была с ней. Конечно, Сара порой была слишком резка, и не раз повышала голос на миссис Морли, когда та, по её мнению, была неправа. Но разве этим она не выручала её, подсказывая единственно правильные решения? Разве слова наперсницы: «Нет, я полагаю, что Вы должны поступить так», не оказывались справедливыми? Разве её супруг Джон не одержал множество блистательных побед? Зачем же она отдалила от себя эту пару, которая служила опорой не только ей самой, но и всей Англии? Анна Стюарт, а это была именно она, так и не могла найти ответа на эти вопросы. Разве не она сама позволила Саре, презрев светские условности, запросто обращаться к ней не как к величественной королеве, а как к простой женщине миссис Морли? И вот теперь Сара в опале и вместе с супругом бежала во Францию, чтобы избежать ареста, а их великолепный дворец на улице Пэлл-Мэлл может пойти с молотка. Ещё раз вздохнув, королева задумалась о завтрашнем судебном заседании. Неужели она позволит свершиться несправедливости? Предаст лучшую подругу, лишит имущества и титулов всех отпрысков злосчастного рода Черчиллей? Но нет. У королевы не может быть ни друзей, ни врагов. Но на чьей же стороне справедливость? Кто её нынешние фавориты, и могут ли они сравниться с Сарой и Джоном? Вот хотя бы Джеймс Саунтон, её юный возлюбленный. Именно ему она, вопреки воле парламента, пожаловала титул герцога Йоркского, который дотоле носили лишь особы королевской крови. Разумеется, был в этом решении и холодный расчёт — ведь при этом титул терял сам Претендент, в твёрдых намерениях которого отвоевать английский престол она убедилась не далее как в прошлом году. Но стоил ли этот юноша её любви? Анна была абсолютно уверена, что он и в подмётки не годился её Георгу. Но он скрашивал её одиночество, и за это она была ему благодарна, как благодарны дамы в летах своим юным любовникам, помогающим им вспомнить те счастливые годы, когда им было всего восемнадцать, и всё самое лучшее было ещё впереди. И не беда, что делают они это не просто так, а в надежде на вполне осязаемое и материальное вознаграждение в виде поместий, титулов, замков и звенящих золотых монет в увесистых атласных кошельках. А Абигайль Хилл, в замужестве баронесса Мэшэм, её новая подруга и наперсница — разве может она сравниться с умной и решительной Сарой? Да и что она может посоветовать самой Анне Стюарт, королеве Англии и Шотландии? Пожалуй, ничего, разве только какое платье надеть на очередной бал. А её бесконечные просьбы и изрядно надоевшая ей ревность к Саре? Постоянные разговоры о том, что она хотела бы, подобно прежней фаворитке, принимать участие во всех заседаниях правительства, королевского суда, да и вообще во всех делах королевства. Но что она может предложить? Какой дельный совет может дать своей царственной подруге? Беспредельная тоска, ощущение душевной пустоты и бесконечного одиночества преследовали Анну Стюарт, заставляя её вновь и вновь переживать мучительные угрызения совести. Но выбор сделан — герцоги Мальборо лишены своих титулов поместий, и завтра всё их имущество будет изъято в королевскую казну. Королева снова вздохнула. Как всё-таки она несчастна и одинока! Окончательно убедившись в том, что, видимо, страдания суждены ей судьбой, Анна подозвала служанку, которая помогла ей переодеться, и улеглась на мягкую широкую кровать, показавшуюся ей прокрустовым ложем. Промучившись до рассвета без сна, королева уснула под утро столь крепко, что никто из придворных или слуг не решился её разбудить.