— Надеюсь, Вы хорошо провели время? — улыбнулась она, заметив растерянный вид французского дипломата
— Разумеется, Ваше Величество. Герцогиня Мальборо интересная собеседница и весьма интригующая особа.
— В таком случае, граф, — устало произнесла королева, вновь опустившись на диван. — Я попрошу герцогиню уделить вам с супругой ещё несколько дней. Моё здоровье немного лучше, но всё же мне хотелось бы побыть одной. Длительные разговоры всё ещё сильно утомляют.
— За герцогиней есть небольшой должок, — усмехнулся де Пуанси. — Она обещала рассказать нам несколько историй и показать Мальборо-Хаус
Аудиенция была закончена. Лёгким кивком головы попрощавшись с гостями, королева укуталась в плед и придвинулась ближе к камину. Голова её раскалывалась, руки сковала боль, а тело вновь сотрясал озноб.
В приёмной прогуливался раздражённый Болингброк. На его сапогах оставила след дорожная пыль.
— Приветствую Вас, граф, — начал было виконт, Солсбери тотчас же наклонился к уху де Пуанси:
— Представьте себе, граф, панамский президент…
Французский дипломат был не понаслышке знаком с испанскими тюрьмами, поэтому через несколько мгновений компания проследовала первого министра, которому так и не удалось прервать их оживлённый разговор. Вскоре прибыли в Мальборо-Хаус. Граф осмотрел дворец и тотчас же попросил проводить его в кабинет.
— Вы так и не закончили Ваши сказки, дорогая Шехерезада. Хотелось бы верить, что все обещания не были лишь искусным блефом. Надеюсь, Вы расскажете и Вашу историю
— Хорошо, граф, — улыбнулась ему Арабелла, — самые интересные сказки из жизни флибустьеров лишь начинаются.
— Но причём здесь Вы, герцогиня? Вы тоже были в испанском плену?
— Не совсем, господа. Вы слышали о Питере Сильвере?
Луиза с ужасом взглянула на Арабеллу, ожидая дальнейшего развития событий. Она была убеждена, что приложила все усилия, чтобы избежать скандальной развязки.
— Да, я слышала о нём, мне однажды довелось с ним беседовать у Монтенона, — стараясь казаться спокойной, ответила она, — он скорей напоминал придворного, чем флибустьера.
— Он был весьма удачлив, граф, и имел много кораблей.
— Вы говорите о нём в прошедшем времени. Его нет в живых?
Арабелла кивнула, но граф с удивлением заметил мелькнувшую на её губах озорную улыбку.
— Он был знатен, но дом его был разрушен во время нападения испанцев на Нью-Провиденс, а сам он оказался в плену. Но вместе другими пленниками захватил корабль, на котором и пиратствовал последующие четыре года. Потом он случайно узнал, что является единственным наследником огромного состояния и вернулся в Англию.
— Наверняка его приговорили к смертной казни, как Кидда. Насколько я слышал, Адмиралтейский суд не слишком жалует пиратов
— Да, он предстал перед судом. Об этом писали в газетах и даже сочинили балладу «Прощание капитана Сильвера».
Граф удивлённо глядел на сидевшую перед ним девушку. Глаза её светились озорством, а ведь ещё недавно она высказывала искреннюю симпатию к пиратам.
— Неужели Вам не жаль этого несчастного, герцогиня?
— Нисколько, граф, — улыбнулась Арабелла. — Думаю, и Вы не будете его жалеть. А пока немного терпения. Сейчас я спою Вам эту балладу. Правда, её первоначальный вариант, опубликованный «Аналитиком», представлял собой лишь досужие сплетни. Я немного её переделала — так, чтобы все события соответствовали действительности, и отдала в «Сплетник» Аддисона. Надеюсь, это был достойный ответ на домыслы издателей Болингброка, которые даже не удосужились дождаться окончания судебного процесса.
— Прошу Вас, Шехерезада. Надеюсь, Вы хотя бы немного удовлетворите моё любопытство.
Арабелла взяла в руки лютню и запела. Бархатистый голос, подобно набегающим на берег морским волнам, то возвышался, с рокотом накатываясь на скалы, то почти затихал, тихо вибрируя, как волны во время отлива.
Я Питер Сильвер, я капитан, я южных морей пират
Испанцев я грабил, и побеждал, и не отступал назад
Огнём и мечом покорял города, лишь стоны стояли кругом
Под натиском дерзким сдавались суда, но полно грустить о былом.
Я много золота в битвах добыл, и много флотов потопил
Таким, господа, я пиратом был, морским разбойником был
И вот теперь я стою пред судом, и должен я умереть.
Прощайте ж, не надо грустить о былом, оплакивая мою смерть.
И вот теперь я пред вами стою, каков приговор — как не знать,
Прощальную песнь я для вас пою, прошу вас простить и понять