Перешёптывания придворных прервал величественный голос королевы:
— Дамы и господа! Два дня назад мы с герцогом едва не стали жертвой шайки Джеймса Эвери, и лишь благодаря помощи этого молодого человека и его друга я имею возможность обратиться к вам с этой речью. Даже наши гвардейцы не смогли дать им отпора, и лишь помощь этих людей спасла корону от несмываемого позора. Этот юноша проявил себя не только как храбрец, но и как истинный джентльмен — увидев, что я не могу выйти из кареты, поскольку вся земля после схватки пропиталась кровью этих головорезов, он, как когда-то Рейли, бросил наземь свой плащ, чтобы я не испачкала туфли и платье.
Придворные с интересом устремили взгляд на юношу в белом, но Арабелла по-прежнему не могла различить его лица — он смотрел в зал, будто выискивая там кого-то.
— Чтобы достойно наградить этого храбреца и его друга, — вновь заговорила королева, — я пригласила в эту залу наиболее влиятельных членов Парламента. Сейчас эти господа будут посвящены в рыцари и получат дворянское звание, поэтому необходимо, чтобы всё происходящее здесь соответствовало букве закона.
Окружающие молчали, изумлённо взирая на юношу, который ничем не напоминал простолюдина. Сняв шляпу и низко склонив голову, так что лицо его оказалось закрыто ниспадающими на него локонами, он медленно опустился на колено, и королева, взяв саблю, поданную ей одним из стоящих неподалёку генералов, совершила обряд посвящения. Вслед за юношей подошёл высокий плечистый мужчина лет пятидесяти. На мгновение Арабелле показалось, что он очень похож на Вольверстона, но просторный серый камзол, расшитый серебряными лентами, скрывал его фигуру, а кудри чёрного парика заслоняли лицо. Возможно, если бы она стояла в первых рядах, она смогла бы рассмотреть склонившихся перед королевой мужчин, но спины высоких джентльменов, устроившихся впереди неё, закрывали от неё более чем половину происходящего в центре залы действа. Поднявшись с колен, оба господина почтительно поклонились королеве, и уже направились было в окружающую их толпу, но государыня повелительным жестом остановила их:
— Господа, мне хотелось бы, чтобы сегодня Вы стояли рядом со мной — Вы заслужили эту честь своей храбростью и преданностью короне.
— Кто это? — спросила Арабелла стоявшего рядом Солсбери. Тот пожал плечами. Дерзкий юноша справа хихикнул:
— Смотри-ка — она ещё спрашивает его имя — будто бы не сама подстроила всё это
Девушке ничего не оставалось, кроме как вновь облить наглеца холодным презрением. С сожалением вспомнила она те времена, когда могла, не раздумывая о тонкостях этикета, проучить любого наглеца, который имел смелость насмехаться над ней. Наконец, закончилась торжественная часть приёма, и начался бал. Открывала его сама Анна, опирающаяся на руку юноши в белоснежном камзоле. Тот с изяществом и ловкостью опытного придворного проделывал все фигуры менуэта, почтительно поддерживая Её Величество, для которой резкие движения в танце были весьма болезненны. Арабелла, танцевавшая с Солсбери, старалась не упускать незнакомца из вида. Она снова и снова убеждалась, что где-то видела этого изящного красавца. Но где? Ключ к разгадке мог дать его товарищ, но он бесследно исчез в толпе. Наконец, менуэт был окончен, и придворные вернулись на свои места. Вновь заиграла музыка, и Арабелла вдруг поняла, что юноша в белом направился в её сторону, при этом повернув голову вбок, так, что лицо его по-прежнему оставалось для неё невидимым. Почти достигнув того места, где стояла Арабелла, он неожиданно развернулся и, отвесив глубокий поклон, быстро выпрямился и взглянул ей прямо в лицо. От неожиданности девушка вздрогнула — это был Питт Уоллес! Его серые глаза спокойно и с достоинством, без тени былого отчаяния, глядели на неё.