— Простите меня, господин Уоллес, — примирительно произнесла она, метнув быстрый взгляд в сторону удаляющегося камердинера, — я немного вспылила. Вы, безусловно, имеете полное право поступать так, как Вам вздумается, не спрашивая никого, в том числе и меня. Я больше не Ваш капитан, и Вы полностью свободны в своём выборе.
— Вы были очень жестоки со мной сейчас, герцогиня, — медленно подбирая слова, произнёс Уоллес. Он так и не понял причины столь разительных перемен в поведении девушки, полагая, что это лишь ещё одна попытка указать ему на его место, — мне казалось, что Вы всегда знали о моём отношении к мисс Брэдфорд. Если Вы полагаете, что служба под Вашим началом показалась бы мне унизительной, то Вы просто не способны понять тех чувств, которые я к Вам испытывал.
— Если это так, то почему Вы не появились в Мальборо-Хаусе? К чему весь этот маскарад? Зачем делать вид, что Вы совсем не знаете меня? Насколько мне известно, у Вас была возможность убедиться, как к Вам относится стоящий перед Вами человек, какое бы имя он не носил.
Питт смутился и потупил взгляд. Он понял намёк Арабеллы — ведь она не раз рисковала жизнью, бросаясь ему на помощь. Но её столь внезапное превращение задело его, и ему на какое-то время действительно показалось, что новоиспечённую герцогиню волнует лишь то положение, которое она занимает в высшем свете.
— Простите меня, Арабелла, — снова вздохнул он, — видимо, я законченный дурак. Мне казалось, что для Вас сын рыбака — всего лишь бывший друг, и герцогиня Мальборо никогда не опустится до брака с таким безродным существом как я.
— Для герцогини Мальборо нет ничего важнее верности, преданности и чести, — резко ответила Арабелла, всё ещё обиженная поведением бывшего квартирмейстера, — а Вы обладаете всеми этими качествами в большей степени, чем все остальные.
— А любовь? Смею ли я надеяться на то, что Вы когда-нибудь полюбите меня? — с замиранием сердца спросил Уоллес.
— Вы мне очень нравитесь, Питт, — тихо произнесла Арабелла, и на щеках её выступил лёгкий румянец. Сердце её учащённо забилось, и ей вдруг показалось, что она испытывает то же, что и когда-то в присутствии Саунтона
— Но любите ли Вы меня? Способны ли Вы полюбить меня когда-нибудь?
— Понимаете, Питт, — в синих глазах девушки отразилось сомнение, — это чувство было запретным для меня в течение четырёх лет, ведь никто не должен был догадаться о том, что я — женщина. Поэтому мне очень трудно привыкнуть к тому, что теперь всё по-другому. Мне кажется, нам надо всё же назначить дату свадьбы, поскольку я не вижу вокруг себя ни одного человека, к которому относилась бы с той же теплотой, что и к Вам.
На смуглом лице Арабеллы снова вспыхнул румянец, а тонкие пальцы её, лежащие на перилах лестницы, вдруг задрожали. Заметив это, Уолесс взглянул в её синие глаза, и увидел, что в них стоят слёзы. Но девушка, поддавшись минутному порыву, тут же гордо вскинула голову и отвернулась.
— Пойдёмте отсюда, Питт, — собрав в кулак всё своё самообладание, она говорила ровным и спокойным голосом, но Уоллесу почудилось, что он слегка дрожит, — Вы ещё не знаете Кенсингтон. Наверняка, наш разговор подслушивает не менее пяти придворных интриганов. Так что не более чем через час все местные сплетники будут знать о нём.
— Чего Вы боитесь, Арабелла? — Питт уже не скрывал своих чувств, и с нежностью смотрел на собеседницу. Девушке всё труднее было сохранять самообладание, и она почувствовала лёгкое головокружение. «Неужели я действительно люблю его?» — подумала она и, стараясь казаться спокойной, ответила:
— Вы знаете, что я сама просила разрешения на наш брак, и Её Величество любезно согласилась на это. Поэтому надо немедленно сообщить ей дату свадьбы, пока её мнение не переменилось под влиянием очередного придворного интригана. Вы сами понимаете, что многие желали бы прибрать к рукам имущество Мальборо, и не остановятся ни перед чем, чтобы добиться цели.
— Но Вы, Арабелла? Разве Ваше мнение ничего не значит?
— Моё мнение уже было доведено до Её Величества, но любая задержка может означать, что я передумала, и это развяжет руки другим претендентам, — в её голосе прозвучали резкие нотки, и она, увидев вновь изменившееся лицо Уоллеса, пожалела о том, что не сдержала гнев.
— Значит, Вы просто хотите обезопасить своё имущество? Вы не любите меня? — произнёс он, вновь воскресив в памяти былые сомнения