— А если у нас будут дети, смогут ли они оспаривать наследство Арабеллы? — герцогиня осторожно, стараясь не задеть Вольверстона, задала волновавший её вопрос
— Не думаю, — задумчиво ответил он, — наследство переходит к старшему из детей, а, согласно решению суда, Арабелла уже является Вашей наследницей. Наши дети, если они когда-нибудь и родятся, унаследуют моё состояние, а оно не так уж мало. Что касается титулов, то я теперь тоже дворянин, удостоенный рыцарского звания. Так что они смогут появляться при дворе и занимать высокие должности. Никогда не мог себе представить, что сын Нэда Вольверстона, бывшего морского разбойника, сможет прогуливаться в Кенсингтонском дворе и на равных разговаривать с герцогами и пэрами!
Старый морской волк рассмеялся, и от его смеха на душе у Дженнифер вдруг стало необыкновенно легко.
— Думаю, Нэд, — ласково улыбнулась она, — я приму Ваше предложение. Вы будете моим супругом, и мы по-прежнему останемся лучшими друзьями. Что касается Блада — Вы правы, мне его никогда не дождаться, — и она тихо вздохнула. Вольверстон ласково обнял её за плечи.
— Ничего, герцогиня, как-нибудь проживём, — ободрил он женщину, — Вы будете рисовать его портреты, а я пошлю несколько на Ямайку. Пусть полюбуется на яблони в цвету, которые он так любил. Только не забудьте сделать копию для меня, — и Нэд приглушённо рассмеялся.
Растроганная герцогиня вытерла навернувшиеся на глаза слёзы.
— Только не рассказывай ему ни о чём, — она выразительно взглянула на своего старого товарища, — скажи просто, что это подарок герцогини Мальборо.
— Хорошо, — ответил тот, — мы отправим его на корабле Хэндса и завернём так, что никто не увидит полотна до того, как сам Блад развернёт подарок.
— Спасибо тебе, Нэд, — женщина обняла Нэда за плечи, — что бы я без тебя делала. Ты мой самый лучший друг.
Уже стемнело, когда из Кенсингтона вернулась счастливая Арабелла со своим неизменным спутником. Они уже собирались сообщить, что вскоре отбывают в Вудсток для подготовки замка к свадьбе, но Вольверстон с загадочным видом пригласил обоих проследовать за ним в кабинет.
— Я должен сказать вам кое-что, ребята, — многозначительно произнёс старый морской волк, едва тяжёлая дубовая дверь плотно закрылась, — только не удивляйтесь.
Бывшие флибустьеры с интересом взирали на своего былого соратника, на морщинистом лице которого застыла хитрая, но счастливая, улыбка.
— Мы с миссис Брэдфорд очень сблизились за это время, — начал было он, но Арабелла, взглянув в его единственный глаз, каким-то шестым чувством осознала, что произошло между её матерью и бывшим флибустьером.
— Вы с мамой? Это правда?
— Мы собираемся пожениться, — смущённо улыбнулся он, — надеюсь, ты не против?
— Я очень рада, что вы оба будете счастливы, — в глазах девушки светилась радость — наконец-то и мать её найдёт своё счастье, а ведь на её долю выпало столько страданий! — Завтра я поговорю с Её Величеством и постараюсь уговорить её дать согласие. Ведь я выхожу за Уоллеса, а ты теперь тоже дворянин!
— Спасибо тебе, моя девочка, — растроганно произнёс старый морской волк. Надеюсь, что все мы наконец-то будем счастливы.
На следующий день высочайшее разрешение было получено — Анна, Стюарт, уже смирившаяся с тем, что представители славного рода Мальборо выбирают себе в мужья новоиспечённых дворян, родители которых были простыми людьми, скрепя сердце, дала согласие и на этот брак. На двадцатое июля были запланированы уже две свадьбы — одна — Арабеллы и Уоллеса, и другая — Дженнифер и Вольверстона.
Так закончилась история любви Дженнифер Марианны Брэдфорд, которая с тех пор всё больше и больше времени проводила в своём кабинете в обществе мольберта, красок и собственного супруга, поэтому к концу её долгой жизни в Мальборо-Хаусе было немало картин, изображающих Питера Блада и его друга Нэда Вольверстона.
Глава 17. Свадьба в Вудстоке
По дороге, ведущей из Лондона в Оксфордшир, мерно покачиваясь и поскрипывая колёсами, катилась позолоченная карета с гербом Роберта Харли — жёлтым щитом, пересечённым косой чёрной лентой с двумя узкими полосками по бокам. Бархатные занавески скрывали высокородного путешественника от нескромных глаз случайных прохожих и зевак-простолюдинов. Экипаж сопровождал почётный эскорт из двадцати гвардейцев. Жаркое июльское солнце весело играло на ножнах длинных, бьющихся по ногам шпаг. Лорд-казначей отодвинул бархатную занавеску и выглянул в окно. Ровная дорога широкой лентой убегала вперёд. Вот уже полчаса его глаза наблюдали одну и ту же картину — бегущие за окном ели, берёзы, дубы, Изредка вдали маячили небольшие деревушки, да крестьянские подводы порой попадались на дороге. Граф Оксфордский, на мгновение вернувшийся к окружавшей его действительности, вновь погрузился в размышления. В течение нескольких лет он вместе со своим другом Сент-Джоном, ныне получившим титул виконта Болингброка, упорно боролся отстранение от власти семейства Черчиллей, узурпировавших все ключевые посты в королевстве и добившихся того, что без их протекции не принималось ни одно мало-мальски значимое решение. И вот, наконец, он может торжествовать победу — ненавистный Джон Мальборо смещён со всех постов и бежал из Англии. Его супруга, бывшая всемогущая фаворитка Сара, благодаря своей вспыльчивости угодившая в тщательно расставленную им ловушку, находится в столь глубокой опале, что ни один придворный не рискует упоминать её имя в присутствии Её Величества. Харли улыбнулся, вспомнив, как тяжело далась ему эта победа, и скольких усилий ему стоило убедить Анну приблизить к себе скромную, но глуповатую миссис Мэшем. Зато теперь они могут торжествовать победу — королева во всём прислушивается к Абигайль, а та полностью следует тем советам, которые даёт ей он, Роберт Харли. Но всего один лишь день, и блестящая победа обернулась сокрушительным поражением. Прямо на процессе по делу Мальборо объявилась не просто наследница состояния герцога, но и умная, решительная женщина, способная на равных вступить с ним в игру. Словно комета, появившаяся на звёздном небосклоне Кенсингтона, Арабелла Мальборо всего за месяц свела на нет все усилия Харли прослыть главным миротворцем Англии. Ему оставалось лишь обратиться к влиятельным друзьям в Нидерландах и Савойе. Лишь они, ссылаясь на недопустимость сепаратных соглашений между Англией и Францией, могли отсрочить заключение окончательного мирного договора. Граф Оксфордский тяжело вздохнул, и рука его невольно потянулась к стоящей в ногах бутылке с ромом, которую он всегда возил с собой. Он сделал глоток и поправил сбившийся парик. Приятное тепло разливалось по телу и будоражило ум, заставляя кровь быстрей бежать по жилам, а мозг — разрабатывать причудливые и запутанные шахматные комбинации, где роль фигур и пешек играли королевские приближённые. Значит, тот блестящий план, который они с Болингброком столь тщательно вынашивали в течение многих лет, рухнул, словно карточный домик? Разумеется, «Аналитик» изрядно потрепал герцогине нервы — вслед за неудачным дебютом Слоу последовали разгромные статьи Свифта, посвящённые борьбе с пиратством. Но этой Мальборо, казалось, и это нипочём — её остроумный ответ на «Прощание капитана Сильвера» до сих пор обсуждается в Кенсингтоне. В дворцовых коридорах и на городских улицах звучит именно её вариант баллады про пиратского капитана, неожиданно превратившегося в придворную даму. Харли откинулся на спинку обтянутого красным бархатом кресла. Как же ему устранить эту женщину, которая за какой-то месяц сумела обрести над королевой такую власть, которой раньше обладала лишь Сара Черчилль? Где же слабое место этой железной женщины? У Сары оно было — фаворитку сгубила её же собственная несдержанность. Но как найти слабости у Арабеллы Мальборо? Граф Оксфордский вновь почувствовал, что его окончательно расшатавшиеся за последний месяц нервы остро нуждаются в поддержке. Он сделал ещё один глоток рома и закрыл глаза. Возбуждённое хмельным напитком воображение со всей живостью нарисовало диспозицию сил на шахматном поле английского королевства, и он, наконец-то, понял, что не учёл ещё одно обстоятельство. В последнюю неделю, когда новая фаворитка не появлялась при дворе, Анна вновь стала легко управляемой, и Харли с лёгкостью мог добиваться желаемого. Но почему она не появлялась? Граф вдруг вспомнил о предстоящей свадьбе между наследной герцогиней и её бывшим квартирмейстером. Он ясно представил себе, чего мог бы при желании добиться Питт Уоллес, который уже успел произвести на Её Величество неизгладимое впечатление. Довольная улыбка разлилась на лице лорда-казначея. Значит, надо всего лишь внушить Анне любовь к этому мужестве