— Ни с места! — крикнула Арабелла и замахнулась кинжалом, намереваясь бросить его в незнакомца. Тот замер на месте.
— Не трогайте меня, герцогиня…, - пробормотал тот. Арабелла опустила руку.
— Кто Вы, и что делаете в моей комнате? Что у Вас в руках?
Тот сделал неловкую попытку спрятать конверт.
— Немедленно отдайте мне письмо!
Юноша вновь рванулся к окну, но тотчас же ощутил на шее лезвие кинжала. Вскоре он, со связанными руками, сидел на стуле. Арабелла же, разорвав конверт, пробежала глазами убористый текст. На лицо её набежала тень.
— Кто написал это?
Незнакомец молчал. Арабелла вытащила пистолет и, приставив дуло к затылку юноши, сухо произнесла:
— Едем со мной. Объяснения будешь давать Её Величеству.
Тот направился к выходу, побуждаемый лёгкими подталкиваниями пистолетного дула. Они сели в экипаж и направились в Лондон…
Тем временем в Кенсингтоне стремительно разворачивалась любовная интрига. Все придворные сплетники обсуждали лишь одну новость — увлечение Анны супругом герцогини Мальборо. У всех на слуху было имя Рейли, с которым то и дело сравнивали Уоллеса. Ещё бы — писаный красавец, с виду — истинный аристократ, ни за что не скажешь, что его родители закидывали рыбацкие сети на Багамах, умный, решительный, галантный… В общем — идеальный возлюбленный для одинокой королевы. Анна так и не отправила Питта в Дувр, под каким-то незначительным предлогом задержав его в Лондоне. Они часто выезжали на охоту вдвоём, а порой просто гуляли. Вспомнив о романах своей великой предшественницы, Анна возродила принятую у Елизаветы игру — переписку на стеклянных пластинах. И однажды так же, как она, написала: «Что ты скажешь, если судьба вдруг вознесёт тебя на дотоле неведомую высоту?» Но Уоллес, почти не думая, тут же написал вполне откровенный ответ: «Буду рад, но моя любовь и честь всегда останутся со мною». Раздосадованная государыня разбила свои пластины и удалилась, а несостоявшийся возлюбленный нисколько не огорчился. Наутро он, принеся извинения за невольную дерзость, тем не менее ещё раз в самых изысканных выражениях подтвердил, что всегда любил и будет любить только свою супругу. Харли, видя огорчение королевы, тут же поспешил прийти на помощь и обещал расправиться с наследной герцогиней, посмевшей стать на пути любовной интриги самой великой государыни.
Примечания:
Анна действительно шантажировала Харли и Болингброка, зная об их интригах. Но это имело место после отставки Сары, но до отставки её супруга (в романе оба Черчилля лишаются своих постов одновременно). Жест лорда Уортона (правда, без подмигиваний) также упоминается некоторыми источниками. Роман между Рейли и Елизаветой, как и история с плащом, брошенным ей под ноги в дождливую погоду и история со стеклянными пластинами, действительно имели место.
Глава 20 Интриги, интриги, интриги. Ч. 2
Карета с гербом Мальборо быстро катилась по дороге. Кучер то и дело взмахивал хлыстом, подгоняя потных, уставших от безостановочного бега лошадей. Занавески были плотно опущены — никто не должен был видеть лицо спутника молодой герцогини — бледного юношу, неподвижно сидевшего рядом с ней. Запястья его были связаны, а во рту вместо кляпа торчали обрывки его же собственной рубахи. По лбу стекал холодный пот. Юноша изо всех сил пытался сосредоточиться на предстоящем разговоре с Её Величеством, но мысли рассеивались и принимали другое направление. Приставленное к правому виску пистолетное дуло и длинный острый кинжал в руках молодой леди заставляли всё чаще возвращаться к мыслям о собственной судьбе. Вряд ли высокие покровители заступятся за него — ведь тогда им придётся признать, что и подпись герцогини поддельная… Юноша прекрасно знал, что накануне Тауэр посетил, камердинер Харли и его доверенное лицо. Он ясно слышал, как граф Оксфордский рассказывал об этой истории Болингброку и оба радовались, что наконец-то покончат с бывшей пираткой. В английском королевстве был лишь один человек, умевший столь искусно подделывать подписи. Вот уже пять лет он томился в одиночной камере лондонской тюрьмы. Но ему там было не так уж плохо — арестанта то и дело навещали высокие гости, нуждавшиеся в его услугах. В благодарность за них аристократы осыпали щедрыми дарами тюремщиков, и те окружали знаменитого узника заботой и вниманием. Ещё бы — одно его слово, и комендант Тауэра мог запросто лишиться своего поста, ведь среди клиентов были и Харли, и Болингброк, и Годольфин, и даже маститые члены королевского суда. «Наверное, и меня не оставят без помощи», — подумал юноша, но в Тауэр идти не хотелось. Он был молод, и жизнь его только начиналась. «Вот угораздило связаться с этой Мальборо», — вновь подумал он, взглянув на сидевшую рядом с ним молодую особу. Она так и не успела переодеться, и была по-прежнему облачена в наряд простой женщины. В синих глазах спутницы таилась угроза, и юноша прекрасно понимал, что ему несдобровать. Нет, от этой пиратки ему никогда не сбежать. Разве что… Молодой человек попытался выглянуть в окно, но пистолетное дуло вновь вернуло его к действительности. Карету сильно трясло, видимо, они ехали через лес. Разбойников не было и следа — никто из лихих людей не желал иметь дело с этой Мальборо. Помня о происшествии в Вильдсском лесу, они прятались, едва завидев экипаж с её гербом. Но вот, кажется, приехали — карета вновь покатилась по брусчатой мостовой, а вокруг стоит шум и гам. Остановка… «Всё кончено, пропала моя душонка», — подумал семнадцатилетний племянник жены камердинера лорда Харли. Дверца кареты отворилась, и спутница легонько подтолкнула его к выходу заряженным пистолетом. Так и не успев придумать, как убедительней соврать о своём появлении в комнате герцогини, он вышел на улицу и направился по аккуратной дорожке, ведущей в Кенсингтонский дворец, не замечая устремлённых на него и босоногую фаворитку изумлённых взглядов.