– Спасибо! – выдавил мальчишка, пододвигая стул к столику и хватая одной рукой пирожок, а другой ложку. Он даже не заметил, как царица с остальными вышли из кабинета. Пирог с мясом оказался таким вкусным, что Костя даже застонал, проглотив кусок не разжёвывая. Он потом подумает над этой неожиданной заминкой с Жар-птицей. Кормят здесь слишком хорошо, чтобы ещё и думать во время еды.
Глава 9. Семейное дело
– Марья! – царевич догнал её в переходе, попытался взять за руку. – Марья, постой!
– Не сейчас, Иван! – она отдёрнула руку и прибавила шаг. – Вот только не сейчас.
– Да погоди ты! – царевич всё же схватил мачеху за локоть, развернул лицом к себе. – Что с тобой?! Приди в себя, ты не можешь являться им в таком виде.
В полутьме коридора он смутно различал на побелевшем лице царицы с трудом сдерживаемые смятение и боль. Она была вне себя и могла вот-вот сорваться. Ну, пусть уж лучше здесь, чем на людях. Коломну с котом Иван за «людей» не считал; они знали про царицу больше и говорили меньше, чем она сама.
– Я в порядке! – Марья вырвала руку, и тут же, пошатнувшись, схватилась за стену. Царевич опять подхватил её за локоть.
– Ты не в порядке! Марья, успокойся. Всё не так страшно, как кажется.
– О да! – она невесело рассмеялась. – Всё гораздо страшнее.
Царица глубоко вздохнула и снова двинулась по коридору. Кот вприпрыжку нёсся впереди; царевич и Коломна шли по сторонам, отставая на полшага.
– Года не прошло! – бормотала царица, спускаясь по лестнице Парадной башни. – Года! А он уже стучится с того света! А ведь обещал Велизарий, клялся, что навсегда!
– Он ещё не здесь, Марья! – напомнил царевич.
– Да?! – она резко обернулась, взяла из руки царевича часы, которые тот подобрал на столе в кабинете, подняла к его глазам. – А вот это вот что? Этого тоже здесь не должно быть, а они здесь. И ты готов поклясться, что он не превратил их в ключ?!
Царевич промолчал. Марья гневно встряхнула головой и двинулась дальше.
– Что мы знаем о мире, куда он попал?! – говорила она, со злостью толкая двери и проходя один зал за другим. – Ничего! Что он мог там придумать, какие тайны постичь?! Если он меньше чем за год прорвал заклятие…
– Он не прорвал, – перебил Иван.
– Какая разница! Не он, так его посланец! И что мне с ним теперь делать, Иван? Ты хоть представляешь, что мне с ним теперь делать?!
Царевич промолчал. В отличие от Коломны, он вполне себе представлял, что делать, и понимал, почему так нервничает и накручивает саму себя Марья. Нельзя в спокойном состоянии принять решение, которое сейчас необходимо. А то, что Марья его примет, Иван почти не сомневался. Если только Ольга не вмешается и не переубедит сестру… «И чего они только примчались?! – раздражённо подумал царевич. Да ещё так скоро!»
Они вышли в Зеркальный зал с окнами в пол с одной стороны и зеркальной стеной с другой. В зале горели свечи, было светло и тревожно от колеблющихся язычков пламени.
У зеркальной стены Иван сразу же с привычным раздражением заметил супругов Скаль-Грайских. Ольга торопливо поправляла и расчёсывала растрепавшиеся волосы. Князь, отряхивая рукава бело-коричневой куртки, что-то успокаивающе и негромко говорил ей. На кресле валялись брошенные плащи; тут же жался испуганный Колобок.
Ольга обернулась на звук открывшейся двери, кинулась к царице.
– Маша!
– Оля!
Сестры поцеловались. Царевич и князь лишь кивнули друг другу. Иван недолюбливал Скаль-Грайского, хотя, честно говоря, сам не очень понимал, за что. Светловолосый, голубоглазый, с мягкими пушистыми усами и бородой, молодой князь был совершенно лишён надменности и высокомерия, смотрел открыто и просто и с первого взгляда располагал к себе едва ли не всех, с кем общался. За редким исключением, вроде Ивана, который считал князя подкаблучником и оправдывал этим, за неимением большего, свою неприязнь.
– Ну что тут, Маша, что случилось? – княгиня тормошила сестру за руки. – Мы летали под Гребнем и сразу же сорвались, как услышали. Истокчто, вскрыт? – Ольга спрашивала, подняв брови и с явной надеждой ошибиться.
– Да, Оля, вскрыт! – жёстко сказала царица. – Братец наш объявился. Прислал посланца, требует Обмена.
– Откуда ты знаешь, что он? – побледнела Ольга.
Марья протянула руку и выпустила из ладони покачивающиеся на цепочке часы. Ольга судорожно вздохнула, дрожащими пальцами взяла, щёлкнула крышкой. Несколько секунд смотрела на остановившиеся часы неподвижным взглядом. Неслышно подошедший князь взглянул на часы из-за плеча жены и задумчиво нахмурился.