Пришлось успокоиться и разойтись по местам. Но я видел, как Олег с угрозой смотрит на меня, давая понять — наш спор ещё не окончен.
После занятий я решил пригласить Настю и Коляна пообедать вместе со мной в элитарной части столовой училища, предназначенной для аристократов.
Мы вошли в парадный зал с высокими мраморными колоннами, позолоченной лепниной на потолке и хрустальными люстрами в форме цветов лотоса. На полу был расстелен ковёр с изысканным узором. Столы покрывала белоснежная скатерть, а на них гордо возвышались фарфоровые тарелки с золотой каймой по краям.
При нашем появлении официанты во фраках поспешили отдёрнуть для нас тяжёлые бархатные шторы у входа.
— Добро пожаловать, достопочтенный господин Безумов! — провозгласил пожилой метрдотель в строгом камзоле с эмблемой столовой на груди. Он говорил вежливо, но в его взгляде читалось откровенное пренебрежение. Все были в курсе, что род Безумовых растерял всё своё влияние. И их имя больше ничего не значит, — Что изволите на обед сегодня?
Он церемонно поклонился, прижав руку к сердцу. Но тут его взгляд упал на Коляна, и метрдотель едва заметно нахмурился.
— А ваш спутник… Прошу прощения, но он ведь не из… благородных? Простолюдинам строжайше запрещено появляться зде…
Я холодно взглянул на него, не дав договорить.
— Я пригласил его как своего личного гостя. У вас есть какие-то возражения на этот счёт?
— Но… — он нахмурился.
— Не заставляйте меня произносить дважды, — холодно произнес я, — Княжич Безумов обедает в той компании, в какой пожелает.
Метрдотель испуганно замотал головой:
— Н-нет, конечно! Примите мои глубочайшие извинения! Я провожу вас к лучшему столику немедленно!
Он засуетился, раскланиваясь.
Я оглядел помещение. За столиками восседала элита нашего училища — отпрыски знатных аристократических фамилий.
Юноши щеголяли в синих пиджаках, белых рубашках и черных брюках с гербами родов на груди. Девушки носили почти все тоже самое, только юбки вместо брюк.
Некоторые из посетителей бросали удивлённые и неодобрительные взгляды на Коляна, шепчась между собой. Но я проигнорировал их реакцию.
Метрдотель усадил нас за столик в углу у окна и засуетился, раскладывая салфетки и приборы.
— Прошу прощения за доставленные неудобства! — пролепетал он, кланяясь в нашу сторону, — Чем могу угостить вас, достопочтенные господа?
Я заказал жаркое из оленины, хрустящий хлеб и красное вино. Колян неуверенно выбрал то же самое блюдо. Настя заказала себе салат и сок.
— Ну что, как тебе тут? — поинтересовался я у него, когда принесли еду, — Ты же тут раньше не бывал?
— Д-да, всё выглядит очень… роскошно, — пробормотал тот, с опаской озираясь, — Только чувствую себя здесь лишним… Все пялятся так, будто я враг народа. Хотя на меня так вообще частенько смотрят…
Что было, то было. Простолюдинов из богатых семей аристо откровенно недолюбливали, считая их наглыми выскочками. И плевать, что он такой же Одаренный, как и они.
Я отмахнулся:
— Да не обращай внимания на этих индюков. Просто наслаждайся обедом.
Мы принялись за жаркое. Оно и правда оказалось изумительно нежным и сочным. Я с удовольствием уплетал оленину, запивая её бархатистым вином.
Вскоре к нашему столу подошла Дарья — она привела себя в порядок после утренних событий, ее длинные каштановые волосы мягко струились по ее плечам, а большой груди было явно тесно в декольте.
Почему меня окружают исключительно женщины с большой грудью? Что, в этом новом мире эволюция решила, что женщины с первым и вторым размером нежизнеспособны?
— Не возражаете, если я присоединюсь? — спросила она.
— Конечно, прошу, — кивнул я, указав на свободное место.
Дарья присела и сделала заказ. Я заметил, что она украдкой поглядывает в мою сторону и едва заметно улыбается.
Дарья, кажется, так и не решила, как относиться ко мне. Как к засранцу или как к своему спасителю?
В итоге она выбрала промежуточный вариант — засранец-спаситель.
— Слышала про вашу завтрашнюю дуэль с Вольдемаром, — обратилась она ко мне, — Будьте осторожны, он очень силён в бою.
— Спасибо за беспокойство, — ответил я, — Но я дам этим благородным гопникам отпор. У меня есть кое-какие козыри в рукаве.
— Гопникам? — переспросила удивленная Дарья, — Они же благородные аристо!
— Человека судят по поступкам, — мягко улыбнулся я ей.
— Главе рода виднее, кто они там есть, — фыркнула Настя.