Эмми застыла неподвижно, в ужасе наблюдая за действиями муравья.
Я выдохнул. Отлично, Федор поверил, что Эмми — личинка, которую надо защищать любой ценой. И вообще всячески оберегать и баловать. Это в их, в муравьиной природе. Одни из немногих насекомых, которые за потомство — горой.
Теперь, когда муравей мне доверял, воздействовать на него было намного легче.
— Он меня на вкус пробует… — прошептала Эмми, — Мамочки…
— Нет, он хочет тебя почистить от грибницы, — успокаивающе произнес я, — Не бойся, я его убедил, что я — его собрат-муравей, а ты — личинка. Теперь он за тобой ухаживает.
Эмми нахмурилась. Страха в ее глазах стало чуть меньше.
— В смысле я личинка? — с возмущением произнесла она, — Почему?
Я лишь хмыкнул.
— Ты не могла сама за себя постоять, и это был единственный способ замотивировать муравья, чтобы тебя вытащил из грибницы.
Эмми покраснела и опустила голову.
— Эта штука… — она покосилась назад на гриб, — Я не заметила, как она высосала часть моих сил. А когда заметила, она уже опутала меня… Это… это не моя вина! Это штука просто действовала очень подло.
— Ага, как скажешь, — мне в целом было всё равно. Главное, что все остались невредимы.
Федор тем временем полностью очистил пиджак и юбку Эмми от грибницы. Затем он придвинул голову к девушке и раздвинул жвала. Между ними заблестел сгусток мёда — Федор решил поухаживать за «личинкой» по полной программе и накормить её.
— Что… что это? — Эмми удивленно взглянула на янтарный сгусток мёда.
— Это мёд, — сказал я, — Очень вкусный, повышает временно все характеристики.
Эмми смотрела на сгусток меда с отвращением на лице.
— Фу… это же просто мерзость! — воскликнула она, — Я не собираюсь есть эту липкую гадость!
— Эмми, послушай, — начал я увещевать ее, — Этот мед безвреден, в нем крутые природные антибиотики. Он временно повысит все твои характеристики — ты станешь сильнее, быстрее, выносливее. И увеличишь выработку духовной силы. А это тебе сейчас очень пригодится.
Но Эмми упрямо замотала головой.
— Ни за что! Это противно! Лучше умру, чем проглочу хоть каплю!
Видя, что она полностью закрылась от моих доводов, я понял, что спорить бесполезно. Вместо этого я ловко вскарабкался на спину Федора.
— Как знаешь. Тогда давай ко мне, — сказал я, — Пора убираться отсюда.
Неохотно, но она последовала моему примеру и тоже забралась на муравья. Уселась за моей спиной, обхватила меня руками сзади за пояс.
Постучав по муравьиным антеннам, я направил Федора вперед, к стене. Он начал быстро карабкаться по ней вверх, к потолку и выходу из этой зловещей пещеры.
Разлом оказался закрыт. Я пригляделся к духовным потокам в стенах — они пульсировали, переполненные духовной энергией. Кто-то искусственно заставил их сомкнуться…
Алайя… Кто же ещё…
Воздействовать на духовные потоки я сейчас не смогу… но есть один вариант… и он мне чертовски не нравится.
— Эмми, — негромко произнес я.
— Да? — ответила она, крепко обнимая меня.
— Я знаю способ как нам выбраться.
— Так это же отлично…
— Но он тебе не понравится…
Путешествие в сердце муравьиного гнезда вышло долгим и утомительным. Бесконечные извилистые ходы, пещеры, разломы — целый подземный лабиринт. Временами нам встречались другие великаны муравьиного царства — черно-золотые насекомые ростом с человека. Они лишь изредка обменивались с Фёдором ударами антенн и продолжали свою вечную работу.
— Смотри, — тихо сказал я Эмми, когда мы проезжали мимо одной из пещер, — Это их кладовые.
Огромные муравьи складывали запасы еды — россыпи коричневых подземных грибов, желтоватые корешки, а также обездвиженные туши гигантских жуков и прочих насекомых в полуживом состоянии.
Я остановился и подобрал с пола несколько десятков золотых кристаллов — концентрированные сгустки духовной силы. Я набил ими все карманы, потом продам. Эх… вот бы еще пару тушек захватить, чтобы потом продать на органы…
Также я поглотил Энергию Бездны из нескольких крупных туш.
Текущая энергию Бездны: 39
Вы достигли максимального лимита, больше поглотить не удасться.
В другой пещере мы увидели бесчисленные кучи белесых овальных яиц и больших, размером со свинью, личинок. Муравьи бережно перемещали их, чистили и облизывали, делали массаж лапками. При этом они негромко и мелодично стрекотали. Мне даже показалось, что я слышу нежность в их интонациях.
— Фу… как мерзко, — не выдержала Эмми, наблюдая эту сцену. Она нервно поежилась.