Глава 6
Событие тринадцатое
Наркотики — это прекрасное средство забыть о маленьких житейских проблемах, превратив свою жизнь в одну большую.
Всё одно обед проболтал. Брехт по привычке глянул на руку, но часов там не было. Да! Нужно и об этом подумать, уже ведь делают, наверное, карманные где-нибудь в Швейцарии. Вот ещё одна задача для департамента Специальных операций, если не удастся заманить мастеров с помощью обычных денег.
Время явно за полдень, так что обед он пропустил, а до ужина есть ещё время. Иван Яковлевич увидел в окно, что карета скоро въедет на Красную площадь и постучал в спинку, приказывая кучеру остановиться. Пришла же хорошая идея ему в голове у Остермана — сходить на рынок и посмотреть, чем торгуют травники и ведьмы всякие. Вдруг чего интересного увидит или узнает.
Базар или рынок, или торговые ряды находятся сейчас там, где в будущем ГУМ выстроят. Ряды длинные и разные. Есть в виде крытых навесами лавок, есть сараюшки с оконцами, есть настоящие деревянные или кирпичные лавки, а есть и просто на земле разложенный товар. Есть чуть в сторонке и всякие свиные ряды, где живность продают. Оттуда несется ржание, визги ощупываемых видимо свиней, гогот гусей, блеянье коз и оттуда же несёт запахом мочи и навоза. Навоз на Красной площади — это правильно.
К Бирону сразу бросился Иван Салтыков с Преображенцами.
— Давайте, по рынку пройдёмся или лучше сначала покажите мне, где ряды с лекарственными травами?
— Так, Ваше Высокопревосходительство, — молодой поручик, поправил треуголку и махнул рукой вправо, — долгонько идти, в самом конце торгуют, радом с дровами и сеном.
— Ничего. До ужина успеем. Веди.
Получилось и действительно — долгонько. Минут десять протискивались через толпу, так если бы не солдаты и Салтыков, то в некоторых местах и протиснуться было бы не просто. Стеной народ стоял. Особенно на пятачке, где скоморохи выступали.
А у знахарок этих почти не было людей. Ходили женщины, в основном, и копались в мешочках. Зато около одной тётки стояли явно иностранцы в коротеньких своих штанишках, в париках белых и сюртучках с кружавчатыми воротничками. Вроде одного видел Брехт в Кремле вчера. Лейб-медик, наверное. Подошли к ним поближе. Точно, пересыпая немецкую речь с исковерканной русской торговались, называя всякие экзотические бадьяны и кровохлёбки — корьёвахьёпька.
Брехт, чтобы не светиться, от них отошёл и подошёл к дородной женщине в мужской кафтан линялый, чуть маловатый ей, одетой.
— А скажи, красавица, есть у тебя корень шиповника?
— Настойку делать, Ваше благородие? — нагнулась тётка и вытащила из домотканого материала мешочек из-под прилавка.
— Заваривать. От почечной колики.
— А! — знахарка кивнула, и в руке взвесив мешочек, назвала цену, — Пятак.
За время путешествия Брехт, выходя из кареты обнаружил, что у него на кафтане нет карманов. Чтобы жена не скучала в дороге попросил её пришить аккуратно внутренний. Таскать с собой прицепленный на поясе кошель не хотелось. Дикое средневековье какое-то. Да ещё воришки всякие срежут. Он сейчас расстегнул пуговицу и достал серебряный рубль. С мордочкой Катерины первой.
— Ох, ти, а поменьше нет, Вашество?
Брехт был в своём, ещё гражданском, наряде, не успел генеральский мундир сшить. Солдаты хотели было тётке тумаков отвесить, чтобы знала, как к генералам и обер-камергерам обращаться, но Иван Яковлевич их удержал. Ну, заголосит тётка и в ноги бухнется, толпа вокруг них соберётся, какая с того радость?!
— Нет, мельче. — Как-то и не подумал Иван Яковлевич, что рубль — это большие деньги. Даже очень большие.
— Что ж, делать? — заозиралась тётка.
— Так дай на все.
— Шутите, Вашество, откель столько?
— А есть у тебя дорогие травы, заморские там или редкие?
— Грибочки есть…
— Грибочки?
— Ну, чтобы боль унять… — потупилась женщина.
Ну, конечно! Матрёна тоже собирала галлюциногенные грибы. Не мухоморы. Синюшками их ведьма называла. Брехт даже название знал. Вспомнил из будущего, как-то услышал по ящику, что наркоманы переходят на грибы и поискал в интернете. Грибок немного похожий на опёнок, такими же семейками растущий, и с такой же длинной тонкой ножкой, с коричневой шляпкой, назывался Псилоцибе синеющая. Называется так поганка эта, потому что ножка его — беловатая или серая, при надавливании окрашивается в голубой цвет.
Брехт треуголку снял и голову почесал. А чего?! Интересный товар. Вполне пригодится, для разговора с английским консулом, например. Время действия после приёма минут десять, если Ивану Яковлевичу память не изменяет. Работает как гормон счастья серотонин, вызывает эйфорию. В таком состоянии консул может чего интересного наболтать.