Я чуть не прыснула со смеху, представив, как умоляю повиливающего хвостом Вэнса заняться со мной любовью, а он потом утирает пот со лба и объясняет, что, затратив неимоверные усилия, чтобы доставить мне удовольствие, теперь буквально умирает от голода, а у него, к несчастью, нет денег даже на то, чтобы купить себе бутерброд.
— Странно, — заметила я, с трудом прогнав навязчивое видение. — Обычно испанки так себя не ведут.
— Ты плохо знаешь женщин, — глубокомысленно возразил англичанин. — Если они встречают привлекательного мужчину, то почему должны отказывать себе в наслаждении? Вот смотри…
Родни достал из кармана бумажник и вынул из него фотографию симпатичного мальчугана лет десяти с длинными, почти до плеч, пушистыми, чисто вымытыми волосами.
— Это твой сын? — спросила я.
— Нет, какой сын, — почему-то обиделся журналист. — Это я сам. Правда, я красивый?
— Очень красивый, — согласилась я, отметив про себя, что впервые в жизни встречаю мужчину, таскающего в бумажнике свою собственную детскую фотографию и демонстрирующего ее дамам. Это уже попахивало нарциссизмом.
Во время следующей встречи Родни опять попытался раскошелить меня как минимум на ужин в ресторане, но я была тверда, как монолит.
Окончательно убедившись, что раскрутить меня на регулярные ужины не удастся, Вэнс решил быть со мной откровенным.
— Не знаю, может быть, ты сможешь мне помочь, — жалобно сказал он. — Я хочу найти в Барселоне невесту, которая учила бы меня испанскому языку.
"А заодно и содержала бы тебя”, — подумала я, но вслух произнесла:
— Вряд ли это будет так легко. Испанские девушки испорчены капитализмом и обычно не встречаются с парнями, не имеющими за душой ни гроша.
— Думаю, ты ошибаешься, — заметил Родни. — Есть много богатых скучающих дам, для которых иностранец, в особенности англичанин — это своеобразная экзотика, и они готовы полюбить его без всяких корыстных побуждений.
— Возможно, подобные экземпляры в Испании и обитают. Но, насколько я знаю, состоятельные и скучающие испанские дамы предпочитают экспортировать в страну молодых темпераментных кубинцев с мускулами Сталлоне и внешностью мистера “Латинская Америка”. До сих пор мне не приходилось слышать, чтобы богатые испанки брали в любовники безденежных преподавателей английского языка, да и вращаются они в кругах, куда закрыт доступ простым смертным, Тебе просто не удастся познакомиться с ними, даже если ты попытаешься.
— Совсем не обязательно, чтобы она была миллионершей, — скромно заметил Родни. — Мне бы подошла и обычная хорошо обеспеченная женщина. У меня, например, уже есть три испанки, которые просто мечтают стать моими невестами.
Я усмехнулась. Теперь понятно, почему Родни в последнее время не мог встречаться по пятницам, субботам и воскресеньям. Похоже, он пытается раздобыть по кормящей подружке на каждый день недели.
— Так в чем же дело? — с невинным видом поинтересовалась я. — У тебя уже есть целых три невесты. Это же здорово.
Вэнс поморщился.
— Видишь ли, они слегка староваты, к тому же недостаточно красивы и умны, — изрек он.
— Все понятно, — кивнула я. — Тебе нужна красивая, умная, молодая и богатая невеста.
— Точно! — Журналист явно обрадовался моей сообразительности. — У тебя случайно нет на примете такой?
— Увы! — развела руками я. — К сожалению, столь счастливое сочетание встречается в природе не слишком часто.
— Но я не теряю надежды, — заверил меня Родни.
— И правильно делаешь, — подбодрила я его. — Надеяться стоит до последней минуты.
"Но в последнюю минуту можно и перестать”, — добавила я про себя.
Заварив себе еще чашечку жасминового чая, я решила, что Родни Вэнс прямо-таки идеально подходит на роль шпиона. Во-первых, английский был его родным языком, и Родни мог прекрасно разобраться в том, что происходит в группе. Во-вторых, будучи журналистом, он вполне мог считаться человеком творческой профессии, а уж с его актерским дарованием прикинуться творчески блокированным писателем Родни запросто сможет.
Уговорить Вэнса внедриться в группу наверняка тоже будет несложно. Разумеется, он тут же начнет плакаться, что у него нет денег на оплату напитков, которые он вынужден будет заказывать в кафе, но ради такого дела я вполне могу пойти на расходы и авансом оплатить Родни пару-тройку кружек пива, которые он выпьет за вечер. По сравнению со средствами, которые затрачивает на своих секретных агентов ЦРУ, это была более чем скромная сумма.
Кроме того, мое предложение должно заинтересовать Вэнса еще по одной причине: группа Творческой поддержки могла стать для него потенциальным источником испанских невест, желающих улучшить свой английский, а заодно пообщаться с экзотическим иностранцем, всегда готовым удовлетворить сексуальные запросы симпатичной женщины, если, конечно, она его предварительно покормит.
Сделав свой выбор, я набрала номер телефона журналиста. Как выяснилось, теперь он был занят по вторникам, но зато свободен по субботам. Это означало, что субботняя кормящая испанская невеста по каким-то причинам “выпала из обоймы”, но взамен появилась вторничная.
Мы встретились в среду. Подготавливая Вэнса к серьезному деловому разговору, я затащила его в “Бургер-Кинг” и купила ему длиннющий бутерброд с сервелатом, помидорами и салатом, а также баночку кока-колы.
Преданные собачьи глаза журналиста увлажнились от умиления и благодарности. Не разобравшись в ситуации, он, похоже, решил, что популярная русская писательница неожиданно возжаждала сексуальных утех с экзотическим англичанином.
Уже привыкнув к тому, что знакомые иностранцы, услышав, сколько я получаю от русского издательства за десять тысяч экземпляров моих детективов, сначала отказывались в это поверить, а потом разражались непристойно громким хохотом и восклицали, что Россия — это страна татар и монголов, я, не желая разочаровывать Вэнса на свой счет, на всякий случай скрывала от него истинные размеры своих доходов, и бедолага совершенно необоснованно занес меня в категорию богатых скучающих дам.
Счастливый Родни, пожирая свой гамбургер, подмигивал мне и хихикал, и даже разок игриво хлопнул меня бутербродом по руке, сообщив, что если вначале он не был до конца в этом уверен, то уж теперь точно влюбился в меня окончательно и бесповоротно.
Мне это его заявление, несомненно, польстило, но тем не менее я перешла к делу и изложила Вэнсу свой план. Он внедряется в группу Творческой поддержки и пересказывает мне все, что там услышит, попутно заводя знакомство с англоговорящими испанскими невестами, а я оплачиваю ему напитки, которые он будет заказывать во время встречи в кафе.
Уразумев, что в сексуальных услугах я не нуждаюсь, Вэнс слегка расстроился, но, философски рассудив, что с худой овцы хоть шерсти клок, принялся энергично торговаться, утверждая, что шпионство — дело серьезное, требующее значительной физической и психической выносливости, а одними напитками физическую форму не поддержишь. В самом деле, как может сосредоточиться на разговоре умирающий от голода человек? Для поддержания необходимой для секретного агента кондиции Вэнсу требовалась, как минимум, пара бутербродов.
В конце концов мы сошлись на тысяче песет за одно посещение группы. Вручив Родни вожделенную зеленую бумажку, украшенную портретом короля Испании Хуана-Карлоса, я снабдила его телефоном Джейн Уирри, которой он должен был позвонить якобы по объявлению в журнале.
Мы договорились встретиться в четверг в девять вечера, через час после того, как закончится очередное заседание группы. Я хотела, чтобы Родни пересказал мне события “по горячим следам”.
Я пришла на свидание на пять минут раньше, но Родни уже ждал меня, нервно вышагивая по тротуару.
— Наконец-то, — воскликнул он, поднимая на меня глаза.
Я поразилась происшедшей с журналистом перемене. Словно по мановению волшебной палочки, исчез, казалось, намертво прилепившийся к нему образ ласковой бродячей собаки, заискивающе выпрашивающей подачку. На меня смотрел совершенно другой человек. Новый Вэнс был независим, сдержанно презрителен и высокомерен. Он чем-то неуловимо напоминал голодного хищника, почуявшего добычу и не намеренного эту добычу упускать.