— Да, это... так, — пробормотал Гаррик. Изображение стало другим, вместо того чтобы измениться. Сверкающая лазурная оболочка молодого человека с крупными костями и отсутствующим выражением лица вздулась вокруг мохнатого трупа. Он выглядел обычным батраком с фермы или простым солдатом. Гаррик никогда не встречался с ним, но он встречал таких людей тысячу раз. Облако света растворилось в воздухе. Гаррик обнаружил, что моргает, отгоняя оранжевые остаточные изображения: голубое мерцание было ярче, чем он предполагал, пока оно не исчезло.
Теноктрис выпрямилась и повернулась к нему лицом. Заклинание, которое она наложила, не истощило ее полностью, как это случилось бы с Теноктрис, которую Гаррик встретил впервые: старую женщину с большой мудростью, но ограниченной силой. Тем не менее, напряженность в уголках ее глаз намекала на то, что то, что она только что сделала, потребовало усилий даже для демона, которого ее воля заключала внутри нее. — Они точно не уменьшаются, — сказала она. Усталость была очевидна и в ее голосе, хотя он набирал силу с каждым слогом. — Они возвращаются к тому, кем были до обряда, который превратил их в воинов.
— Вы имеете в виду заклинание? — спросил Гаррик. — Волшебник заколдовал обычных крыс и сделал их размером с человека?
— Не волшебник, — ответила Теноктрис. — И не священник, за исключением того, что как священник, он призвал Бога. Это был Бог Франка, который превратил крыс в людей-крыс, Гаррик. Очень злой Бог.
— Ах, — выдохнул Гаррик. Он начал говорить дальше, затем проглотил слова.
— Конечно, мы можем сразиться и с Богом, парень, — сказал призрак, отвечая на невысказанный вопрос. Карус улыбнулся с мрачной беззаботностью. — Я не вижу никакого способа, которым мы могли бы победить, но это не мешает нам попытаться.
Гаррик снова посмотрел на труп; он стал еще меньше. Судя по тому, как он вонял, лишняя масса выделялась в виде ядовитых газов. Гаррик поморщился и сказал: — Теноктрис, он вам еще нужен? Потому что, если вы не...?
— Что? — спросила она, оглядываясь через плечо с критическим выражением лица. — О, да, можно похоронить его. И на данный момент у меня больше нет заклинаний, так что, полагаю, мы можем выйти наружу, — она кивнула на занавес из кустарника.
Гаррика поразило, что Теноктрис, хотя и родилась в аристократической семье, почти не обращала внимания на свое окружение, за исключением тех случаев, когда оно имело отношение к чему-то, чего она хотела достичь. Крестьянин мог бы не обращать внимания на вонь, потому что привык к худшему; Теноктрис просто не обратила внимания на то, что труп вонял.
Изгородь изгибалась, как раковина улитки, Гаррик вышел из укрытия и сказал своему помощнику: — Лердейн, прикажи отряду сжечь мертвечину за пределами лагеря. Они могут использовать это для топлива, — и он похлопал по забору, который им больше не был нужен.
Лагерь был переполнен, и хотя санитарные условия были соблюдены настолько, насколько это было возможно — по приказу Каруса, устами Гаррика отхожие места были вырыты еще до строительства личных убежищ, — это была вытоптанная, бесплодная пустошь. Было бы намного хуже, если бы шел дождь.
— Солдат живет в пыли или грязи, — сказал Карус. — Если только зима не особенно холодная и нет льда. Даже тогда внутри палаток и вокруг костров грязь. Если у солдат, вообще, есть палатка и костер для приготовления пищи.
Гаррик рассмеялся и сказал вслух: — Кто бы тогда стал солдатом, а? Теноктрис посмотрела на него. — Действительно, кто? — спросила она. — Но почему ты упомянул об этом сейчас?
— Потому что... — начал Гаррик, отвечая как на риторический вопрос, так и на реальный. — Солдату говорят, куда идти и с кем сражаться. Ему не нужно ни о чем думать, поэтому он не несет ответственности за результат. Даже если его убьют, он не несет за это ответственности. В то время как... Он посмотрел в глаза волшебнице. — ... Я несу ответственность за разгром империи, которая превращает крыс в солдат. И я знаю, как быстро размножаются крысы.
— Ваше высочество, можно вас на минутку, — обратился Лорд Эйсер, недавно назначенный командиром Орнифальского кавалерийского полка. В его тоне не было ни малейшего сомнения. — Провизия...
— Мастер Эйсер! — отозвался Гаррик. Он был зол и разочарован сложившейся ситуацией. Вероятно, было хорошо, что этот молодой щеголь давал законный выход его чувствам, хотя Гаррик не стал бы раскрывать их… Король Карус рассмеялся при этой мысли. — … взмахом меча, как известно, делал его предок. — Я на совещании с Леди Теноктрис, от которой зависит выживание человечества. Явитесь, пожалуйста, к Лорду Уолдрону и сообщите ему, что с этого момента вы переводитесь в пехотный полк в Панде!
У Эйсера отвисла челюсть. Другие помощники, ожидавшие возможности поговорить с принцем, когда он освободится, сдерживали смех — или не сдерживали, как в случае с Лордом Лердейном, крепким юношей и сыном графа Блейза. Если Эйсер хотел дуэли, Лердейн был как раз тем парнем, который мог бы устроить ему ее. Эйсер побледнел и, спотыкаясь, побрел прочь. Он бы споткнулся о веревку от палатки, если бы другой офицер не помог ему обойти ее.
— Хотя, это было чересчур, — пробормотал Гаррик. Теноктрис пожала плечами. — Моя мать всегда говорила мне, что высокое происхождение не освобождает от элементарной вежливости, — сказала она. — Я склонна согласиться с ней, хотя это не то, о чем я сильно беспокоюсь. Она хмыкнула и продолжила: — Вы правы в том, что мы не можем решить проблему, помешав Паломиру искать крыс. Однако это только один аспект происходящего. Крысы обеспечивают физическое ядро, вокруг которого жрец и его Бог могут сформировать воина. Ему также нужны человеческие души, чтобы оживить формы. В противном случае они все еще были бы крысами — крупными, но не более опасными или дисциплинированными, чем многие волки.
— Мы слышали, что жрецы приносят в жертву всех, кого они ловят, — сказал Гаррик. Его губы шевелились, будто он сосал лимон. — Тогда почему? Чтобы создать армию крыс? Они стояли в центре лагеря, недалеко от штабной палатки. Место было настолько уединенным — и удобным — насколько это вообще возможно. Охранники держали всех остальных вне пределов слышимости, чего не могли бы сделать брезентовые стены палатки. Неважно, подслушивал ли их кто-нибудь…
— Не в том смысле, который вы имеете в виду, — отозвалась Теноктрис. — Кровавое жертвоприношение увеличивает способность Франки влиять на события в реальном мире, но сами души — это души мертвых. Она усмехнулась. Теноктрис всегда отличалась яркой улыбкой и причудливым чувством юмора. — Невинно погибшие, я полагаю, вы могли бы сказать, — добавила она. — Хотя я не знаю, что какой-либо человек полностью невиновен. Во всяком случае, мертвые не были поклонниками Франки и Его братьев и сестер. Она кивнула туда, где они только что были.
Лорд Лердейн наблюдал, как к главным воротам несут останки человека-крысы на подстилке из кустарника, которая скрывала его.
— Видите ли, это не крысы, которые только обеспечивают физическую форму, являются поклонниками Франки, — заключила она.
Гаррик кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Я понимаю ситуацию. Что мы можем сделать, чтобы изменить это?
— Мы должны помешать священнику, стоящему за этим, — сказала Теноктрис, — от вытаскивания душ из Подземного Мира. Нам нужно закрыть Врата Слоновой Кости. И для этого потребуется очень специфический герой.
Гаррик слегка приподнял свой меч и отпустил его назад, неосознанно проверяя, не застрянет ли он в ножнах, если ему понадобится быстро выхватить его. — Ну, я не уверен, что я достаточно специфичен, — сказал он, — но я попробую.
Волшебница весело рассмеялась, заставив тех, кто ждал за линией Кровавых Орлов, с нетерпением поднять глаза. — Гаррик, во многих отношениях вы идеально подошли бы для этой задачи, — ответила она. — Однако вам не хватает одного необходимого атрибута: вы не мертвы. Следовательно, покойный Лорд Манн — лучший выбор.