— Лорд Скорпион непременно поразит вас! — воскликнул Платт. — Истинный Бог отомстит за Своих пророков!
Берн рассмеялся. — Мне очень нравятся скорпионы, Мастер Платт, — сказал он. — Они даже вкуснее креветок.
Глава 11
Голубоватый свет в погребальной пещере был слабым, но Илна обнаружила, что его достаточно, поскольку ее глаза полностью адаптировались к нему. Действительно, казалось, становилось все светлее, когда Усун нашел для них маршрут. Она не могла назвать его дорожкой, не говоря уже о тропинке, но тот факт, что огромный упырь, очевидно, прошел этим путем, означал, что молодая женщина в добром здравии могла сделать то же самое.
Маленький человечек остановился, чтобы склониться над грудой упавших сталактитов. — Недавно было землетрясение, — сказал он. — Ну, в любом случае, подземные толчки. Возможно, даже без нас, нашему упырю пришлось бы принимать какие-то меры, чтобы жить в пещере.
— Землетрясение прибило речное судно, на котором я была, к берегу этого острова, — сообщила Илна. — Во всяком случае, к тому, что было островом до Изменения. Я полагаю, что в Гауре и здесь, в пещере, был какой-то эффект, хотя я считаю, что само землетрясение было делом рук Бринчизы.
— Хаттон всегда недооценивал ее, — констатировал Усун, шагая впереди. — Тем не менее, у нее нет силы, чтобы расколоть твердую скалу. Должно быть, уже было какое-то слабое место. Или, может быть, это Изменение разрушило все вот так. Он рассмеялся, хотя Илна заметила, что теперь, когда они напали на след упыря, речь и смех маленького человечка стали приглушенными. У него был трюк — говорить, не повышая голоса. Это был едва слышный шепот, но она отчетливо слышала каждое слово сквозь шорох и глубокое, бесцельное гудение, наполнившее пещеру.
— И один оползень, скорее всего, приведет к еще большему, — весело сказал Усун. — Что ж, если повезет, мы выберемся отсюда до того, как это случится. И упырь, теперь, когда мы идем за ним, ни о чем не будет беспокоиться.
Губы Илны скривились от отвращения. Маленький человечек хвастался, и он хвастался также от ее имени. Многие люди не видели в этом ничего плохого. Ее хмурый взгляд сменился кривой улыбкой. В этом, как и во многих других вещах, многие были неправы, а Илна ос-Кенсет была права. Но она не думала, что сможет переубедить их.
За узким проходом, ведущим в погребальную пещеру, высота пещеры увеличивалась, чего Илна не смогла бы увидеть при свете фонаря. Только голубое свечение скал делало их видимыми. Бесчисленные обломки выступали из гладкой текучей породы потолка; с некоторых снова капала насыщенная известью вода, которая давным-давно замерзла в огромных сталактитах, чьи разбитые останки устилали пол пещеры. Многие куски были размером со стволы деревьев, рифленые и ребристые из-за веков их созидания.
Илна подошла к вере в сверхъестественное, когда почувствовала, что камень обладает сознанием и что он ненавидит ее. Конечно, ее несомненная неуклюжесть в обращении с камнем показывала, что, по крайней мере, его присутствие влияет на ее разум.
Усун мог протиснуться под некоторыми колоннами, через которые Илне пришлось бы с трудом перелезать, но вместо этого маленький человечек вел ее кружным путем, который не требовал от нее ничего более сложного, чем высоко шагать или сгибаться в поясе.
Возможно, ей было бы разумнее оставить руки свободными, чтобы она могла схватиться или подержаться, если ее нога поскользнется на скользких камнях, но Илна вместо этого вязала узоры. Они не были оружием — здесь было недостаточно светло, чтобы они были эффективны, — и она не пыталась предсказать исход этого или любого другого начинания.
Она связала узор, который вызвал бы улыбку на лице любого, кто бы его ни увидел, затем распустила и сплела такой, который притупил бы муки голода. Затем узор, который избавил бы от обжигающей душу боли, но оставил бы разум пострадавшего таким же острым, каким он был до того, как ему причинили боль.
Мирные узоры были видны в этом тусклом свете ничуть не лучше, чем узоры, способные заморозить, напугать или свести с ума; и в любом случае, Илна за мгновение превращала каждый из них в пряжу, прежде чем приступить к следующему. Несмотря ни на что, это было то, что подсказывали ей инстинкты, и она научилась доверять своим инстинктам.
Впереди показалась огромная пропасть, видимая как черная лента сквозь вездесущее голубое сияние. С другой стороны в нее низвергался водопад, а журчащий внизу поток наполнял пещеру своим эхом. Естественный мост пересекал расщелину в полу пещеры. Текучий камень вздулся на верхней поверхности арки, как остывший воск, а с нижней стороны свисала борода из сталактитов.
Вместо того чтобы идти через мост, Усун запрыгнул на сломанный сталактит, который слегка выступал над ущельем. Он был похож на бочонок от колонны разрушенного храма, больше в диаметре, чем тело Илны, и, следовательно, намного меньше, чем многие реликвии землетрясения. Илна опустилась на колени, расположив свою голову на один уровень с его головкой.
— Итак, мы нашли логово нашей жертвы, если я не ошибаюсь в своих предположениях, — сказал маленький человечек. — Там, за водопадом. Там есть пещера, и ты можешь видеть следы на скале, идущий к ней.
— Я не могу, — ответила Илна, чопорно стараясь не требовать большего, чем ей причитается, даже молчанием. — Но я верю тебе на слово. Она понятия не имела, как Усун увидел пещеру за тонкой пеленой воды. Возможно, он услышал другое эхо? Это казалось абсурдным, но она делала с тканью вещи, которые другие считали невозможными. Маленький человечек, несомненно, был охотником.
— Да, пещера там, — беспечно сказал Усун, — и он там, в ней. Мы не можем подкрасться к нему сзади, и я бы не стал пытаться проникнуть в пещеру в надежде, что он спит. И я не уверен, что он вообще теперь спит; я думаю, волшебство и диета изменили его.
— Я не думаю, что нам следует идти прямо в логово этого существа, — сухо согласилась Илна. Хотя, если бы Чалкус был здесь, со своим мечом, таким же надежным, как жало охотящейся осы, и она с шелковым лассо, способным запутать даже такое крупное существо, как этот упырь — но Чалкус был мертв. А Илна не была мертва, пока нет, так что у нее были обязанности.
— Я думаю, есть другой способ, — сказал Усун. — Я знаю, что ты волшебница, госпожа, но волшебство на него не подействует. Как твои нервы?
Илна фыркнула. Он не пытался оскорбить ее. — В норме, — ответила она. Сказать больше было бы хвастовством.
Маленький человечек хихикнул. — Так я и думал! — сказал он. — Так я и думал! Что ж, Илна, вот что мы сделаем...
***
— Я скажу вам откровенно самую важную в мире вещь, — сказал Платт, выпрямившись на диване в кабинете Дайзарта. Столы, за которыми несколько клерков в течение дня переписывали документы, были перенесены в холл, так что нашлось место для необычного количества присутствующих. — Лорд Скорпион — Бог. Поклоняйтесь Ему или будете неминуемо уничтожены!
— Когда вы оставили свою прежнюю должность священника Пастыря, Мастер Платт? — спросил Дайзарт. Он был тихим и вежливым, клерк от кончиков пальцев ног до редеющих волос.
Шарина распорядилась — несмотря на протесты Лордов Аскора, Тадаи и Квернана из гарнизона Панды — что допрос должен вести Дайзарт. Она соглашалась с мнением Лайаны по большинству вопросов, а Лайана назначила Дайзарта главным в ее отсутствие.
— Я не бросал Пастыря, — огрызнулся Платт. — Он мертв! Все старые боги мертвы. Лорд Скорпион — Повелитель космоса!
— Что ты несешь, щенок! — возмутился Лорд Квернан. Он поднял руку и шагнул вперед. Двое агентов Дайзарта схватили его за локти и оттащили назад.
— Выйдите вон, — распорядилась Шарина, указывая на дверь.
— Но это богохульство! — запротестовал Квернан. Другие присутствующие расступились перед ним; один из клерков Тадаи даже открыл дверь.
— С таким же успехом можно поклоняться мертвому ослу, как вашей Богоматери! — воскликнул Платт.