Шарина опасалась, что другие солдаты будут протестовать, но вместо таких невежественных помощников Квернан привел Престера и Понта. Они стояли по стойке смирно, будто ничего важного не происходило. Они познакомились с Шариной много лет назад в трудной ситуации, и могли бы прийти и сами. Поскольку она выступала с их одобрения, они, казалось, усыновили ее. Она подозревала, что многим младшим офицерам так же повезло.
Платт издал прерывистый смешок. — Вы думаете напугать меня? — заявил он. — Ученикам Лорда Скорпиона не нужно ничего бояться. Я уверен в своем спасении!
— Но вы пытались сбежать от нас на кладбище, не так ли? — сказал Дайзарт. — И ваш Скорпион не спас вас, Мастер Платт. Вы, очевидно, умный человек. В глубине души вы понимаете, что он не так силен, как вы проповедуете толпе.
— Спасение — в душе, а не в теле, — пробормотал Платт. Он сильно вспотел. Его жидкие волосы были прилизаны так, что просвечивала розовая кожа головы.
— Вашей лодыжке удобно? — спросил Дайзарт. — Я сожалею о травме, но у нас не было выбора. Пока вы находитесь под моей опекой, я позабочусь о том, чтобы вам оказывалась медицинская помощь, хотя возможности моего отдела слишком ограничены для всех, кроме самых важных пленников. Я могу только надеяться, что городской префект сможет что-нибудь предпринять, если вас придется перевести в тюрьму.
— Да вы что, с ума сошли, Дайзарт? — воскликнул Тадаи нарочито взволнованным голосом, изучая изгибы своих ногтей. — Мой бюджет не позволяет врачам обслуживать пьяниц и бродяг.
— Как часто вы встречаетесь со своими коллегами-священниками, Мастер Платт? — спросил Дайзарт, будто предыдущего обмена репликами не происходило. Он сидел в кресле за своим столом; пленник сидел на диване. Все остальные стояли вдоль внутренней стены. Берн прошелся от двери к подоконнику и обратно, его усы подергивались.
— Я не встречаюсь, — ответил Платт, беспокойно, ерзая. Он утратил свою браваду. — Я имею в виду, нам не обязательно встречаться. Мы, гм… по крайней мере, я так думаю. Бог говорит со мной во сне через своего послушника Блэка. Я никогда не встречался с другими священниками, хотя знаю, что нас много. Мы готовимся ко дню!
— Вы утверждаете, что получаете подробные инструкции из своих снов, Мастер Платт? — спросил Дайзарт. Он не повышал голоса, но Шарина услышала в нем намек на хмурость.
— Да, это правда, — ответил пленник. Он утратил гонор, который начал возвращаться в его тон. — Блэк говорит мне, где и когда проповедовать. Но я знаю, что нас много по всему миру.
Насколько до Шарины доходила информация — как из тайной службы Лайаны, так и из отчетов региональных губернаторов — Панда была единственным центром поклонения Скорпионам. Ей было приятно осознавать, что Блэк лгал своим собственным последователям — но он был достаточно реален в ее собственных снах, и, кроме того, она была ответственна за Панду.
— Вы отправляете посыльных, чтобы они писали мелом объявления на стенах, чтобы прихожане знали, где вы будете проповедовать? — спросил Дайзарт. — Или это делает кто-то другой? Видите ли, мы нашли объявления.
— Я... — споткнулся Платт, и удивленно нахмурился. — Я не знаю, я никогда не задавался этим вопросом. Лорд Скорпион говорит со мной, вот и все. Я полагаю, Он говорит с другими. Люди приносят мне еду и прячут меня днем, но я не знаю, кто они. Я не из Панды. Я пришел сюда из Валлеса, когда Лорд Скорпион призвал меня ночью.
— Нам понадобятся имена и места проживания тех, кто вам помогает, — сказал Дайзарт. Его руки лежали на коленях, но клерки в противоположных углах комнаты делали пометки на вощеных табличках. — Мы и так их найдем, но теперь на них добавятся ссылки от вас.
— Я никого из них не знаю! — взволнованно отозвался Платт. — Это не имеет значения, ведь я же сказал вам, что Лорд Скорпион правит миром. Вы не сможете навредить Ему своим глупым сопротивлением. Присоединяйся к Нему! Он оторвал взгляд от Дайзарта и обвел им лица тех, кто наблюдал за допросом. Шарина никогда прежде не видела такого ужаса во взгляде. — Все вы! — закричал Платт. — Поклоняйтесь Лорду Скорпиону! Поклоняйтесь живому Богу!
Берн прыгнул на верхнюю часть оконной рамы и спустился вниз, держа что-то извивающееся между передними лапками. Его острые зубы эффективно щелкали. Платт закричал и потерял сознание. Дайзарт скорчил гримасу и двумя пальцами проверил пульс на его горле. — С ним все будет в порядке, когда он придет в себя, — сообщил он. — Полагаю, с этим ничего не поделаешь.
— Нет, — сказала Шарина, — этого не может быть, если только мы не хотим позволить агентам Блэка услышать остальную часть допроса. Я не думаю, что мы можем получить от него что-то еще по-настоящему ценное.
— Конечно, он лжет о том, как он общается с остальной частью своего культа, — сказал Лорд Тадаи.
— Вы имеете в виду о Блэке и снах? — спросила Шарина. — Я подозреваю, что это правда.
— Как вы, ваше высочество, желаете поступить дальше? — спросил Дайзарт. Его агенты снова связывали Платта по рукам и ногам; его освободили для удобства на время допроса, но Шарина видела, как быстро могут действовать люди Лайаны, когда это необходимо.
— Я собираюсь отправить его к Теноктрис, — сказала она, оформляя смутные мысли в план действий. — Я сомневаюсь, что Платт знает больше, чем он нам рассказал, но я думаю, Теноктрис может использовать его в качестве центра, из которого она сможет узнать гораздо больше. Я надеюсь, что она сможет нам помочь. Она посмотрела на лежащего без сознания пленника. — Божья Матерь знает, что нам не помешала бы помощь, — добавила она.
Берн выпрямился, вытирая мордочку. Вокруг него были разбросаны кусочки черного хитина. — О, я не знаю, Шарина, — сказала крыса. — У нас у самих дела идут не так уж плохо.
***
Гаррик подождал, пока Теноктрис бросала кусочки белого мрамора внутрь кольца деревьев. Это были лысые кипарисы с раздутыми основаниями. Корни, которые в сезон дождей поднимали корневые выросты, чтобы дышать, теперь ползли по сухой земле; вода, которая, должно быть, иногда превращала это место в болото, отступила.
Полк, который сопровождал их милю от главного лагеря, что-то бормотал в окружающей темноте. Войска находились не ближе чем в сорока шагах от деревьев, но никто не мог пройти незамеченным сквозь множество окружающих сторожевых костров. Теноктрис и Гаррик получили уединение, которого хотели, и непрофессионалы не были вынуждены наблюдать за колдовством.
Теноктрис выпрямилась. Она положила всего пять камешков, по одному между каждой парой деревьев, чтобы отметить внутренние углы пентаграммы. Остриями были сами деревья. — Это Роща Билтиса, — сказала она.
— Кто такой Билтис? — спросил Гаррик. Он боролся со своим инстинктивным желанием положить руку на эфес своего меча. Он знал — не потому, что Теноктрис сказала ему, а из-за чувства тихой грусти, которое он испытывал в этой роще, — что это не место для оружия. Однако его беспокойство — и универсальная реакция короля Каруса на все необычное — продолжали притягивать его к клинку.
— Очень давно... — начала Теноктрис, доставая предметы из своей сумки. Помимо рукописи и двух свитков, она начала разворачивать то, что оказалось серебряной статуэткой женщины, стройной, как оса. — Билтис была Богом. Да, на самом деле, Билтис была Богом. Позже ее почитали как оракула, чьи ответы были в журчании ее священного источника. К тому времени, когда была посажена эта роща — а это было еще до рассвета Старого Королевства — Билтис была духом ночи, который облегчал роды. Кипарис как дерево вод считался подходящим атрибутом для такого духа.
Теноктрис провела кончиками пальцев по волосам фигурки. Она снова встретилась взглядом с Гарриком и грустно улыбнулась. — Это место силы, — сказала она. — И оно соответствует моему чувству прихоти, если хотите, использовать место, созданное обычными женщинами, у которых были обычные женские проблемы. Поскольку обе эти вещи совершенно оторваны от моей собственной жизни.
Гаррик прочистил горло. — У меня самого была довольно обычная жизнь до того, как вы оказались в деревушке Барка, Теноктрис, — сказал он. — Если бы вы не изменили ее, я думаю, я был бы уже мертв. Вместе со всеми другими довольно обычными людьми в мире. Я рад, что вы пришли.