Илна тащила за собой альпинистскую веревку. Ее длины хватило только на то, чтобы сделать двойной шаг по восходящему изгибу арки. При желании она могла бы пройти центральную точку моста, но при желании она была бы дома, в деревушке Барка, и ткала бы на своем большом ткацком станке на крыльце, в то время как Чалкус и Мерота болтали рядом с ней. Ей было наплевать на реальность этого мира — она не помнила времени, которое у нее было, за исключением короткого периода, когда с ней были Чалкус и Мерота. Однако никто никогда не утверждал, что Илна не принимает реальность.
Она не стала оглядываться на Усуна. Если все пошло по плану, его, все равно, не было бы видно. Илна снова улыбнулась. Если бы все пошло не так, как планировалось, она была бы мертва и, вероятно, оказалась в животе упыря. Она предполагала, что могла бы броситься с края пропасти, чтобы предотвратить это, но если бы самоубийство имело для нее хоть какую-то привлекательность, она бы не прожила так долго.
Если что-то пойдет не так, она нападет на упыря со своим ножом для разделки овощей, который был в рукаве туники. Усун сказал, что шкура упыря покрыта такими костяными наростами, что маленькое лезвие, вероятно, не сможет ее прорезать. Тем не менее, ей будет, чем заняться, пока существо будет откусывать ей лицо.
Илна положила петлю точно на тропинку и выпрямилась. Веревка ей нравилась. Она была из хорошего льна, скрученного туго и ровно. Жаль было ее выбрасывать, таким образом, но всему приходит конец. Веревке, по-видимому, было все равно.
Она прошла дальше, миновав середину пролета. Упырь, возможно, наблюдал за ней через каньон, хотя не было никакой причины, по которой он бы выжидал, вместо того, чтобы броситься, чтобы растерзать и сожрать ее.
— Упырь! — закричала Илна. Насколько хорош слух у этого существа? Так близко ревела вода, низвергаясь в ущелье. — Выходи! У нее были только слова Усуна о том, что упырь там. Она чуть улыбнулась. Да, только слова Усуна о том, что за водопадом есть пещера. Что ж, в прошлом она совершала гораздо более глупые поступки, чем выкрикивать оскорбления в твердую каменную стену.
— Ты приходил ко мне! — крикнула Илна. Она сделала еще один осторожный шаг. Ее взгляд был прикован к водопаду, и поскользнуться здесь было бы более чем неловко: пропасть была глубиной во много фарлонгов. — Теперь я пришла повидаться с тобой, пожиратель нечистот!
Водяная завеса дрогнула. Упырь вышел, как огромная чернота на фоне голубого мерцания. — Ты боишься меня, упырь? — выкрикнула Илна. Могло ли это существо вообще понимать речь? Трудно было поверить, что нечто столь огромное и бесформенное когда-либо было человеком. Однако во всем остальном Усун был прав.
Упырь поднял свою бычью голову и взревел, заставив водопад содрогнуться. Илна стояла там, где стояла. Скоро ей придется отступить, но не сейчас. Упырь протопал по тропинке к своей стороне моста. Его шаги были неторопливыми, но такими же уверенными, как приближение рассвета. Она задалась вопросом, сможет ли убежать от упыря. Вероятно, нет, поскольку его размер был преимуществом в этом скоплении каменных бирюлек. Кроме того, бежать было некуда, кроме как в бункер, куда складывали мертвецов. И у нее не было свечи, чтобы отогнать существо во второй раз. Не то чтобы это имело значение, но Илна не собиралась убегать.
Упырь двинулся через каменную арку. Он шел прямо, но наклонился вперед, как будто собирался опуститься на четвереньки. Илна начала пятиться. Она не подумала о том, как будет отступать. Если бы на нее надвигалась злобная собака, поворот к ней спиной привел бы к атаке. Она не знала, отреагирует ли этот упырь как собака, но он определенно был не меньшим зверем.
С другой стороны, если Илна поскользнется — или споткнется о бугор из текучей породы — и упадет, упырь тоже бросится на нее. Если только он не рассмеется во всю свою глотку. Или, если она просто свалится в пропасть, то это не будет иметь значения.
Упырь пересек центральную точку моста. Теперь он казался еще больше, чем был, когда был достаточно близко, чтобы схватить ее своей длинной рукой. Прикончит ли Усун существо, если оно ее убьет? Она подумала, что он это сделает. Маленький человечек излучал чувство целеустремленности, которое Илна находила утешительным. Илна наступила в петлю, которую положила на пути, затем вышла из нее, находясь очень близко к своей стороне пропасти. Над краем ущелья заскрежетал сталактит. Белый гнев вспыхнул в сознании Илны. Она может умереть через мгновение или два, но это ее не беспокоило. Слишком рано, дурочка!
Ей следует подождать! Вместо того чтобы вытащить нож, Илна связала узор, который может погрузить в сон беспокойный разум. То, что она делала, не имело никакого практического эффекта, поэтому она занялась тем, что доставляло ей наибольшее удовольствие в данный момент.
Упырь опустился на четвереньки и прыгнул, как терьер на полевку. Он рухнул перед ней, воняя едой, которая протухла еще до того, как он начал ее есть, и потянулся. Тяжесть сталактита, который Усун сбросил в ущелье своим кинжалом, как рычагом, натянула веревку. Петля сомкнулась, и обе ноги упыря оказались в ней, потянув за собой существо. Звериное лицо ничего не выражало, но Илне показалось, что она увидела блеск ярости в огромных глазах.
Упырь ухватился за арку, когда перевернулся. Она была удивительно прочной: когтистые передние лапы пропахали борозды в камне, когда сталактит тащил упыря навстречу его гибели.
Илна скрестила руки на груди и перегнулась через край пропасти. Она не могла видеть дна. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем она услышала гулкий хруст, за которым последовал едва слышный всплеск. Она удовлетворенно улыбнулась. Маленький человечек подошел к ней. Острие его кинжала было загнуто под острым углом.
Он покачал головой и швырнул оружие с отвесной скалы. — Учитывая всю золотую чеканку на лезвии, — сказал он, — можно подумать, что использовали лучшую сталь.
— Я никогда не удивляюсь, обнаруживая, что люди хотят чего-то броского, а не полезного, — сказала Илна. — Хотя, учитывая, что человек, который носил этот кинжал, вероятно, никогда в жизни им не пользовался, и я полагаю, не следует винить его за такой выбор. Она прочистила горло и сказала: — Мастер Усун, я подумала, что ты слишком рано захлопнул ловушку. Прошу прощения, конечно.
Маленький человечек усмехнулся. Вероятно, он хотел рассмеяться, но из-за того, что он был таким маленьким, это прозвучало тревожно, как хихиканье. — Он же напрягся, готовясь к прыжку, госпожа, — пояснил Усун. — И веревка была сильно натянута, что нужно было учесть. Конечно, я мог бы подождать еще несколько секунд и все равно поймать его, но он бы мог схватить тебя.
— Да, — согласилась Илна. — Я тоже так думаю. Она огляделась. Это был, так сказать, самый унылый пейзаж, который она могла припомнить. Здесь не росли даже грибы, а странная голубоватая дымка скал усиливала ощущение смерти и разрухи. — Мы не приблизились к тому, чтобы выбраться отсюда, — сказала она, — но избавиться от этого существа стоило того. Кто-то давно должен был это сделать.
— Давай посмотрим, что мы найдем в логове упыря, Илна, — предложил Усун, направляясь через мост. Его короткие ножки двигались так плавно, что казалось, он скорее скользит, чем идет. — Ведь он не всегда был животным.
— Поверю тебе на слово, — ответила Илна, следуя за ним с меньшей осторожностью, чем это было необходимо, когда она вызывала упыря. И у нее было задание, которое нужно было выполнить. Итак, хорошо…
Несмотря на жизнерадостность Усуна, казалось, не имело значения, умерла бы она от голода в течение нескольких недель или погибла бы в ущелье значительно раньше.
Тропа, ведущая вверх по скале на другой стороне ущелья, была на удивление узкой, хотя упырь легко спускался по ней. Возможно, его когти зацеплялись за скалу; от этого могли оставаться выбоины. Они сделали тропинку неровной для ног Илны, так что, по справедливости, она должна быть благодарна зверю, так как могла подниматься, не скользя.
Водопад вырывался из скалы достаточно далеко, и только его край перерезал тропинку, разбрызгиваясь во все стороны. Мертвенно-голубой свет пещеры не образовал радугу, как это могло бы сделать солнце на открытом воздухе. Усун остановился совсем рядом с падающей водой. Ее удар мог смести человека его габаритов в пропасть, каким бы сильным и умелым он ни был.