Берн спрыгнул с плеча Шарины на косяк и вниз на скорпиона, который успел выскочить до того, как закрылась дверь. Щелканье крысиных зубов имитировало приглушенный треск пламени в камере.
— Возможно, нам придется эвакуировать дворец, — сказала Шарина, внезапно охваченная ужасом. Ей не нравился священник-отступник, но никто не должен умирать от укусов тысячи скорпионов. — Огонь может распространиться.
— Я думаю, что нет, ваше высочество, — отозвался Дайзарт. — Стены каменные, а пол и потолок бетонные.
— У меня на подходе пожарная охрана, — сказал неожиданно появившийся Лорд Тадаи. — Хотя, я думаю, Мастер Дайзарт прав насчет того, что серьезной опасности нет.
Берн уронил останки пойманного им скорпиона. Это был крупный скорпион; хвост, все еще подергивающийся на полу, был длиннее среднего пальца Шарины.
— Похоже, вы были правы, принцесса, — сказала крыса. — Жрец был бы полезен Теноктрис. Во всяком случае, хозяин жреца подумал, что он будет полезен.
***
Кэшел встал перед женщинами, держа свой посох наготове для удара. Лесные духи, их было более, чем пальцев на двух руках, приостановили свой танец посреди поляны, чтобы посмотреть на него и его спутниц. Мужчин было примерно столько же, сколько и женщин, стройных и прекрасно сложенных. На них была одежда, сотканная из паутины, волокон коры и пуха маленьких птиц.
— О, посмотрите на них! — сказал эльф, на голове у которого была шапочка из желудей. — Он большой, не так ли? И девушка прелестна. Как вы думаете, мы могли бы взять ее к себе? — А другая похожа на кошку. Как вы думаете, она опасна? Она кажется старой.
— Мы не причиним вам вреда, — сказал Кэшел. — Мы пришли найти Горанда, вот и все.
Эльфы заверещали, как голубятня, когда в нее заползает змея. Некоторые нырнули в заросли травы; другие стояли, прижав руки к щекам. — Он может нас видеть! Как он может нас видеть? О, что мы будем делать?
Деревья в этом лесу не были похожи ни на что, что Кэшел видел раньше. Они были не особенно высокими, но у некоторых были змеевидные стволы, и листья у всех были слишком большими. Черная кора ближайшего дерева была гладкой, как пол во дворце; его простые овальные листья были длиной с ногу Кэшела, а разнообразная листва некоторых из тех, что росли по ту сторону поляны, была еще крупнее. У одного огромного дерева ствол был больше, чем могли бы обхватить два человека, раскинув руки, но его травянистые листья напомнили ему бамбук.
— Мы не причиним вам вреда! — повторил Кэшел. Ему было неудобно пугать невинных, безобидных существ. — Пожалуйста, не могли бы вы показать нам путь к герою Горанду?
— Кэшел, с кем ты разговариваешь? — спросила Лайана, стараясь не выдать испуга. Коза нервно пыталась вырвать поводок у нее из рук. Она не привыкла дышать воздухом, в котором не было бы ядовитой серы.
— Маленькие люди не могут нам помочь, — пренебрежительно сказала Расиль. Она без симпатии посмотрела на танцоров. — Они ничего не знают и ничего не делают; они просто существуют.
— Мы танцуем, женщина-кошка, — ответила крошечная женщина со спокойным достоинством. — Мы очень милые.
— Идите, потанцуйте где-нибудь в другом месте, трутни, — сказала Расиль. — Я не хочу слушать ваше щебетание. Она потерла мордочку тыльной стороной лапы, затем добавила более мягким тоном: — Вам не захочется на это смотреть, малыши. Танцуйте сегодня на другой поляне.
Эльфы собрались, склонив головы, друг к другу. Какое-то мгновение они перешептывались, словно сверчки за настенным ковром. Женщина повернулась и снова посмотрела на Расиль. — Мы пойдем, — сказала она. — Но вам лучше посмотреть, как мы танцуем. Мы очень красивые.
Группа растворилась среди странных деревьев. Маленький человечек в шапочке из желудя на мгновение задержался в пятне лунного света, глядя на Кэшела; затем он тоже исчез.
— Это были эльфы, Лайана, — пояснил Кэшел. — Лесные духи. Обращаясь к Расиль, он добавил: — Мне нравятся их танцы. Это все равно, что смотреть, как вяжет моя сестра Илна.
Губы волшебницы растянулись в своего рода усмешке. — Возможно, это и так, — сказала она, — но наша жертва вызвала бы у них отвращение. Она высунула свой длинный язык. — Либо им не место во вселенной, — добавила она, — либо нет места мне. И меня тревожит мысль о том, что они, возможно, те, кому здесь самое место.
Завизжало животное. В таком густом лесу было трудно определить расстояние, но Кэшел не думал, что оно было очень близко. Он сделал пробный круг своим посохом. Крик был похож на кошачий, причем большой кошки, хотя с таким же успехом это могла быть ночная птица.
Расиль поскребла суглинок своим длинным носком ноги. — Кэшел, — сказала она, — ты можешь пробить верхний слой до глины под ним? Нам нужно углубление, типа корыта, в котором какое-то время будет оставаться жидкость.
Кэшел потыкал землю ножом. Он думал, что там могут быть корни деревьев, но, похоже, это были просто опавшие листья и трава, мягкая, как шерстка котенка. Он осторожно соскреб грязь. Конечно, это можно сделать, но действуя осторожно, чтобы не сломать грубое железное лезвие в тяжелой глине. Козел раздраженно заблеял.
— Расиль? — обратилась Лайана. — Нам обязательно это делать? Я не…
Кэшел был знаком с отцом Лайаны, Бенло. Он был настолько могущественным волшебником, что даже собственная смерть не помешала ему вернуть жену из могилы. Лайана была настолько храброй, насколько это было возможно, но она не собиралась забывать, что ее отец пытался принести ее в жертву.
— Да, это нужно, — ответила волшебница. Она присела на корточки, доставая стебли тысячелистника и черный атаме из корзины. — Нам повезло, что здешние жители держат коз, хотя, без сомнения, Воин Кэшел и я смогли бы найти здесь что-нибудь подходящее.
— Но не эльфа, — сказал Кэшел, сосредоточившись на своей неглубокой канавке.
— Не эльфа, — согласилась Расиль. — Но здесь есть обезьяны, которых можно было бы использовать, если бы ты познакомился с ними поближе. И она искоса посмотрела на Кэшела. — Не позволяй этим маленьким бездельникам вводить тебя в заблуждение, — добавила она. — На этой земле больше тьмы, чем света, как бы они ни притворялись.
Кэшел встал. Он вырыл канавку длиной с его предплечье, шириной в ладонь и глубиной примерно в палец в глине, под опавшими листьями. — Этого достаточно, Расиль? — спросил он. — Или нужно глубже?
— Так достаточно, — ответила Расиль и разложила стебли тысячелистника вокруг канавки, казалось, просто для того, чтобы бросить их туда. Однако они образовали аккуратную фигуру на фоне черного суглинка. — Держи козу и нож наготове, воин, — добавила она. — Я думаю, за рога. Когда я начну петь, она попытается вырваться. Веревка может не выдержать.
— Да, мэм, — отозвался Кэшел. Он взял козу за правый рог и притянул ее к себе, слегка приподняв, чтобы она не опиралось на передние копыта, если попытается сопротивляться. Раздалось еще одно блеяние, но крестьянина не волнуют чувства животных. Он вытер нож о голое бедро.
Лайана попятилась, на ее лице застыло безмолвное страдание.
— Настоящие Люди... — начала Расиль, глядя в темную даль. — Мой народ. Мы очень редко используем магию крови. Кровь, скорее всего, сведет нас с ума. Она снова повернулась к Кэшелу и наклонила голову, уточняя его готовность, затем сказала: — Надеюсь, я уже прошла через это.
Расиль повернулась лицом к канавке и напряглась, как настраиваемая струна лютни. — Перережь ей глотку, когда я прикажу, — сказала она; затем, не останавливаясь, начала выкрикивать свое заклинание. В ночном воздухе колыхались тени.
Кэшел почувствовал движение на другой стороне поляны, но пятна лунного света были пусты, когда он посмотрел туда. Только склонив голову набок, он увидел длинношеих канюков, крадущихся и каркающих среди остатков поля боя. Здесь не было деревьев, только наполовину выросший овес, который был в значительной степени втоптан в борозды. Только овес, распухшие трупы и канюки.
— Давай, Воин Кэшел! — приказала Расиль. Кэшел приподнял козе голову и вонзил ей нож в горло. Коза стала яростно брыкаться. Волшебница возобновила пение на более высоком уровне. Лезвие было тупым, но Кэшел был очень силен, и знал свое дело. Он наклонил голову козы вперед так, что кровь брызнула и потекла в канавку.