***
Гаррик неторопливо направился к круглому храму. Он не сжимал рукоять меча, но его правая рука была ближе к ней, чем это было бы во время встречи с советом. Небо отливало жемчужным сиянием, подобного которому он никогда не видел, хотя рассеянные облака, которые он видел сквозь деревья, когда шел к берегу озера, были совершенно обычными. Теноктрис шла рядом с ним, выглядя несколько измученной. Сейчас, в молодом теле, она старалась скрыть усилия, которые прилагала к своему творчеству, точно так же, как делала это, когда ей было за семьдесят. Это не означало, что усилия были ненастоящими.
Вместо колоннады у храма были сплошные стены, установленные на трехступенчатом основании. Храм был из безупречного белого мрамора, за исключением позолоченного купола и пары золотых кариатид, поддерживающих ригель над входом.
Гаррик вошел в освещенное помещение. В центре купола не было никакого отверстия: свет, такой же мягкий и радужный, как небо, струился из круга на стене напротив входа. Свет клубился, рассеивался, и, казалось, просачивался сквозь камень. Гаррик на мгновение нахмурился, затем перевел взгляд на мраморный катафалк в центре комнаты. Должно быть, когда-то он был покрыт бархатом, но время превратило его в зеленоватую пыль, покрывавшую пол вокруг.
Лорд Манн был скелетом, но скелетом человека с мощными костями, как у оленя. При жизни он был, должно быть, семи футов ростом. Его двуручный меч был самым массивным оружием, которое Гаррик когда-либо видел.
— Я тоже никогда не видел ничего подобного, парень, — мысленно произнес призрак. — Я бы воспользовался этим мечом, если бы пришлось, но, признаюсь, это показалось бы неудобным.
Гаррик ухмыльнулся. Если бы Карусу пришлось — а ему приходилось — он бы рвал глотки зубами. Требования короля-воина к практическому оружию, были шире, чем могло себе представить большинство людей.
— Гаррик, выйди, пожалуйста, сюда, — попросила Теноктрис. Ее просьба была вежливой по форме, но безапелляционной по тону. А почему бы и нет? Они были здесь благодаря мастерству Теноктрис и во исполнение ее плана; если она считала, что он должен что-то делать, это нужно делать.
— Да, мэм, — ответил Гаррик, направляясь к волшебнице, которая стояла и рассматривала кариатиды. Женщины, позировавшие для золотых статуй, были похожи, но не были близнецами. У той, что стояла слева от Гаррика, были более полные губы и широкий нос; ее спутница была выше на дюйм или два, хотя их волосы, перехваченные серебряными бантиками, были уложены так, что они не доставали до ригеля, который они поддерживали. Каждая держала перед посетителем храма раскрытый свиток. В свитке слева плавным старинным почерком было написано «Спроси», а в другом — «И получишь».
— Что ты о них думаешь? — спросила Теноктрис, жестикулируя.
— «О словах или статуях?» — задумался Гаррик. Кариатиды улыбались; можно было подумать, что улыбались насмешливо. Вслух он сказал: — Возможно, это какой-то код?
— Возможно, — ответила Теноктрис, но ее тон означал «Нет». Она перевела взгляд с одной статуи на другую, затем продолжила: — Но я думаю... Она отступила назад, жестом приглашая Гаррика следовать за ней, что он и сделал. Она поклонилась каждой статуе по очереди, затем сказала: — Госпожи, пожалуйста, помогите нам в нашем деле.
С гортанным смехом, который, несомненно, отдавал золотом, кариатиды закрыли свои свитки, и вышли из-под ригеля. Жесткая мраморная балка осталась на месте, удерживаемая на месте крышей, опирающейся на стены.
— О, это приятное ощущение, не так ли, Каликста? — сказала одна из них, и исполнила сложный танцевальный па на носочках, а затем сделала пируэт в сторону.
Подняв руку, она сняла бантик, и ее волосы завихрились, когда она двигалась. Ее туника по-прежнему была золотистой, но переливалась, как прозрачный шелк. — Мне не хватало травы между пальцами ног, Лалаж, — сказала Каликста, исполняя тот же танец в зеркальном отражении. Ее распущенные волосы были заметно длиннее, чем у партнерши. Они нимфы? Они, конечно, больше не были статуями — в одной руке они держали серебряную ленту, а в другой — закрытый свиток. — Но я знала, что дождусь.
Теноктрис ждала, скрестив руки на груди. Гаррик стоял рядом с ней. Он с иронией заметил, что стоит прямее, чем обычно, и втянул живот. У нимф была золотистая кожа и глаза, но они были очень привлекательными женщинами.
— Пойдем, Лалаж, — сказала Каликста после последнего изящного кружения. Она переложила свиток в ту же руку, что и лента, чтобы коснуться запястья своей партнерши. — В конце концов, наши посетители попросили нас о помощи. Лалаж и Каликста подошли к Гаррику и Теноктрис. — Чем мы можем помочь вам, друзья? — спросили они чистыми, мелодичными голосами.
— Наши враги... — начала Теноктрис. — Враги жизни открыли Врата Слоновой Кости. Они вызывают духов мертвых, чтобы оживить тела монстров, которых они создают. Мы пришли сюда, чтобы попросить Лорда Манна закрыть врата.
— Он не будет слушать вас, леди, — ответила Каликста. — Только не женщину.
— Он не послушает ни одну женщину, — согласилась Лалаж. — Не важно, чем бы ему ни угрожали.
— С вашей помощью я его подниму, — твердо сказала Теноктрис. — И тогда мы посмотрим, кому он будет подчиняться.
Лалаж снова издала свой низкий смешок и протянула Теноктрис ленточку. — Тогда наденьте это ему на правую руку, — сказала она. — И разбудите его.
— А эту на левую, — сказала Каликста, протягивая и свою ленточку. — Посмотрим, что будет.
Теноктрис поклонилась нимфам и вошла в храм в сопровождении Гаррика.
Златокудрые женщины перешептывались, а король Карус, по мнению Гаррика, наблюдал за ними с ухмылкой, которая была у него на лице во время битв.
***
— Лайана! — крикнул Кэшел. — Мэм, где вы?
— Вдалеке послышалось: — Ууу! Ууу! Ууу! Кэшел не думал, что это как-то связано с отсутствием Лайаны, но все равно посмотрел в ту сторону, в темноту. — Лайана! — позвал он. Держа перед собой посох, Кэшел продирался сквозь заросли растений, чьи мечеобразные листья торчали из общего центра. Он не думал, что это трава, хотя, возможно, так оно и было. Края листьев были светлыми на фоне темной сердцевины; он предположил, что они желтые или зеленые, но при лунном свете не мог сказать наверняка.
Он остановился и осмотрелся. Он не успел отойти далеко от ямы, которую вырыл для Расиль, но лес уже был другим. Здесь вместо деревьев со стволами, похожими на змей, были стволы, покрытые чешуйчатой корой на высоту по пояс, на которой красовались цветочные головки шириной в ладонь. Некоторые лепестки были темнее других, но он опять не мог определить их настоящий цвет.
— Лайана? — позвал Кэшел еще раз, но без результата, и повернулся, чтобы вернуться к Расиль. Сам он не боялся заблудиться — он никогда не терялся на улице, даже когда деревья были такими странными, а звезды — такими, каких он никогда раньше не видел. Он потерял Лайану, потому что некоторое время не обращал на нее внимания. Но он нес ответственность и за Расиль, и ему лучше вернуться к ней, пока не случилось что-нибудь еще.
Зашелестела листва и Кэшел вскинул посох, чтобы ударить им, как тараном, но прежде тихо произнес: — Расиль?
— Да, Кэшел, — ответила волшебница, проскальзывая между растущими листьями, вместо того чтобы продираться сквозь них, как он только что делал. — Я позволила элементалям получить жертву.
Кэшел поморщился. — Простите, мэм, — сказал он. — Мне не следовало убегать так, как я это сделал. Я... Он допустил одну ошибку, а потом, вслед за ней, еще одну. Теперь он ничего не мог поделать, кроме как продолжать и попытаться все исправить в свое время. — Мэм? — обратился он. — Может, нам стоит вернуться и привести еще одну козу?
Корл расхохоталась. — Боюсь, из этого ничего хорошего не выйдет, — сказала она. — Если бы я думала, что смогу вытянуть из них ответ, я бы не бросила это дело, чтобы найти тебя. Как бы отчаянно они ни жаждали крови, они не станут выступать против Горанда. Не думаю, что даже Теноктрис смогла бы вытянуть это из них.