Трое помощников стояли в ожидании у первой лестничной площадки. Звуки голосов на крыше заставили их насторожиться, но курьер не успел застегнуть крышку своей сумочки; из нее торчал стаканчик для игры в кости. Проходя мимо, Шарина крикнула ему: — Передай Лорду Тадаи, что я ухожу с готовой ротой!
Это было все, что она была готова сообщить открыто. Она сомневалась, что это будет иметь большую ценность для Тадаи, но, по крайней мере, ей будет что сказать, когда городской префект будет горько жаловаться на то, что она исчезла без предупреждения.
Представление о том, что принцесса может делать все, что ей заблагорассудится, было справедливо только для эпических персонажей, которые не жили в реальном человеческом обществе.
— Нет, налево! — крикнул Лирес из задних рядов отряда охраны, когда передовой отряд повернул направо в коридоре первого этажа. — Они в западном саду! Маленькая свита, топая ногами, в замешательстве сменила направление. На мгновение Шарина оказалась впереди, но затем Аскор выбежал вперед, изрыгая поток проклятий.
Берн скакал на левом плече Шарины с грацией акробата; он смеялся, но она думала, что скорее от волнения, чем из-за юмора происходящего. Это было волнующе, особенно после того, как возникла угроза беспорядков. Громкий шум послужил полезным предупреждением для роты Орнифала.
— Приготовиться! — донесся голос из-за закрытых ставнями окон, расположенных вдоль коридора. Шарина была уверена, что это говорил Понт. Дверь в конце коридора распахнулась прежде, чем до нее добрался первый охранник.
Престер оглядел коридор с высоко поднятым фонарем, затем отступил в сторону. — Это принцесса, ребята! — крикнул он своим людям. — Клянусь Владычицей, если вы не готовы, то лучше сразу надейтесь, что вас убьют! Я буду давить на вас сильнее, чем Сестра во Христе, если вы сейчас замешкаетесь!
Солдаты вскидывали на плечи щиты, надевали шлемы и выстраивались в шеренги. На них уже были доспехи; они были готовы отреагировать в любой момент, что как раз и происходило сейчас…
— Маршал Престер, — обратилась Шарина. У приземистого ветерана было много жира, но у него было больше мышц, чем могло бы похвастаться большинство мужчин. — Мы направляемся на кладбище, где вчера вечером поймали священника. Мы будем следовать тем же путем, что и тогда.
— Хорошо, сегодня все будет так, как вчера, принцесса... — отозвался Престер. Он бросил на Берна, все еще сидевшего у Шарины на плече, странный взгляд, но ничего не сказал о нем. — Скорее всего, мы доберемся туда быстрее, если пойдем по новой широкой дороге Баундри Роуд.
— Мы пойдем прямо через город, — сказала Шарина, не повышая голоса, но, не сводя глаз, с ветерана.
— Вы правы, принцесса, — ответил Престер. Он повернулся к компании, состоявшей примерно из шестидесяти человек, выстроенных в четыре шеренги.
— Ваше высочество, я не думаю, что вы понимаете, — заявил восемнадцатилетний прапорщик. Он был потомственным дворянином, который вполне обоснованно рассчитывал через пять или шесть лет командовать полком. — Сегодня ночью произошли массовые беспорядки, и маршрут через центр города может быть...
Понт подошел и снял с него шлем. Парень резко повернул голову и закричал: — Что ты делаешь, дурак?
Престер ударил прапорщика по затылку пальцами с такой силой, что можно было вбить кол для палатки. Парень взвизгнул и покачнулся вперед. Понт поймал его и сказал: — Послушай, щенок! В следующий раз, когда захочешь поговорить с принцессой, подожди, пока она сама тебя спросит! — и надел шлем на его голову.
Престер развернул его к себе и, в свою очередь, проревел: — А потом ты спросишь нас, чтобы мы сказали тебе, хочет ли она, чтобы ты открыл рот, в чем я сомневаюсь.
— Налево, — приказал Понт, и окна дворца задрожали. Рота резко развернулась влево. — Вперед... марш!
Шарина уже много раз видела войска в движении. Каждый раз оно приводило ее в трепет и изумляло. Мысленно она всегда сравнивала их со стадом овец, поскольку в ее жизни, пока она росла, не было случая, чтобы столько людей делали что-то одновременно. Овцы никогда не были так организованы. Даже пчелы и муравьи не были так организованы по сравнению с тем, что солдаты делали ежедневно.
— Беглым шагом, марш! Сверкая сапожными гвоздями и раскачивая копьями, рота трусцой двинулась по каменной улице к центру города. Прапорщик, снова поправивший шлем, шел во главе роты, но два маршала с Шариной и ее подразделением Кровавых Орлов двигались в арьергарде.
Она приподняла левую руку в виде платформы и сказала: — Берн, спрыгивай.
— Я отсюда лучше вижу, — ответила крыса.
— Да, но мне не видно! — сказала Шарина. Она была слепа с левой стороны, так как крыса сидела на ее плече. Ворча, Берн опустился ей на руку.
Двигаясь между ветеранами, Шарина обратилась к ним, надеясь, что говорит достаточно громко, чтобы ее услышали за стуком обувных гвоздей. — Вы помните храм Богоматери в Роще, который мы будем проходить через шесть кварталов?
— Это тот большой, где после наступления темноты тусуются девчонки ради двух медяков? — решил уточнить Престер.
— Ну, насчет девчонок не знаю... — и Шарина улыбнулась.
— Конечно, она не знает! — проворчал Понт. — Пресвитер, разве у тебя нет ничего, кроме кости между ушами?
— Но большой храм — я о нем, — продолжила Шарина, пытаясь снова взять инициативу в свои руки. — На самом деле, мы собираемся совершить облаву, а не идти на кладбище, но я не хочу, чтобы они получили предупреждение. Важно, чтобы никто из людей, находящихся внутри, не сбежал.
— Проблем быть не должно, — сказал Понт. — Вам нужны пленники?
— Немного, если вы сможете, — отозвалась Шарина. Ритм ее шагов подчеркивал то, что она бормотала.
— Думаю, мы справимся, — весело заявил Престер.
— Престер? Понт? — нахмурившись, обратилась к ним Шарина. Я не знаю, что мы встретим в храме.
Понт усмехнулся. — Принцесса, мы солдаты, — сказал он. — Мы никогда не знаем, что встретим. За исключением того, что в этой жизни чертовски мало приятных сюрпризов.
— Я думаю... — подключился другой ветеран. Сегодня у него и его друга вместо служебных дубинок были копья. Он осмотрел свое оружие и продолжил: — И для людей в храме тоже не будет приятного сюрприза.
Глава 14
Илна ждала, сложив ладони перед собой и зажав между ними аккуратно сложенный узор. Она не планировала связать его к приходу Принцессы Перрины: пальцы сделали его сами, потому что у нее было время, а ситуация могла стать неприятной. Илна считала, что большинство ситуаций всегда более или менее неприятны. Единственное время, когда она была по-настоящему довольна, — когда стояла за ткацким станком, не думая ни о чем, кроме работы.
Даже до своего путешествия в Подземный Мир она умела создавать замечательные изделия, на которые могла смотреть с гордостью. Но вместо ткачества она оказалась в роще на севере Блейза, разыскивая мужчину, которого никогда не встречала, чтобы помочь мужчине, который ей не особенно нравился.
Если судить справедливо, большинство людей, как мужчин, так и женщин, ей не нравились. И хотя это было неудобно, она и сама, обычно, чувствовала себя неуютно. Илна ос-Кенсет любила доводить дело до конца. Она была настолько искусной ткачихой, что даже в создании сложной ткани ее таланты не проявлялись. Гораздо сложнее было заставить людей правильно подходить друг другу…
Она одарила Ингенса холодной улыбкой, от которой он напрягся, и при этом отнюдь не была уверена в своем успехе.
Пара обезьян в остроконечных шапочках и красных жилетах пробиралась на задних лапах через заросли кизила, убирая нижние ветки с дороги для тех, кто следовал за ними. Даже в вертикальном положении они были ниже человека — по сути, ниже ее самой, — но их плечи были широкими.