У призрака в сознании Гаррика было грозное выражение лица, но Гаррик лишь криво улыбнулся Уолдрону. — Милорд, — мягко сказал он, — если бы я приказал вам приложить все усилия для защиты деревни Барка, что бы вы сделали?
Уолдрон нахмурился, как грозовая туча, затем его лицо медленно прояснилось. — Вы бы этого не сделали, ваше высочество, — медленно произнес он. — Я… я не думал, и не предполагал, что ваши планы основаны на том месте, где вы выросли. Прошу прощения. Помолчав, он добавил: — Хотя, конечно, если бы вы это сделали, я бы подчинился приказам. Надеюсь, я знаю свой долг солдата, ваше высочество.
— Я так и думал, Уолдрон, — отозвался Гаррик с более теплой улыбкой. — На самом деле я думаю вот о чем: крысы более проворны, чем мы. На пересеченной местности у них всегда будет преимущество. В частности, в горах они смогут обойти нас и оказаться над нами, даже над нашими легкими войсками.
— Но наши войска сильнее, если взять «один на один», — согласился Уолдрон с возрастающим воодушевлением, — и у нас есть дисциплина, которой я, конечно, не видел у крыс, когда мы вступали с ними в бой ранее. Он нахмурился. — Но они окружат нас, ваше высочество.
Гаррик кивнул. — Да, — согласился он. — Мы выиграем битву или погибнем, в этом нет сомнений. Но, милорд, это же не обсуждалось и с самого начала, не так ли?
Выражение лица Лорда Уолдрона на мгновение застыло. Затем он разразился лающим смехом и сказал: — Нет, я не думаю, что так, ваше высочество. Это не похоже на сражение с графом Сандраккана. Да, мы дадим крысам сражение, но, как вы и сказали, это будет наше сражение, а не то, которого они хотят.
— Тогда подготовьте людей к боевому походу, милорд, — сказал Гаррик, мысленно повторяя слова призрака. — Нужен недельный запас еды и воды, хотя я не думаю, что у нас будет много времени. Нам придется упаковать все это или погрузить на ручные тележки, потому что мы не возьмем с собой лошадей и мулов.
Уолдрон вздохнул, но тут же повеселел, когда они вместе въехали в восточные ворота лагеря. — Что ж, — сказал он, — я не возражаю пройтись денек, если есть возможность поубивать крыс в конце похода.
Король Карус рассмеялся. — Я бы поладил с Уолдроном, парень, — сказал он. — По крайней мере, до тех пор, пока не вышел бы из себя и не снес бы ему голову. На этот раз, клянусь Пастырем, у него правильная идея.
Гаррик не унаследовал от своего предка боевого энтузиазма, но иногда у него не было другого выбора. Он криво усмехнулся Теноктрис, затем обратился к Уолдрону: — Я не уверен, что сделал бы это общим правилом, но в нынешних обстоятельствах, милорд, я полностью согласен.
***
Илна холодно улыбнулась, сплетая и завязывая длинные пряди. Сизаль из корзины был жестким и имел жестковатую текстуру, но это делало его еще лучше для того, что ей предстояло сделать. Ей не требовалось что-то большее, чем ее собственное мастерство.
— Ты пришла поклониться мне, Илна ос-Кенсет, — заявил Король, — хотя, возможно, ты этого не знала. Как видишь, у тебя нет выбора. Ваши прежние боги ушли с тех пор, как произошло Изменение, но я готовился к этому моменту дольше, чем ты можешь себе представить. Боги мертвы, и Король Человечества — Бог!
Усун взмахнул своей боевой палочкой, как дирижерской, и рассмеялся. — Если тысячелетнее пребывание в пещере делает тебя богом, то мы с Госпожой Илной только что сбросили еще одного бога в каньон. У тебя здесь есть какие-нибудь каньоны, обезьяна, или нам нужно найти другой способ избавиться от тебя?
Ингенс разговаривал с Хервиром; казалось, они не обращали никакого внимания ни на гигантскую обезьяну, ни на свои нынешние обстоятельства. Поза секретаря свидетельствовала о некоторой степени почтения, но они все же были старыми знакомыми, встретившимися при неожиданных обстоятельствах.
— Здесь мне никто не причинит вреда! — заявила обезьяна с громоподобной уверенностью. — Ты называешь это место пещерой, кукла? Моя община тысячелетиями шлифовала натуральную скалу, создавая это святилище, в котором можно поклоняться мне. Сейчас я правлю людьми, но, на основании их молитв в этом священном склепе, я буду править миром!
Обезьяны, которые привели Ингенса в пещеру, ждали по обе стороны дверного проема, неподвижные, как пара мраморных статуй, с тупыми глазами. Илна была рада, что ей не придется иметь с ними дело. Каждая из них была ростом с человека, но они были намного сильнее. Она не была уверена, как повлияет на них узор, который она вязала.
— Пожалуйста, не судите нас строго, госпожа, — сказала Перрина со страдальческим видом. — У нас не было выбора.
— Этой долиной правит Король Человечества, — добавил ее брат. Он старался не встречаться взглядом с Илной.
— Нет иной воли, кроме воли Короля, — хором хныкнули близнецы. — У нас не было выбора!
— «Выбор есть всегда», — подумала Илна, — «но такие люди, как они, не поймут, что иногда лучше умереть». Ее пальцы вязали и сплетали узелки. Она совершала поступки и похуже, чем Перрин и Перрина, но никогда не притворялась, что ее к этому принуждали. От обиды и гнева она отдалась Злу и какое-то время после этого была одним из самых изощренных и эффективных его орудий. Она окинула близнецов оценивающим взглядом. Это были даже не очень хорошие инструменты,… хотя, по-видимому, они были достаточно хороши, чтобы заманить в ловушку Ингенса, Хервира и...
Илна обвела взглядом огромную отполированную пещеру. Если только Король не лгал, а она не видела причин, по которым он должен был лгать, здесь были десятки десятков мужчин и женщин. Люди были ничем не лучше овец! Но ни овцы, ни люди не будут добычей волков, пока Илна и ее брат существуют на свете.
— Ты можешь убрать эту свою тряпку, госпожа, — презрительно сказал король. — В этом склепе для меня не может быть ничего опасного. Молись мне, и тебе станет легче.
— Я не молюсь, — сказала Илна, продолжая вязать. — И «легче» — это не то, с чем у меня есть большой опыт, так что вам не стоит ожидать, что это предложение заставит меня передумать, даже если я поверю вам, чего, конечно, я не сделаю.
— Госпожа, — сказал принц. — Здесь на Короля действительно нельзя напасть.
— Нигде в долине, — печально согласилась его сестра, — но особенно здесь, в его молитвенном зале.
— «Овцы!» — подумала Илна. Обращаясь к большой обезьяне, она сказала:
— Ты боишься, что я заставлю тебя выцарапать себе глаза, а, обезьяна? Нет, я не это имела в виду.
— Ты что, слишком глупа, чтобы понять? — спросил Король. — Ты ничего не можешь мне сделать! Никакая твоя тряпка не сможет прикоснуться ко мне. На меня нельзя напасть! Легкие в его огромной груди придавали словам громкость, подобную реву быка, но, тем не менее, пустое помещение поглощало их.
Плененные люди в ужасе упали на колени, принц и принцесса вместе с остальными. Возможно, это тоже было следствием отравленного вина. Илна прямо посмотрела в глаза чудовищу. Нависающие брови и массивные челюсти в любом случае придавали бы ему сердитый вид, но она не сомневалась, что он действительно зол. Вдоль позвоночника у него стояла дыбом жесткая серебристая щетина. На самом деле она ничего не сделала, но одного того факта, что она не кланялась и не расшаркивалась, было достаточно, чтобы привести его в бешенство. Конечно, были и такие люди. С ними у нее тоже были короткие отношения.
— Я даю тебе последний шанс, — заявила Илна. Она задумалась, сделала бы она это предложение, если бы считала, что есть хоть малейший шанс, что зверь примет его. Возможно, она бы так и сделала… но существо не собиралось соглашаться. — Освободи всех этих людей, и не бери их больше. И я позволю тебе жить здесь и править маленькими обезьянками столько, сколько ты захочешь.
— Я оторву тебе руки и ноги, — ответил Король. В его голосе послышалось удивление; он больше не кричал. — Я оторву их, и, пока твое тело будет корчиться на полу, ты будешь молить меня о милости смерти, которую я не дарую!
— Когда люди научатся моему мастерству в работе с узорами... — начала объяснять Илна непринужденным голосом. У нее уже было достаточно ткани, но, поскольку время было, она продолжила украшать готовый дизайн. — Меня часто спрашивают, могу ли я предсказывать будущее. Она одарила Короля недоброй улыбкой. Ее разум размышлял о том, что произойдет дальше, и после этого, и о том, что последует за этим... Но это было не в ее власти. Что она могла контролировать, так это то, что произойдет с чудовищем, стоящим перед ней, с тем, кто порабощал людей на протяжении... Что ж, обезьяна, вероятно, была права, говоря, что прошло больше лет, чем она могла сосчитать. Но это закончится. — И я, конечно, могу, во всяком случае, смогла бы, — сказала Илна. — Я не делаю этого, потому что искренне стараюсь не причинять вреда людям с тех пор, как Гаррик освободил меня из Ада. Но для тебя, король обезьян, я собираюсь сделать исключение.