— А, Древесный Оракул, — отозвался Горанд, усмехаясь без прежней страстности. Он указал на скамью и добавил: — Не хотите ли присесть, миледи?
— Спасибо, нет, — чопорно ответила Лайана. — Милорд, вы вернетесь с нами в Дариаду?
— Жители Дариады отправили меня сюда после того, как я в первый раз расправился с Червем, — промолвил Горанд, обводя взглядом лес на другом берегу озера. — Они должны были оставить меня вот с этой… Он подбросил серебряную монету и поймал ее за края, когда она вращалась (ловкий трюк). — … чтобы я мог вернуться, когда захочу. Но они этого не сделали. Он встретился взглядом с Кэшелом. — Вместо этого они отдали ее тебе, — добавил он.
Кэшел промолчал, так как передал это дело в руки Лайаны. Если ему будет нужно с чем-то разобраться, что ж, он это сделает.
— Эта монета была в руках двух волшебников, — сообщила Лайана так же хладнокровно, как и раньше. — Мы не знаем, как она к ним попала. Один из них взял меня в плен. А Мастер Кэшел, — она кивнула в его сторону, — освободил меня и забрал у них монету.
— Он забрал? — переспросил Горанд, подбрасывая монету и глядя на Кэшела. — Итак, Кэшел… неужели ты думаешь, что добрые жители Дариады не хотели оставить меня здесь? Что это был просто несчастный случай?
Кэшел пожал плечами. — Сэр, — ответил он, — я не знаю. Мне не очень понравились жители Дариады, когда я был там, но они совсем не такие, как были в ваше время. И вообще, я сам не из большого города. Мне не нравится ни один город, в котором я бывал, и, как правило, я не испытываю теплых чувств к людям, которые в них живут.
Лайана смотрела на него без всякого выражения. Она хотела вмешаться, но побоялась, так как Горанд спрашивал Кэшела, а не ее.
Кэшел понимал, что она чувствует, но собирался рассказать о ситуации по-своему. Они с Горандом были мужчинами и смотрели на вещи не так, как женщины и горожане. — Но все это не имеет значения, сэр, — продолжил Кэшел. — Мы с вами пастухи, и неважно, нравятся ли нам те, о ком мы заботимся, а именно мы можем о них позаботиться. Ведь так?
Горанд усмехнулся. — Это так, — согласился он, перебросил монету из одной руки в другую, затем шагнул вперед и обнял Кэшела правой рукой. — Хорошо, Кэшел. Я вернусь в Дариаду.
— Воин Горанд, — обратилась Расиль. — Возьмите нас с собой, если сможете.
Кэшел с удивлением посмотрел на нее. Он ожидал, что они заберут Горанда, а не наоборот. Хотя, как он теперь понял, это был хороший вопрос, учитывая, что двери и замка там больше не было.
— Да, волшебница, — отозвался Горанд и поклонился ей. Ему не говорили, что Расиль волшебница, но, похоже, он мог видеть сквозь каменную стену так же, как и стоящего рядом человека. Горанд вышел из хижины и поднял руки, сжатые в кулаки, держа монету в левой. Казалось, он распух, и в этот момент Кэшел почувствовал, как что-то подхватило его и потащило вперед. Внезапно в темноте раздался ревущий звук.
***
— «Мне бы лучше короткий меч!» — подумал Гаррик, сжимая ножны длинного кавалерийского оружия. Длинный клинок избил бы его до синяков, если бы он позволил ему шлепать по телу, когда он бежал с пехотным полком.
— Но не тогда, когда придет время им воспользоваться, парень, — сказал Карус. Древний король наблюдал за происходящим глазами своего потомка с улыбкой кошки, завидевшей добычу. — Хотя, я полагаю, при необходимости мы бы обошлись и ножом для масла.
— «И мне больше подошли бы сандалии, чем эти сапоги!» — подумал Гаррик, и это, по крайней мере, было бесспорно. Он привык надевать сапоги для верховой езды, поэтому не потрудился переодеться в сандалии, когда они оставили лошадей позади.
Ему и в голову не приходило, как неловко бегать, пока он по своей прихоти не отправился рысью с тысячей воинов фаланги сопровождать конвой с припасами, отбившийся от банды налетчиков Паломира. И еще он понял, что на более низких каблуках было бы гораздо удобнее.
Гаррик услышал, как где-то неподалеку раздался звук рожка — он был уверен, что это деревянная пастушья труба, а не военный инструмент из меди или серебра. Контр-адмирал Диттер — фаланга была организована в военно-морской разряд, потому что копейщики стали гребцами — крикнул: — Ваше высочество, фургоны уже в поле зрения!
Королевского военно-морского флота больше не существовало, потому что Внутреннее Море исчезло во время Изменения. Копья тоже были бесполезны против проворных крыс. У воинов фаланги были кожаные кирасы, короткие жесткие мечи и плетеные щиты, которые, однако, были длиннее и прочнее, чем у стрелков. Все это, а также исключительная дисциплина войск, были идеальным сочетанием для борьбы с новым врагом.
Аттапер двигался рядом с Гарриком с таким мрачным видом, словно возглавлял казнь. Несмотря на хорошую физическую форму, он был старше своего принца на двадцать лет, у него были более короткие ноги, и он не привык ходить пешком. Он держался на ногах только благодаря железной решимости.
Карус усмехнулся со смесью нежности и раздражения, что было обычной смесью его чувств к командиру Кровавых Орлов. Он уважал Аттапера как солдата, но древний воин был не из тех, кто хорошо реагирует на мелочную заботу телохранителя о безопасности. — По крайней мере, у него не хватает духу сказать тебе, что ты не должен этого делать, — сказал Карус. Призрак поджал губы и с необычной серьезностью — Карус часто сердился, но очень редко задумывался — продолжил: — Мне кажется, король, который делает только то, что, по мнению других людей, он должен делать, — не такой уж и король. И он проиграет много сражений, или, по крайней мере, проиграет одно сражение, раз и навсегда.
Поскольку Гаррик находился в середине полка, он смог как следует рассмотреть его, только когда рельеф оказался почти над колонной с припасами. Все двадцать повозок были целы, но несколько волов погибло, а у половины выживших животных были порезы, которые на время залепили грязью.
— Это же принц! — крикнул возчик. На Гаррике не было его шлема с позолоченными крыльями, но его черты были распространены по всему королевству на множестве картин, статуй, тарелок, салфеток и так далее. Большинство изображений были грубыми или еще хуже, но этот обоз с припасами прибыл из Восточного Хафта, где и интерес, и возможность получить точное изображение были выше обычного. — Да здравствует Принц Гаррик, Хафт и Острова! — прогремело вокруг.
Коэрли превзошли эту здравицу боевым кличем, вызвавшим нервное мычание волов. Если бы команды не были так измотаны и напуганы нападением Паломирцев, которое они только что пережили, некоторые из них попытались бы спешиться. Крупный мужчина пытался слезть с сиденья головного фургона с помощью охранника. Его голова, правая рука и правое бедро были забинтованы. На нем был плащ с вышитым орлом Орнифала, передняя часть которого была разорвана и залита кровью.
Гаррик подбежал к нему, уже не испытывая боли после пятимильной пробежки, и оттеснил стражника плечом в сторону. — Сэр, оставайтесь на месте! — сказал он, подхватив раненого, чтобы силой усадить его обратно на сиденье. — Вы начальник фургона?
— Забери тебя Сестра во Христе, чертов негодяй! — отозвался раненный. Он оказался старше, чем показалось Гаррику, ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти. — Приближается принц! И я должен спуститься!
— Вы должны делать то, что вам говорит ваш принц, сэр! — сказал ему Гаррик. — И сейчас я велю вам оставаться на месте.
— Это же сам принц, Кукрос! — пояснил охранник. Вероятно, он был бывшим пастухом. На нем была куртка из овечьей шерсти, застегнутая на все пуговицы, а в руке он держал короткий деревянный лук; колчан на поясе был пуст, как и ножны, в которых должен был быть нож. Из лука получилась бы неплохая дубинка.
— Ваше высочество? — изумленно переспросил Кукрос. Снова усевшись, он мог видеть Гаррика, вместо того чтобы пялиться на повозку, и попытаться опуститься, причинив себе как можно меньше боли. — Что вы делаете с такими, как мы, ваше высочество?
— Когда я услышал, что караван с припасами отбил нападение разбойников недалеко от лагеря... — начал отвечать Гаррик. — Я подумал, что присоединюсь к полку, который должен сопровождать вас до конца пути. Вы, ребята, герои.