Опираясь правой рукой на стене, направился в прихожую. Открыл дверь, медленно зашагал к лестнице. Вспомнил, что не закрыл дверь на ключ. «Эх, а что там есть, кроме ломаной мебели»... Вернулся обратно. Закрыл дверь на ключ и пошел к ступенькам. Вышел из парадной, понял, что бессмысленно прогуливаться по двору, запруженному автомобилями. «Будет лучше, если пройду за здание. Там еще осталось пять-шесть деревьев». Раскачиваясь, тяжело передвигая ногами, прошел за здание. Остановился возле небольшой рощицы. Стал глубоко дышать. Но сердце продолжало биться пуще прежнего. Чтобы не упасть, надо было опереться на стену здания. Но это показалось бы странным для окружающих. Лучше, если пойду к деревьям. Ступил два-три шага, увидел в рощице расставленные в ряд мусорные баки, и настроение испортилось вконец. Надо было на что-то опереться, поддержать неповинующееся тело. Кое-как приблизился к дереву. Хоть и ударил в нос смрад из мусорных баков, он, прислонившись к дереву, невольно вдыхал в легкие это зловоние от помоев, смешанное с запахом акаций.
Хорошо, что не было ветра. В последнее время и бакинский ветер будто изменился, стал человеконенавистником. Иной раз если окно в автобусе чуть-чуть приоткрыть, пыль и песок от новых строений набивается в салон, так и норовит вонзиться в рот, глаза. Будто ветер говорит людям: вы скрываетесь от меня в своих беспорядочно возведенных бесформенных домах, совершая различные махинации, приобретаете джипы, оставляя голодными своих детей. Кого вы хотите обмануть? Себя или меня? Ветер не оставлял в покое и пассажиров в автобусе, таких как Масуд. Вы считаете себя яснее лунного сияния и прозрачнее воды? Может, правы водители, которые в погоне за прибылью, не дожидаясь остановки, тормозят свои автобусы на самых узких улицах города, или правы горожане, «голосующие» им где попало? Разве все ваши дела не напоминают автобусные игры?..
Боже мой! Как же сурово с ним в прошлый раз обошелся ветер...
Присел, задыхаясь от кашля. Чуть наступила передышка, привстал. И тотчас вздрогнул. По ту сторону свалки увидел двоих людей в китайских телогрейках. Они шарили руками в мусоре, доставали и складывали в свои потрепанные сумки продовольственные отходы и пустые бутылки. Вновь возобновился кашель. Эти двое перестали рыться в мусоре и посмотрели в его сторону. Вдруг один из них, более пожилой, пнул в бок другого и отошел на несколько шагов от мусорных баков. Вытащил руку и отступил прочь и ничего не понявший его спутник. Это были бомжи. Бедняги обитали на улице, добывая на пропитание собранными отходами от еды и пустыми бутылками из-под водки. У обоих дрожали посиневшие губы. Лицо их немного отливало цветом грибков на заплесневевшем хлебе.
Неожиданно, не двигаясь с места, заговорил пожилой бомж:
- Здравствуйте, Масуд муаллим. Вам что-нибудь нужно? Мы сейчас уходим, и больше никогда сюда не вернемся.
Немного удивился этим словам бомжа:
- Откуда ты меня знаешь? - спросил он.
Пожилой бомж слегка замялся, рукой зачесал на затылок редкие грязные волосы:
- Когда вчера мы пришли сюда, - он показал на второй этаж, - оттуда пожилая женщина крикнула нам: что вы там делаете? Роетесь в нечистотах, а потом вокруг распространяется зловоние. Вы проходили мимо. Женщина указала на вас и сказала: смотрите, идет Масуд муаллим. Он - полицейский. Скажу, и он арестует вас. Масуд муаллим, мы вчера покинули это место. Сегодня решили вернуться в последний раз, а потом найдем новую мусорную свалку. Мы сейчас уходим.
Не знал, что сказать. Посмотрел на балкон и окна второго этажа квартиры, на которую указывал пожилой бомж...
Спустя некоторое время обернулся к нему:
- Эта женщина ошибается. Я уже не полицейский. Пенсионер, - сказал он.
Бомж обогнул мусорную свалку, побежал в сторону строения, где находился электрический трансформатор. Притащил оттуда старый стул с выцветшей краской, найденный, наверное, на этой же свалке.
- Садитесь, Масуд муаллим, не стойте, - буркнул бомж. Посмотрел в сторону молодого товарища по несчастью. - Пора идти, сейчас выйдет эта женщина со второго этажа, опять начнется вопль. Нехорошо при Масуд муаллиме. Масуд муаллим, мы к вашим услугам. Мы больше не придем сюда. Меня зовут Гусейн, а это - Фатех, татарин, - он собирался уйти.
Капитан глубоко вздохнул. Сердце уже не напоминало о себе. Взбодрившись, встал на ноги. Почувствовал, будто крылья у него выросли.