— До последнего вздоха.
И сердце Астори замирает. Непослушными пальцами она надевает кольцо Тадеушу; потом подходят свидетели, слышатся клятвы, дети их осыпают рисом, дают попробовать мёд, затем Тадеуш целует её или, может, это она его целует, и она, законная жена, скользит каблуками по ступеням, пока муж — муж, о Мастер, это не сон? — выводит её через боковую дверь в сад. Там уже накрыты столы в белых узорных беседках с красными покрывалами.
Праздник длится до ночи: Луана и Джоэль носятся среди кустов, играя с детьми Энки и Мелли: Вэй, Гермион и Фауш размеренно беседуют в сторонке за бутылочкой торика; Рон и Эд утаскивают жён потанцевать; Иарам потягивает свой личный коктейль из коньяка и умиротворённо усмехается, пока Эйсли о чём-то спорит с Беном, а Тадеуш весь день не выпускает руку Астори из своей и смотрит, смотрит, смотрит на неё… Она гладит его по щеке.
Они молодожёны. Им тридцать три и тридцать семь, но какое это имеет значение, если душа поёт и рвётся в безоблачное небо?
Вечером зажигают фонарики; становится прохладнее и ещё уютнее. Астори кормит Тадеуша с ложки мороженым — он целует её липкими сладкими губами с привкусом шоколада, а она, опаляя шёпотом ухо, предлагает оставить торжество без его главных виновников и сбежать. Тадеуш соглашается.
— Надеюсь, у тебя есть хороший план?
Астори хмыкает.
— Планы для слабаков!
Тадеуш очень тихо смеётся ей в плечо. В соседней беседке раздаётся взрыв хохота.
— Ты всё та же, родная.
Астори смотрит на притомившихся сына и дочь, уснувших на коленях у Гермиона (они сошлись на том, что это очень милый дедушка, хотя ещё не знают, что он буквально их дедушка), смотрит на радостного отца, боящегося пошевелиться, на пьянеющего болтливого дядю, на подруг… и оборачивается к Тадеушу.
— Ты на машине?
— Да.
— Тогда пошли.
Она решительно хватает его за руку и бесшумно выводит из сада, а затем через намину — на улицу. Тадеуш подчиняется. Ему нравится подчиняться Астори, а когда она творит глупости… в этом есть особый шарм. Нет, это не называется «потакать». Тадеуш предпочитает слово «покровительствовать».
Астор критично оглядывает его чёрный автомобиль, рисующийся смазанными очертаниями в полумраке ночного Метерлинка. На капоте играют глянцевые отблески вывесок.
— Старьё…
— Раритет, — оскорблённо поправляет он. — «Монтвер». Очень хорошая девочка.
Тадеуш открывает дверцу, и Астори возмущённо вскидывает брови:
— Эй, а почему это ты за рулём?
— Потому что ты не умеешь водить, родная, — терпеливо поясняет он. — И потому что ты моя жена… госпожа Бартон. Садись в машину, радость моя.
Астори фыркает для вида и устраивается на пассажирском сиденье. Скрипит обивка. Тадеуш вставляет ключ зажигания, оглядывает Астори и цокает языком. Она знает, что он имеет в виду… о, сколько можно. Астори закатывает глаза и пристёгивается. Слышит удовлетворённый смешок.
Ей нравится подчиняться Тадеушу… но к чему лишать себя удовольствия ещё и поддразнивать его? Астори вспоминает, что теперь у неё полно времени, чтобы совмещать эти два занятия.
Целая жизнь, если подумать.
========== Эпилог ==========
Комментарий к Эпилог
Эта история подошла к концу. В планах - сиквел, сюжет записан, персонажи есть, и однажды я за него возьмусь. А пока - если кто-то хотел что-то сказать, самое время это сделать.
Спасибо всем читателям
Астори просыпается дважды. Первый раз — ранним утром, когда ленивое солнце чертит слабый витиеватый узор на пологих холмах, поросших свежей зеленью, и играет лучами на безмятежной глади Арлинского моря, лижущего ещё прохладный пляж внизу, под откосом. В спальне веет ласковым бризом. Астори улыбается, не размыкая век: Тадеуш будит её лёгким поцелуем в лопатку — напомнить, какое счастье просыпаться в одной постели — и уходит на кухню. Шаркают его тапочки по скользкому паркету. Через полчаса начинает слабо пахнуть кофе. Астори лежит среди сбитых простыней и мятых подушек, от которых исходит аромат мирта и вербы (Тадеуш, правда, настаивает на магнолии и лотосе), и наслаждается полудрёмой. Этого ей очень не хватало, пока она была королевой.
Хочется спать — вчера она зачиталась до полуночи; Тадеуш долго звал её, не дозвался, не выдержал и с мягкой настойчивой силой забрал книгу и увёл жену в спальню. Астори хмыкает, вспоминая о вчерашнем вечере. Ей особенно нравится такой Тадеуш — напористый и трепетный одновременно.
Затем она просыпается во второй раз, зевает и медленно пробирается на кухню — заспанная и встрёпанная. Тадеуш уже сидит в плетёном кресле и читает газету — в домашних брюках, рубашке с расстёгнутым воротником и очках — и Астори смазанно целует его в висок. На столе остывает завтрак. Маленький телевизор на стене невнятно тарахтит: идут эглертианские новости.
— Этот парень далеко пойдёт, — говорит Тадеуш.
— Какой? — отзывается Астори и ставит чайник. Смотрит в окно: оттуда открывается вид на море и белый песчаный берег.
— Да из «жёлтых». Он толковый. Слышала, как он выступал? Лет через пять станет премьером…
Они неторопливо завтракают — им давно некуда торопиться, — обсуждают политическую обстановку в Эглерте, Эльдевейсе и мире в общем. Работа не отпускает их обоих. После свадьбы Тадеуш спросил, какой маршрут свадебного путешествия предложит Астори и куда она хочет, и она подняла глаза и сказала просто: «Домой». И они поехали в Эльдевейс. Купили белый домик недалеко от Аркада, у деревушки Каффи, где горы сходятся с морем, и осели там, в тишине и спокойствии мирной провинциальной жизни. Это было полгода назад. Раз или два в месяц они летают в Эглерт, где Тадеуш навещает Эйсли с Беном, а Астори — детей в пансионате, но остальное время они проводят здесь, отгороженные ото всех, наедине друг с другом. Астори не может надышаться родиной и Тадеушем. Отец и дядя поселились в Аркаде, в пяти часах езды, и чета Бартонов то и дело наведывается в гости, а следующей зимой Астори собирается встретиться с Мелли и Роном, которые пока обустроились в Эл Сайдже. К Энки и Эду в Фиетт они с Тадеушем уже ездили.
— Мы собирались на ярмарку в Хиоль, ты ведь помнишь? — спрашивает она, складывая тарелки в раковину. Тадеуш кивает.
— Конечно, родная.
Они вместе моют посуду и, захватив корзинку с едой и плед, выходят на улицу. Астори расправляет плечи, щурясь от шаловливого задорного солнца. На часах около одиннадцати. Они успеют. Зеленеет молоденькая трава под ногами, шумит голубовато-прозрачное море внизу, а на вершине соседнего холма острыми пиками виднеются крыши домиков. Там располагается Каффи. Астори вдыхает пьнящий запах соли и нагретой земли и оглядывается на Тадеуша — тот, заперев дом, приближается мягкой пружинящей походкой к чёрной «Монтвер», с которой так и не смог расстаться и которую привёз из Эглерта. Они вдвоём загружают вещи в багажник. Астори усаживается на водительское сиденье.
— Разве мы не договаривались, что?.. — с напускным неудовольствием начинает Тадеуш. Астори весело встряхивает головой.
— Нет, не договаривались. Сегодня моя очередь.
Тадеуш вздыхает и устраивается рядом на пассажирском сиденье. Пристёгивается.
— О Мастер, зачем я только согласился…
Он научил её водить, и теперь время от времени Астори сидит за рулём, хотя Тадеушу это не нравится. Он… не одобряет её стиль вождения. Ну что тут такого, скажите пожалуйста: она всего-навсего не тащится по дороге, как черепаха, не то что некоторые тут. Но Тадеуш ахает, охает и возмущается. Это почти смешно.
Астори фыркает на его просьбу пристегнуться и резко даёт задний ход.
— Ну-ка!..
Ветер свистит в ушах. Автомобиль мчится по дороге, шипя шинами по горячему асфальту; дорога идёт в гору, петляет между деревьев, крадётся мимо обрыва, и Тадеуш громко ойкает каждый раз, когда салон встряхивает, но Астори уверенно держит руль и улыбается. Ей нравится вскипающий в крови азарт. Она идёт на риск и знает, что вытянет его. Тадеушу вовсе ни к чему так картинно закатывать глаза.