им летом был побит рекорд по хоумранам; парень из первого класса старшей школы, который это сделал, – Бёрст-линкер высокого уровня. – …Что… Черноснежка кинула грустный взгляд на обалдевшего Харуюки. – И поэтому, раз вкусив запретного нектара, мы уже не можем отказаться от «ускорения». А для этого нам нужны Бёрст-пойнты, а значит, мы вынуждены вечно сражаться. – …По… погоди-ка. Что, Бёрст-линкер сразу становится гением во всем? Нет, не то. В словах Черноснежки было что-то странное. Харуюки лихорадочно думал, наконец раскрыл рот. – Аа… ты только что сказала, победа в бою – это плюс десять, поражение – минус десять. Это значит… ведь еще один Бёрст-пойнт теряется на «ускорение», значит, их общее число у всех Бёрст-линкеров может только уменьшаться. То есть у тех, кто плохо умеет драться, оно наверняка упадет до нуля… и что будет тогда?.. – Да, ты быстро схватываешь. Все просто. «Брэйн Бёрст» будет потерян. Черные глаза, в которых будто горело что-то, смотрели прямо на Харуюки. – Программа автоматически деинсталлируется, и установить ее повторно уже не удастся. Даже смена нейролинкера не поможет, поскольку программа знает индивидуальные мозговые волны каждого Бёрст-линкера. Те, кто теряют все Бёрст-пойнты, никогда больше не могут «ускоряться». От ее голоса стало холодно; а она продолжала: – На арену все время выходят новички вроде тебя, так что общий запас очков не обязательно должен снижаться. Но все равно – сейчас он слегка уменьшается. Однако Харуюки из этой последней фразы не слышал почти ничего. – «Брэйн Бёрст» будет… потерян. Харуюки всего два-три раза попробовал на вкус силу «ускорения», и сейчас от одной мысли о том, что оно может пропасть, его пробрало холодом. И дело не только в том, что он не сможет больше «ускоряться». Для Харуюки это значило – он потеряет единственную ниточку, связывающую его с Черноснежкой, которая во всех остальных отношениях живет в ином мире. Лишь теперь он осознал, насколько тяжелой потерей были те десять очков, отобранные скелетом-мотоциклистом. – Итак… что ты будешь делать, Харуюки-кун? Услышав этот прошептанный вопрос, Харуюки поднял голову. – Что я буду делать?.. – Ты еще можешь вернуться. В нормальный мир, где нет «ускорения» и сражений. Идиоты, которые тебя гнобили, больше к тебе не подойдут, это я гарантирую как член студсовета. – …Я… я… «Ни “ускорение”, ни “Брэйн Бёрст” не имеют значения. Я просто не хочу расставаться с тобой». Конечно, такого произнести он не мог. Вместо этого он сжал серебряные кулаки и ответил: – …Я все еще в долгу перед семпаем. – О? – Ты дала мне «Брэйн Бёрст» и вытащила из этого ада. И вовсе не для того, чтобы забрать мои стартовые сто очков, уж это-то я понимаю. Если так… не знаю, как нормально сказать… Видимо, я тебе зачем-то нужен. Ты смотрела мой рекорд в сквоше, потом объяснила с нуля про «ускорение» – у тебя должна быть какая-то цель. Я прав? – …Хмм. Логично рассуждаешь. Чуть улыбаясь, красивый аватар смотрел Харуюки прямо в серебряное лицо. – Я… я правда недостоин так вот говорить с семпаем. Я лузер, толстяк, плакса, я завидую двум своим единственным друзьям и даже ревную их, я умею только сбегать, я вообще ни на что не гожусь. Я просто ужасный. Что я такое говорю… Однако остановить поток слов было невозможно. Слава богу, его лицо – бесстрастная зеркальная маска. – Однако Черноснежка-семпай все равно говорила со мной и даже напрямую подсоединялась ко мне; я понимаю – это потому что я неплох в играх; другой причины не может быть, и меня это вполне устраивает, вот. Что же я на самом деле пытаюсь сказать – надо привести мысли в порядок, потом уж говорить – ох, самое время «ускориться» – нет, я и так уже в ускоренном состоянии. Харуюки был в таком замешательстве, что мог лишь изливать все, что в нем накопилось. – Вот почему… вот почему я хочу оправдать ожидания семпая. Твое… сострадание – я хочу его оправдать. Я сам не знаю, что я могу; если тебе что-то нужно, я сделаю все, что смогу. Поэтому я… не буду удалять «Брэйн Бёрст». Я буду драться… как Бёрст-линкер. Да что же такое, я должен был сказать только последнюю часть! Что же я наговорил. Вывалив из себя все слова, Харуюки от стыда съежился, сжался всем своим худым телом. «По-моему, ты кое в чем неправ, застенчивый мальчик». Харуюки был готов к тому, что именно так Черноснежка считает; однако то, что он услышал в ответ, его потрясло. – «Сострадание»… не произноси таких слов. Харуюки чуть поднял голову и увидел самое взволнованное выражение лица Черноснежки за все время, что он с ней общался. – Я всего лишь глупая и беспомощная школьница. Я такой же человек, дышу тем же воздухом, что и ты, стою там же, где и ты. На этой арене мы оба Бёрст-линкеры. Это ты создаешь расстояние между нами. Всего два виртуальных метра – для тебя это так далеко? Черноснежка замолчала и протянула белую руку Ты далеко. Так пробормотало что-то в груди у Харуюки. Когда на такого, как я, смотрит такая, как ты, само совершенство – ты даже представить себе не можешь, какая это пытка. Я хочу быть слугой. Двигаться, как пешка под твоей рукой, – одно это уже нежданное счастье для меня. Если я сейчас возьму твою руку, у меня появятся надежды, которые мне непозволительны. И позже расплатой за эти отравленные надежды будет двойная боль. С Тиюри и Такуму то же самое. Харуюки достаточно быть просто их другом. Никакой жалости, никакого сочувствия – он не желал ничего большего, чем просто дружба, но… Слова, вырвавшиеся из его рта, были сухи, как мертвое дерево в виртуальных сумерках. – …Семпай, ты вытащила меня из ада. Это… дало мне счастье на целую жизнь. Ничего большего мне не надо, абсолютно ничего. – …Ясно, – пробормотала Черноснежка и опустила голову. Тяжелое молчание повисло над ареной. В конце концов его прервал голос, который, как показалось Харуюки, ничуть не изменился. – Я с радостью принимаю твою решимость. Да, сейчас меня действительно беспокоит некоторая проблема. И для ее решения мне нужна твоя помощь. Харуюки тихонько перевел дыхание и кивнул. – Конечно, я сделаю все, что смогу. Что от меня требуется? – Для начала – научиться сражаться. Кликни на своем имени под полосой хит-пойнтов. Выбери пункт «Установка», там увидишь все команды активации обычных и специальных навыков своего дуэльного аватара. – Сп-пециальных навыков? – переспросил Харуюки, останавливая протянутую было руку. – Да. Когда создается дуэльный аватар, программа раскидывает определенные значения параметров, соответствующие особенностям аватара. Одни аватары сильны в атаке, другие имеют прочную защиту, третьи хороши в спецатаках. Но общее правило таково, что у всех дуэльных аватаров одного уровня примерно один и тот же потенциал. То, что в первом бою тебя разнесли, вовсе не означает, что твой противник был слишком силен, – просто ты не умел сражаться. Тот мотоциклист, «Эш Роллер», был первого уровня, как и Харуюки. Тогда он показался ему ужасно крутым; а на самом деле он не сильнее «Сильвер Кроу»? Если так, то у этого маленького, тощенького робота должен быть просто потрясающий спецнавык. Харуюки в предвкушении протянул серебряный палец и прикоснулся к своему имени. Раздался звуковой эффект, и перед Харуюки открылось полупрозрачное окошко. Слева простой анимированный человечек показывал
движения, справа высвечивались названия навыков. Первый. Подсесть, сжать руку в кулак, резко выбросить руку вперед. Обычный навык «Удар». Второй. Отвести правую ногу назад, нанести удар вперед. Обычный навык «Пинок». И, наконец, специальный навык. Скрестить руки, развести в стороны, отклонить голову, резко двинуть ее вперед. Название – «Удар головой». И все. Больше ничего. – …Эээ, – обалдело промямлил Харуюки. – Обычные навыки «Удар» и «Пинок»… а специальный – всего лишь удар головой. – О? Услышав это, Черноснежка приложила правый указательный палец к подбородку и склонила голову набок. Харуюки показалось, что ее выражение лица не изменилось, но долго пялиться он не мог и потому съежился. От одной мысли о разочаровании в ее глазах его всего бросило в жар. Сам того не ожидая, он раскрыл рот. – Не, нормально. Ничего неожиданного. Этот аватар, похоже, совершенно бесполезный. Прости, что не оправдал надежд. Ничего, можешь просто оставить меня. Считай, что ты просто проиграла в лотерею. – Ты… глупый!!! От этого выкрика содрогнулось все его тело. Харуюки поднял голову; он и не успел заметить, когда Черноснежка успела оказаться совсем рядом. Подняв брови, она смотрела на него сверху вниз прожигающим насквозь взглядом. – Я ничего не буду говорить о том, как ты живешь, – я ведь такая же школьница, как ты. Однако в отношении «Брэйн Бёрста» я на шесть лет старше тебя. Я сказала уже: все дуэльные аватары имеют одинаковый потенциал. Что, забыл? – Но… но мои навыки – всего лишь удары рукой, ногой и головой… – Значит, где-то еще наверняка есть сила, которая их дополняет. Взгляд Черноснежки немного смягчился, и она продолжила увещевающим тоном: – Твой дуэльный аватар – порождение твоей души. Что будет, если ты в него не будешь верить? Я в первую очередь не верю в самого себя. Так Харуюки мысленно пробормотал и кивнул. – …Прости. Я буду верить… если не в себя, то по крайней мере в твои слова. При этих его словах лицо Черноснежки чуть изменилось – возможно, она просто грустно улыбнулась, – и Харуюки слегка расслабился. – Но прежде, чем ты выучишься сражаться, ты должен выучить еще кое-что. Сила – это… Черноснежка помолчала немного; ее слабо улыбающееся лицо было печальным. – Сила – не просто слово, обозначающее достижение победы. Я потратила слишком много времени, чтобы это понять. А когда поняла, было уже поздно. Значения этих прошептанных слов Харуюки не мог ухватить. Он склонил голову набок и собрался было спросить, но Черноснежка, не давая ему сделать этого, вдруг развернулась. – Хмм, уже почти пора. Харуюки взглянул на счетчик времени; от 1800 секунд осталось всего 20. – Ладно, следующим уроком будет практическое занятие. – Э… что?.. В каком смысле?.. Черноснежка бесстрашно улыбнулась озадаченному Харуюки. – Разумеется, тебе предстоит забрать их назад. Твои десять очков. И сразу после этой фразы выплыло слово «Ничья», бой закончился, и «ускорение» тоже. Как только они вернулись в настоящую рекреацию, Черноснежка, не оставив Харуюки шанса что-либо добавить, выдернула кабель Прямого соединения и убрала его. – Ладно! Давай поедим, Арита-кун. А то еда стынет. Улыбнувшись, она взяла со стола ложечку. У Харуюки не осталось выбора, кроме как придвинуть к себе тарелку с карри. Хотя он взял эту тарелку полчаса субъективного времени назад, от нее по-прежнему поднимался теплый пар. У Харуюки заурчало в животе. От окружающих столиков его обстреливали те же недовольные взгляды, что и вчера. Харуюки начал было раздумывать над идеей уйти с карри в столовку и поесть там, но проиграл собственному пустому желудку. Он успел отправить в рот три полных ложки карри, когда старшеклассница, сидящая за тем же столиком, обратилась к Черноснежке, и от ее слов у Харуюки в горле встал ком. – Снежка, ну когда уже ты нам расскажешь? Мы умираем от любопытства. Какие у вас с ним отношения? Харуюки поднял глаза; говорила та самая пышноволосая девушка из студсовета, которую он видел вчера. Второклассница и, кажется, секретарь совета. – Хмм. Черноснежка положила ложечку на край тарелки, элегантно подняла чашку с чаем и, похоже, призадумалась. Ученики вокруг разом затихли. – Если коротко – я ему призналась, а он мне отказал. Мир наполнился криками и воплями ужаса. Харуюки, держа ложку во рту, подхватил тарелку с карри и бросился наутек. – Что… что ты наделала!!! Два часа спустя Харуюки под пулеметным огнем взглядов плелся сзади-справа от Черноснежки к школьным воротам и тихо жаловался. – Чем ты вообще думала!!! Меня опять гнобить начнут!!! Вообще жизни не дадут!!! – Сильное заявление. Черноснежка рассмеялась, потом уже с серьезным видом добавила: – Я сказала правду. Да ты и сам был великолепен. С этими словами она повозилась со своим виртуальным рабочим столом и крутанула кончиком пальца. Тут же в поле зрения Харуюки зажглась иконка – по школьной локалке ему пришел файл. Он кликнул, и прямо перед ним развернулась большая фотка. На фотке был он сам – с ложкой карри во рту и совершенно идиотским выражением лица. Едва увидев это, Харуюки завопил «угяаааа!» и мгновенно переправил файл в корзину. – К-когда ты успела сделать этот скриншот? Даже ловкость рук должна иметь пределы! – Что такого, просто на память. Пока они так переругивались, Харуюки продолжал ощущать на себе испепеляющие взгляды окружающих. Он привычно втянул голову в плечи, но спрятаться за стройной Черноснежкой было без шансов. – Выше голову. В этой школе я многим парням отказывала, но чтобы наоборот – ты первый. – Да когда я успел-то это сделать! – Так говорить очень грубо с твоей стороны. Я могу опять обидеться. …Ладно, сменим тему. Этим своим «сменим тему» Черноснежка оставила вопрос висеть в воздухе, после чего тихо произнесла уже с серьезным выражением лица: – Когда мы выйдем за ворота школы, твой нейролинкер подключится к Глобальной сети. Любой Бёрст-линкер здесь, в «Третьей боевой зоне Сугинами», может вызвать тебя на дуэль. Пока тебя не успели вызвать, сразу «ускорься», найди в списке Эш Роллера и вызови его. – Что… зона? Что, есть какое-то ограничение, откуда можно вызывать противников? На вопрос Харуюки Черноснежка едва заметно кивнула. – Да. Если ты вызовешь кого-то с другого края Токио, полчаса истекут прежде, чем вы встретитесь. …Позже ты сможешь попасть на безграничную арену для групповых боев, но это будет не раньше четвертого уровня. А сейчас сосредоточься на ближайшем поединке. Голос Черноснежки зазвучал немного резче, и она завершила лекцию словами: – Скажу сразу: если ты проиграешь, то не сможешь сразу же вызвать его на матч-реванш. Одного и того же противника можно вызывать только один раз в день. Я буду среди зрителей и, к сожалению, помочь тебе ничем не смогу. …Не делай такое убитое лицо; если ты будешь драться так, как я написала в мэйле, то не проиграешь. – Ла… ладно. Харуюки сглотнул и кивнул. Содержимое текстового мэйла, полученного во время шестого урока, он уже скопировал & вставил себе в мозг. – Это твой настоящий дебют, Сильвер Кроу. Удачи. Черноснежка подтолкнула Харуюки в спину, и он шагнул в переулок, продуваемый пыльным ветром сражения. Глава 4 Арена опять была «Конец века» – ночь, руины и пожары. Съежившись своим и без того маленьким аватаром, Харуюки прятался на пешеходном переходе над седьмой кольцевой линией. Во время предыдущей дуэли он не обратил внимания, потому что был слишком напуган, но сейчас он видел, что, кроме полос хит-пойнтов и счетчика времени, перед его глазами был еще маленький голубой треугольничек. Это был курсор, показывающий направление на соперника. Треугольник указывал прямо на север, куда уходила широкая дорога, и чуть дрожал. Это значило, что противник, Эш Роллер, не стоял неподвижно где-то вдалеке, а, скорее всего, спешил сюда по прямой. Расстояние курсор не показывал. Харуюки мысленно пробежался еще раз по стратегии, которую Черноснежка набросала ему в своем мэйле. «Из твоей информации можно сделать вывод, что у Эш Роллера есть две слабости. Во-первых: когда он движется, он издает громкие звуки». Что верно, то верно. В прошлый раз, если бы только Харуюки обращал больше внимания на то, что его окружало, он бы издалека услышал рев бензинового двигателя. На этот раз его врасплох не застанешь. Харуюки, затаив дыхание, вслушивался изо всех сил. И вот – …Он идет! Курсор едва заметно дрожал, как и прежде, но уши Харуюки уловили низкий рев, который спутать с чем-либо было невозможно. Эш Роллер, похоже, несся по пустынной седьмой кольцевой на полном газу. Должно быть, он просто кайфовал; ведь если он в реальном мире тоже ездил на мотоцикле, то это был маломощный электроскутер, и ему приходилось каждый день плестись в пробках. Да плюс его соперник – тот же новичок, которого он так роскошно отделал сегодня утром. Ну, на этот раз вчистую тебе не выиграть. Потому что первый удар будет за мной. Мысленно скрипя зубами, Харуюки неотрывно смотрел на голубой курсор. Как и прежде, противник мчался на юг; по звуку мотора Харуюки мог примерно оценить расстояние. Но вот у противника такой возможности не было. Он несся по прямой на полной скорости; лишь когда мотоцикл проедет под Харуюки, Эш Роллер заметит изменение положения курсора. Лежа на животе на полу перехода, Харуюки пристально смотрел сверху вниз в направлении станции Коэндзи. Взрывоподобный рев становился все громче, вот уже Харуюки начал ощущать вибрацию… Вот он. Фары Эш Роллер, разумеется, не включал, но Харуюки четко видел отблески огня на хроме. Соперники сойдутся через пятнадцать – нет, через десять секунд. Шанс застать противника врасплох будет только один. Однако оружие Харуюки – всего лишь обычные навыки «Удар» и «Пинок». То есть все, что он может, – спрыгнуть с пешеходного перехода и ударить собственным телом. Страшно. Я так не смогу. Такая мысль на мгновение его посетила, и он тут же мысленно обругал себя. Нечего нести чушь. Я сейчас не толстый 13-летний Харуюки Арита, я Бёрст-линкер по имени Сильвер Кроу. И здесь не реальный мир, а виртуальное поле боя. Здесь мир, в который я вкладывал бОльшую часть своего времени и своей души. Можно сказать, пожалуй, что это и есть мой
реальный мир. Так что я не проиграю. Наоборот – я с удовольствием одолею этого человека-скелета! – Уаааа! С этим возгласом Харуюки встал, одним махом вскочил на металлическое ограждение перехода и спрыгнул. Спрыгнув с высоты, угодить пинком точнехонько в мотоциклиста, летящего за сто километров в час, – задачка, пожалуй, более трудная, чем Харуюки себе представлял. Однако с его умением попадать в виртуальные мячи для сквоша, которые разглядеть еще труднее, черепообразный шлем Эш Роллера – просто гигантская мишень. На лету вытянув вперед правую ногу, стабилизировав траекторию расставленными руками, Харуюки несся серебряной стрелой. – …Оуа?! Он услышал вскрик, вырвавшийся из-под черепа-забрала. В следующее мгновение ступня в серебряной броне вмазалась точно в середину черепа. Раздалось грандиозное «БАБАХ!!!», и по маске от центра к краям пошли трещины. Голова мотоциклиста с хрустом подалась назад. Харуюки пролетел над ней, упал на асфальт и перекатился. Какое-то мгновение перед глазами у него все вертелось, но тут же он поднял голову и оглянулся. Мотоцикл отбросило вправо, от передних и задних тормозов летели искры; остановился он, врезавшись в груду обломков сбоку от дороги. Мотоциклист ударился лицом о топливный бак; двигатель, издав напоследок печальный звук, замолчал. – …П-получилось, – сжав правую руку в кулак, прошептал Харуюки и проверил свои и вражеские хит-пойнты. Сильвер Кроу от прыжка с большой высоты потерял примерно 5% хит-пойнтов. Что до Эш Роллера – он потерял куда больше: сперва пинок, потом удар о груду обломков снесли ему около 20% здоровья, и его полоса хит-пойнтов приобрела чуть сиреневый оттенок. Можно сказать, первая атака увенчалась успехом. Но, увы, нанести критический урон и убить противника одним ударом не удалось. Харуюки встал, нашел взглядом пятиэтажное здание слева от дороги и побежал туда. По словам Черноснежки, основная, боевая часть арены «Конец века» – это дорога, так что в здания заходить нельзя. Однако на наружные части зданий это ограничение не распространяется. На стене здания имелась полуразрушенная пожарная лестница, помещенная туда, видимо, на всякий случай. Харуюки запрыгнул на нее и одним махом поднялся до самой крыши. «Теперь насчет второй слабости Эш Роллера. Возможности его дуэльного аватара в основном связаны с его мотоциклом. Боевые способности самого аватара должны быть практически на нуле. Поэтому: сперва ты его атакуешь и наносишь урон, потом забираешься на крышу здания, куда он на мотоцикле не заедет». Такой план сражения дала ему Черноснежка. Если только, когда Харуюки заберется на крышу, у его противника останется меньше хит-пойнтов, чем у него самого, то надо будет лишь дождаться, пока выйдет время, – и победа в кармане. И даже если наездник слезет со своего мотоцикла и тоже поднимется на крышу, Харуюки сможет его измолотить руками-ногами. На первый взгляд план выглядел трусливым. Однако Харуюки нравилось одерживать умные победы, атакуя уязвимые точки противников. Можно сказать, это был его игровой стиль. Сейчас, стоя на крыше, Харуюки захотел вернуть с процентами Эш Роллеру его утренний смех; он подошел к краю крыши. Глядя сверху вниз, он увидел, как остановившийся двигатель разбитого мотоцикла наконец-то заработал вновь. Работающий вхолостую мотор звучал, как чье-то тяжелое дыхание; мотоциклист вытаскивал своего железного коня из-под обломков. Харуюки думал, как бы получше оскорбить Эш Роллера, как вдруг услышал голоса. – А, этот мелкий неплохо справился. – Просто небо и земля по сравнению с утром. Интересно, кто его Родитель. Харуюки глянул в направлении голосов; там, на крыше здания поодаль, на громадном водяном баке сидели несколько силуэтов и смотрели на него. Зрители. Дуэль Бёрст-линкеров длится всего 1.8 секунды реального времени, поэтому, разумеется, кому-то еще «ускориться» после ее начала просто не успеть. Поэтому предусмотрена такая система: когда человек начинает дуэль, его друзья или просто те, кому он интересен, – те, кто заранее внес его имя в соответствующий список, – «ускоряются» автоматически и переправляются на ту же арену. Бёрст-пойнты на это не расходуются. Оглядевшись, Харуюки увидел довольно много силуэтов. То там, то здесь – на крышах, на дорогах. Его они все не могли отметить – значит, все эти Линкеры следят за Эш Роллером. Однако был среди зрителей и тот, кто внес в список наблюдения его, Сильвер Кроу. Это, конечно же, Черноснежка, Блэк Лотус. Интересно, где она сейчас? Харуюки заоглядывался; вдруг один из двоих сидящих на водяном баке помахал ему рукой. – Если выиграешь эту дуэль, я тебя тоже зарегистрирую. Удачи, парень. – Только это будет непросто, – заметил второй. Харуюки мысленно ответил ему: «К сожалению, дальше все будет очень скучно. Просто выйдет время». Пожав плечами, он вновь посмотрел на дорогу. И оцепенел. Далеко внизу мотоцикл Эш Роллера, выглядящий с крыши мелким, как горошина, стоял, упершись передним колесом в стену дома. Пого… чт… что ты хочешь сделать? Ответом ему послужил пронзительный, полный ярости выкрик: – Не очень-то… зазнавайся, лысик!!! Как ты посмел испортить музыку моего Вэ-твин?! «БОГАААН!!!» – взревел мотор, и из хромированной выхлопной трубы вырвалась струя пламени. И тут же громадный американский мотоцикл с ошеломляющей скоростью понесся вверх по стене. – Ааа… Харуюки почувствовал, как его глаза под серебряной маской вылезают из орбит. Он отступил на шаг – и всего через две секунды на расстоянии вытянутой руки, испуская грохот и горелую вонь, возникла стальная махина. Двигатель взвыл, и мотоцикл, подлетев на два метра над крышей, приземлился прямо перед Харуюки. – Уауауауа!!! Харуюки поспешно отступил еще на несколько шагов. Серое заднее колесо с грохотом стукнулось о бетон крыши. По бетону пошли трещины, и несколько осколков ударились о броню Харуюки. Он заметил, что его полоса хит-пойнтов на чуть-чуть укоротилась – новый сюрприз. В нормальных файтингах урон наносится только заранее предусмотренными системой способами. Да, «Brain Burst» нельзя назвать нормальной игрой. Графика и звук, почти не отличимые от реальности, и такая детализация. Здесь-то и должен лежать ключ к тому, как побеждать в этом мире. Зарубив это себе на носу, Харуюки поднял глаза на своего куда более опытного противника. Мастерски выправив мотоцикл, Эш Роллер уставился сверху вниз на Харуюки и принялся говорить высоким металлическим голосом. – Вообще-то, когда я выиграл у тебя сегодня утром, я наконец набрал триста очков и получил второй уровень. Черепоподобное забрало металлического шлема было сломано, и сквозь него виднелась часть лица. Вовсе не устрашающая рожа – лицо молодого парня с тонкими чертами, этакого «ботаника». «Дуэльные аватары – проявление человеческих комплексов». Эти слова Черноснежки эхом отдались в памяти Харуюки. Эш Роллер, улыбаясь тонкими губами, повернул рукоять и продолжил: – У меня была суперпроблема, на что потратить бонус нового уровня – на спецатаку, увеличение скорости или умение ездить по стенам. Аа, я сделал ультраправильный выбоооор… Он убрал руки от руля и направил указательные пальцы на Харуюки. – Так что ты в гигаобломееее. Мог бы и не говорить, я и так знаю. Так Харуюки мысленно пробормотал; однако все это время он не только молча слушал. Он лихорадочно озирался и пытался вспомнить все, о чем писала Черноснежка, чтобы выжать хоть каплю знаний, которая помогла бы ему выкрутиться из этой ситуации. «Если первая атака или отступление после нее сложится неудачно и тебе придется сражаться с Эш Роллером на мотоцикле, твои шансы на победу, к сожалению, будут очень малы. Потому что…» И дальше Черноснежка написала о «специализациях» дуэльных аватаров. Автоматически генерируемое английское имя каждого Бёрст-линкера всегда включает в себя цвет. Цвет и определяет специализацию дуэльного аватара. «Синий» – прямые атаки ближнего боя, «красный» – прямые дальнобойные атаки, «желтый» – непрямые атаки. У промежуточных цветов вроде «фиолетового» или «зеленого» могут быть две специализации. Кроме того, из всех цветов, находящихся вдали от цветового круга, так называемые «металлические цвета» специализируются не на атаке, но на защите. «Металлические цвета, включая твой “серебряный”, встречаются очень редко, это сильные цвета. Они устойчивы к режущим, колющим, термическим и отравляющим атакам, да и в ближнем бою их собственная атакующая сила не мала. Но, конечно же, есть и недостатки. Естественный враг всех металликов – коррозия; кроме того, они уязвимы против дробящих атак». Так Черноснежка проанализировала сильные и слабые стороны Сильвер Кроу; а потом она сообщила подробности про Эш Роллера, которого предположительно вообще никогда не видела. «С другой стороны, “пепельный” цвет Эш Роллера в цветовом круге ближе к синему, чем к зеленому. Низкое насыщение цвета означает, что у него спецатаки. Трудно сказать с уверенностью, его колеса – оружие или нет, но, боюсь, его специализация – дробящие атаки ближнего боя. То есть – твоя броня против его атак почти неэффективна. В таком случае в прямой схватке с ним у тебя есть лишь одно средство». …Уворачиваться все оставшееся время. Говорить так, конечно, можно, но… Харуюки отчаянно оглядывал крышу здания. И в длину, и в ширину здесь и 20 метров нет. План Черноснежки «постоянно уворачиваться» был, видимо, рассчитан на пустую дорогу; вряд ли ей могло прийти в голову, что мотоцикл способен ездить вверх по стенам. В итоге Харуюки забрался туда, где сам же оказался в невыгодных условиях. Когда мотоцикл поедет на него, отступить к пожарной лестнице будет невозможно. А если просто спрыгнуть с крыши, заведомо зная, что он получит урон от падения? Но если в результате он пострадает сильнее, чем Эш Роллер сейчас, обратной дороги уже не будет. Харуюки так и стоял на месте без какого-либо плана в голове; всадник на стальном коне победно расхохотался. – Ия-ха-ха-ха! Что, нечем крыть, лысик полированный? Ну тогда начнем!!! Двигатель внутреннего сгорания взревел, и заднее колесо пробуксовало, выплюнув из-под себя облако синего дыма. Переднее колесо со стуком опустилось на бетон,
и мотогромадина понеслась прямо на Харуюки. – Уааа!!! С этим воплем Харуюки отпрыгнул вправо, но дистанция была слишком мала. Колесо чиркнуло по носку ноги, и полоса хит-пойнтов сократилась. И в то же мгновение парализующая боль ударила по нервам. Использование «чувства боли» в виртуальных играх давно уже было запрещено законом. Но здешняя реальность – не просто игра. Она виртуальная, но в то же время сражения идут взаправду. Отъехав от Харуюки всего на три метра, мотоцикл завизжал шинами и крутанулся на 180 градусов – и вот он вновь готов атаковать. Неужели ничего нет? Секретного движения, которое бы разом изменило ход боя, спасло бы его… Ну конечно же – спецатака! Да, название ее – всего лишь «Удар головой», но, может, этот удар такой сильный, что им можно камни дробить. Сделав ставку на этот шанс, Харуюки скопировал движения силуэта, показывающего прием, – скрестил руки перед грудью. Потом подался верхней частью тела вперед и развел руки в стороны. Раздалось гудение, и Харуюки заметил, что его блестящая безволосая голова окуталась белым синяием. Со стороны зрителей донеслись удивленные возгласы. …Получится! Глубоко поверив в это, Харуюки уставился на громадный мотоцикл. – Уооо! – закричал он и, нацелив сияющую голову на фару мотоцикла, помчался вперед. Задолго до того, как голова успела нанести удар, переднее колесо отбросило его назад; он упал на спину, оставив в бетоне вмятину в форме человека. Световой эффект вокруг головы испарился, полоска энергии спецатаки тоже пропала. Отовсюду раздался смех зрителей. И с этим смехом до ушей Харуюки донесся шепот одного человека. – К сожалению, это, кажется, конец. Харуюки охватил знакомый жар унижения. Блин. Блин. В виртуальных играх я должен быть героем. Мой персонаж – просто слабак. Ну что за спецатака этот «Удар головой», который и ударить-то не может? Я так не могу. Харуюки встал, но тут же уныло сел обратно. И тут он увидел – Вдали, на крыше высокого здания, стоял одинокий силуэт. Волосы, развевающиеся под ночным ветром. Слабо колышущееся платье. Прозрачные крылья бабочки. Силуэт был с рисовое зернышко, выражения лица не разглядеть. Однако Харуюки чувствовал – она строго смотрит на него. Нельзя – нельзя сдаваться. Даже если проигрываешь – вставай и снова вставай; проигрывай некрасиво. Если он неспособен даже на это, он и пешкой ее быть недостоин. Проглотив унижение, Харуюки снова начал лихорадочно вспоминать все, что знает, что могло бы ему пригодиться. Виртуальность, но в то же время реальность – главная черта этой игры под названием «Brain Burst». Потрясающая детализация и реализм. Но раз так, то и мотоцикл Эш Роллера – не просто кучка полигонов, собранных лишь для внешнего вида. Он тоже воссоздан во всех деталях – а значит, должен иметь уязвимые места. Мотоцикл – машина прошлого века с бензиновым двигателем. Какие там у него характерные особенности? Шумный. Воняет бензином. Это слабости, которыми можно было пользоваться до непосредственной встречи, сейчас они уже не имеют значения. Не может ехать без бензина. Пробить дырку в бензобаке? Нет, столь высокоточная атака невозможна. Есть ли еще что-то? Хоть что-нибудь… Мотоцикл развернулся, рисуя задним колесом след на бетоне; ярко-желтый глаз в третий раз уставился на Харуюки. И тут Харуюки резко вдохнул. Есть кое-что. Да. Особенность мотоцикла с двигателем внутреннего сгорания, его слабость. – Хия-ха-ха-ххаа!!! Потанцуй-ка ещеооо!!! И стальной конь снова понесся вперед. Одного раза будет достаточно. Вперед, Сильвер Кроу. Будь быстрее, чем он. Стиснув зубы, Харуюки неотрывно смотрел на летящий к нему мотоцикл. Да – тот тип быстр, но не настолько, чтобы его движения нельзя было увидеть. Не нужно впечатляющих прыжков – чтобы избежать удара, достаточно минимального движения. – !.. Сосредоточившись изо всех сил, Харуюки за мгновение до того, как колесо отправило его в полет, скользнул всего на полметра вправо. Кончик рукояти скользнул по его телу – и Эш Роллер промчался мимо. В следующее мгновение Харуюки вытянул руки, понимая, что не обойдется без урона, и уцепился за черное крыло над задним колесом. От сотрясения ему чуть пальцы не оторвало; из суставов посыпались искры, и полоса хит-пойнтов немного сократилась. Скорость мотоцикла чуть уменьшилась. Не упустив этого шанса, Харуюки уперся ногами в землю и откинулся всем телом назад так далеко, как только мог. Раздался треск, металлические ступни разбили бетон, и полоса хит-пойнтов продолжила сокращаться. – Хийя-хаа! – заржал Эш Роллер, обернувшись. – И-ди-ооот!!! Такая букашка, а хочет остановить моего монстрика!!! Ботинки наездника с хрустом опустились на педали. Черные кожаные перчатки выкрутили полный газ. Мотор взревел, глушитель выплюнул пламя. Американский мотоцикл, устрашающе крутанувшись на месте, понесся вперед, волоча Харуюки за собой. Харуюки услышал хруст собственных ног, трущихся о бетон. И одновременно – – Аааааа!!! Он не сдержал крика; ощущение было такое, будто его ноги натирают на терке; они раскалились и немилосердно жгли. – Кия-хя-хя! Если ты сейчас же не отцепишься, то станешь еще короче!!! Голос Эш Роллера, уверенного в победе, слился с душераздирающим металлическим скрипом. Серебряные ноги Харуюки раскалились докрасна, полоса хит-пойнтов укорачивалась с пугающей быстротой. Но Харуюки не разжал рук. Стиснув зубы под серебряной маской, он терпел жар и боль и продолжал тащиться за мотоциклом. Если бы под ними была седьмая кольцевая линия, с маленьким телом Сильвер Кроу произошло бы ровно то, что сказал Эш Роллер, – оно бы укорачивалось, пока не превратилось бы в маленький кусочек металла и не исчезло бы вовсе. Но на крыше полуразрушенного здания было мало места, так что мотоцикл просто не мог ехать вперед до бесконечности. Низенькая загородка приближалась; наездник-скелет издал странное «хёоо!» и наклонил мотоцикл для резкого разворота. Тормоза выплюнули искры, и из-под колес вырвались облака белого дыма. – Куууу! Харуюки отчаянно держался, чтобы его не унесло центробежной силой. Скоро. Еще полсекунды – и придет первый и последний шанс. Обороты движка упали. Мотоцикл закончил разворот и приготовился вновь начать жестокий разгон – Настало мгновение, когда ноги Сильвер Кроу твердо стояли на бетоне. – …Ооооооо!!! – закричал Харуюки. И, собрав всю свою силу, он выпрямился, поднимая двумя руками мотоцикл за заднее крыло. От коленей, локтей и плеч полетели искры, от оставшихся 20% его здоровья отлетела половина, маленькие ноги стояли прямо под громадной тяжестью. 0.1 секунды спустя здоровенное колесо отчаянно завертелось. Но энергия вращения так и не перешла в энергию поступательного движения. Шина вращалась чуть выше бетонной кровли. – О… оо? Прямо перед носом у Харуюки Эш Роллер, все еще глядя вперед, издал изумленный возглас. Еще два или три раза он лихорадочно крутанул рукоятки. Двигатель взревел еще громче, заднее колесо крутилось как сумасшедшее. Но стальная туша мотоцикла не сдвинулась ни на чуть-чуть. Это и была «уязвимость», подмеченная Харуюки. В отличие от нынешних скутеров, у которых электромоторы были в обоих колесах, в мотоциклах прошлого века с двигателями внутреннего сгорания эти самые двигатели передавали вращение только на заднее колесо. Поднять мотоцикл целиком совершенно невозможно, но приподнять его за одно колесо металлический робот-аватар может, даже с учетом реалистичного уровня детализации. И не только приподнять, но и продержать так хоть час. – Блин… ты! Эй!!! А ну опустил на место, лысик!!! – завопил Эш Роллер, оглянувшись на Харуюки. Тот ухмыльнулся, хоть его противник и не мог этого видеть. – Ну уж нет. Если ты против, попробуй покрутить переднее колесо. Вернувшись из ускоренного мира, Харуюки полной грудью вдохнул солнечный свет, потом протяжно выдохнул. Бой завершился на счете 600, то есть он длился примерно секунду реального времени. Но ладони Харуюки взмокли от пота и страшно замерзли. Напряженным пальцем он потянулся к кнопке отсоединения нейролинкера от Глобальной сети, как вдруг его кто-то смачно хлопнул по плечу. – Эй, ты справился, Сильвер Кроу! А я уж подумала, что ты проиграешь. Развернувшись, Харуюки увидел на личике Черноснежки редкую для нее солнечную улыбку. Они оба «ускорились», как только вышли за ворота школы, так что ничего удивительного, что она здесь; но на арене она наблюдала за боем с крыши далекого здания; это сбивало с толку. Вот истинное расстояние между нами. Не выдавай желаемое за действительное. Прислушиваясь к собственным словам, Харуюки неловко улыбнулся в ответ. – Я… я тоже был уверен, что проиграю. – Не скромничай, это была классная победа. Мне бы и в голову не пришло подумать о внутреннем устройстве мотоцикла Эш Роллера… а ты нашел уязвимое место, через которое твой аватар сумел с ним справиться. Так или иначе, свои очки ты вернул. – Я вернул больше. Я двадцать получил, потому что он был уже второго уровня. Черноснежка моргнула, потом просияла и снова хлопнула Харуюки по плечу. – Ха-ха-ха, понятно; вот почему он умел ездить по стенам. – Это не смешно, я был просто в шоке. – Хи-хи-хи, ой, прости. Зато благодаря этому ты нашел интересный способ его одолеть, верно? Я слышала от других зрителей – ты первый, кто применил против Эш Роллера этот трюк. Блестящая победа. – А, хаа… Несмотря на то, что ведущее колесо мотоцикла висело в воздухе и никуда не ехало, Эш Роллер минут пять упрямо пытался подчинить себе мотоцикл, прежде чем наконец слез с него. Харуюки, до того момента лишь сбегавший или летавший под ударами, буквально жаждал нормальной драки; разумеется, его металлические кулаки быстро принесли ему победу. – Даже твои «Удар» и «Пинок» пригодились. А «Удар головой»… ну, он будет работать с противниками, у которых более стандартная манера ведения боя. …Ой, ну что мы просто стоим и говорим. При этих словах Черноснежки Харуюки заозирался. Они вдвоем стояли возле самых ворот школы; ученики, идущие по домам и просто стоящие поблизости, глазели на них с нескрываемым любопытством. Харуюки съежился, стараясь казаться как можно меньше; потом он заметил в толпе лицо Тиюри и забыл дышать. Чисто
машинально он отвел глаза. Вчерашнее бегство от Тиюри и Такуму не изгладилось из его памяти. Мало того, что он так и не извинился за сэндвичи, – еще и это. Теперь он понятия не имел, как ему восстанавливать отношения. Нет – это не моя вина. Я сколько раз говорил ей, чтобы она молчала; она сама виновата, что рассказала Такуму про Араю и его кодлу. Не нужна мне их жалость. Харуюки съеживался все сильнее; Черноснежка спросила: – Ну так что, если мы сменим место – как насчет вон той кафешки… хмм? Ты же… – Что ты собираешься делать с Хару? Внезапно раздавшийся совсем рядом голос Тиюри заставил Харуюки подпрыгнуть. Подняв глаза, он увидел, что его миниатюрная подруга детства, вся напружинившись, стоит напротив Черноснежки. Лишь Харуюки знал, что эта поза Тиюри означает, что она совершенно не намерена отступать. Ее большие брови замерли, и она вновь произнесла негромким голосом: – Вчера на Хару напали из-за какого-то фокуса семпая, ведь так? И сегодня ты снова выставляешь его на посмешище; что вообще тебе нужно? Ты что, кайф от этого ловишь? Ииииии… Что происходит что творится что мне делать. Полностью потеряв контроль над ситуацией, скрючившись изо всех сил, он каким-то образом сумел все же двинуть непослушными губами. – Э, это, Тию… – Хару, а ты вообще заткнись!!! Получив по физиономии взглядом, который он слишком хорошо знал еще с детства, Харуюки мог лишь молча стоять и не шевелиться. Черноснежка приняла атаку сверхмощным Лучом Тиюри в высшей степени достойно: прохладно улыбнувшись и чуть склонив голову набок, она спросила: – Хмм… не вполне понимаю, что ты имеешь в виду. Ты обвиняешь меня, что я ради собственного удовольствия заставляю Ариту-куна делать что-либо против его воли? – А что, нет, что ли? Хару это ненавидит, когда он выделяется и на него все смотрят. Ты разве не видишь, что он сам не свой последние дни? Хотя, семпай, тебе не понять. – А. Да, возможно, я действительно поставила Ариту-куна в несколько непривычное для него положение. Однако, полагаю, принимать это или нет – его выбор. Какое ты имеешь право говорить такие слова? – Имею. В этой школе я дружу с Хару дольше всех. – А, дружишь… хех. После этого заявления Тиюри на красивом белом лице Черноснежки возникла суперледяная улыбка. – В таком случае у меня более высокий приоритет. Ты ведь слышала слухи, да? Я ему призналась и в настоящее время ожидаю ответа. А сейчас мы идем на небольшое свидание. Гяаааа… О нет я вляпался конец света завтра же перевожусь. Тиюри и остальные вокруг застыли, как будто Харуюки «ускорился». Сам Харуюки тоже застыл в неестественной позе, лишь пот градом катился по лицу. Посреди гробового молчания Черноснежка извлекла из кармана формы ослепительно белый платок. – Уже почти зима, а ты… смешной парень. Утерев пот с лица Харуюки, она взяла его правую руку в свою. – Ну, до встречи, подружка-кун. И, волоча за собой тушу Харуюки, Черноснежка зашагала по самой середине переулка между двумя рядами расступившихся учеников. Тащась за Черноснежкой, Харуюки оглянулся и увидел, как лицо его подруги меняется с обалдевшего на потрясенное, а потом на нечто готовое вот-вот взорваться от ярости. – К-кстати, о том, что было только что… ты чем вообще думала!!! – выкрикнул Харуюки, когда они свернули в мощенную булыжником аллею и он высвободил наконец свою руку из захвата Черноснежки. – З-з-знаешь что, есть вещи, которые нельзя решить «ускорением»! – А-ха-ха-ха-ха, – искренне рассмеялась Черноснежка. – Ха-ха-ха… ты быстро ухватил суть Бёрст-линкеров, просто здорово. – Это совершенно не здорово! Из-за семпая мне завтра хоть в школе не появляйся! – Кстати, твое лицо и сейчас неплохо смотрелось. Я снова сделала скриншот поля зрения, не желаешь взглянуть? – Не желаю! Выброси его сейчас же!!! – Ху-ху-ху… Шлепая подошвами туфелек по брусчатке, Черноснежка еще какое-то время смеялась на ходу, так что у нее плечи вздрагивали. Наконец, коротко выдохнув, она произнесла: – Да, насчет этого. Я хотела кое-что у тебя узнать… то есть окончательно удостовериться. – О? Узнать насчет чего… насчет Тиюри? – А, вы достаточно близки, чтобы обращаться по имени? – А, нет, нуу, она Курасима, Тиюри Курасима, класс один-один. – Я знаю. Я просто впервые услышала, что она твоя лучшая подруга. А кстати, она на самом деле просто подруга? Под подозрительным взглядом Черноснежки Харуюки закивал. – Да, да. Просто подруга детства… и потом, у нее есть парень. – О? Значит… нет… хмм, хм. – …Что еще за «хм»? – Нет, ничего, я просто лишний раз осознала, насколько глубок реальный мир. – А, хаа… Не понимая, что она имела в виду, Харуюки вздохнул, потом задал вопрос, пришедший ему в голову чуть раньше. – Ээ… ты говорила, что уже знаешь имя Тиюри? – Да. Чистое совпадение; я ее заметила совершенно не в том смысле, как тебя. – Чего? – Это не так-то просто объяснить. Это связано с тем, почему я нашла тебя и пригласила в ускоренный мир. В общем, давай попьем чайку и поговорим не спеша. В честь твоей победы – я угощаю. С этими словами Черноснежка развернулась и зашагала в направлении кофейни, куда, по-видимому, и направлялась изначально. В кофейне было малолюдно – возможно, из-за раннего времени дня. Тем не менее, когда Черноснежка вошла, Харуюки ощутил, что на них двоих смотрят. Да, идти прямо за ней страшновато. На пути домой из школы – да нет, вообще в любое время дня – чаевничать наедине с девушкой… такого опыта у Харуюки совершенно не было. Чувствуя, что его мозг сейчас лопнет от перегрузки, он на автопилоте заказал огромный бокал сладкого напитка и, позволив Черноснежке за себя заплатить, вжался в стул за самым дальним столиком. Тут же взял предложенный ему кабель и воткнул в свой нейролинкер. Уааа, что такое, это смахивает на настоящее свидание… Да нет, такое сочетание совершенно непохоже на свидание. А на что похоже? Сестра и брат? Нет – госпожа и носильщик? «Догадываюсь, о чем ты думаешь». Заметив, что Черноснежка на него смотрит, Харуюки быстро отхлебнул своего напитка с карамельным ароматизатором. «Не, ничего. Ладно, ты что-то говорила, почему ты пригласила меня в ускоренный мир…» «Не торопись так. Это… долгая история». С аристократической элегантностью она сделала глоточек своего не очень сладкого на вид напитка, вздохнула и оперла подбородок о руки. В бледно-желтом свете, падающем от окна, Черноснежка казалась школьницей из старого иностранного фильма. Харуюки лишился дара речи. Да, он словно смотрел кино в стиле ретро, только между ним и Черноснежкой был еще кабель… Он просто сидел и тупо смотрел, так что, когда его вдруг похлопали по лежащей на столе правой руке, он едва не подпрыгнул. «В общем, сегодня ты показал себя молодцом. Еще раз поздравляю с победой, Харуюки-кун». «А… да, спасибо тебе огромное. Я смог выиграть благодаря советам семпая». «Нет, ты смог выиграть благодаря твоему умению адаптироваться. Если так пойдет дальше, ты совсем скоро выйдешь на второй уровень. И даже на третий – еще до конца года». «Хаа… аа… по правде сказать, я даже представить себе не могу…» Он ведь с колоссальным трудом одержал победу, находясь по ходу поединка в очень опасном положении. Выиграть еще десятки столь же тяжелых боев – от одной мысли об этом голова кругом идет. Улыбка исчезла с лица Черноснежки, словно девушка читала, что творится на душе у Харуюки. Она кивнула. «Хм. Да, ты верно подумал, перед тобой долгий путь. Бёрст-линкеров всего около тысячи, но немногие из них достигли четвертого уровня. Пятого и шестого почти невозможно достичь, играя в одиночку. Бёрст-линкеры седьмого и восьмого уровней все командуют огромными группами игроков». «Г-группами?» «Это аналогично гильдиям и командам в других онлайновых играх. У нас это “военные подразделения”… их называют “легионами”. Сейчас ускоренный мир поделили между собой шесть громадных легионов. Правят ими шесть Бёрст-линкеров девятого уровня… они коронованы именами: Синий, Красный, Желтый, Зеленый, Фиолетовый и Белый – “шесть королей чистых цветов”!» Острый как нож голос ворвался в мозг Харуюки, и он выпучил глаза. Заметив его взгляд, Черноснежка улыбнулась чуть печально и моргнула. «…Прости за громкий голос». «Ничего… но… всего шесть?» Он был потрясен, узнав, что Бёрст-линкеров около тысячи, но от информации, что до девятого уровня добрались единицы, его охватило благоговение. «Я много в какие сетевые игры играл, но ни разу не слышал, чтобы так мало игроков добиралось до максимального уровня». Эти слова Харуюки произнес с завистью. Черноснежка приподняла бровь и склонила голову чуть набок. «Я не говорила, что девятый уровень – максимальный». «Э?.. Так есть и десятый? А сколько?..» Вместо ответа Черноснежка отпила своего кофе, откинулась на спинку стула и с веселым видом уставилась в пространство. Кабель натянулся чуть сильнее и закачался между Харуюки и Черноснежкой, словно в серебряном танце. «Программа “Брэйн Бёрст”… полное название “Brain Burst 2039”… была выпущена неизвестным программистом семь лет назад и с тех пор много раз обновлялась. Однако за все это время десятого уровня не достиг ни один Бёрст-линкер. И причина этого лишь одна… слишком суровые требования». «Что, надо выиграть слишком много дуэлей? Тысячу побед одержать… или даже десять тысяч?» «Нет, всего пять». После этих слов она вдруг на мгновение улыбнулась неуверенной улыбкой. «Просто соперник должен быть тоже девятого уровня. Кроме того, если хоть раз проиграешь другому девятому уровню, сразу теряешь все очки, и “Брэйн Бёрст” автоматически стирается…» У Харуюки отнялся язык. Черные глаза Черноснежки смотрели прямо на него. «Харуюки-кун. Тебе не казалось странным, что такое потрясающее свойство “Брэйн Бёрста”, как “ускорение мыслей”, уже семь лет держится в тайне от общества?» Этот неожиданный вопрос привел Харуюки в замешательство; однако если подумать – действительно странно. Если Бёрст-линкеров тысяча человек, секрет давно должен был просочиться и изумить весь мир. «Причина – жесткие требования к кандидатам на установку “Брэйн Бёрста”». «Требования?.. Типа, хороший игрок… что-то вроде?..» На вопрос Харуюки Черноснежка ответила с горькой улыбкой. «Все гораздо
определеннее. Главное требование – носить нейролинкер с самого рождения. Нейролинкеры первого поколения появились на рынке пятнадцать лет назад. Это значит… – Черноснежка сделала паузу, потом медленно продолжила: – Среди Бёрст-линкеров нет ни одного взрослого. Самым старшим пятнадцать лет – они еще дети. Ребенок сделает все, чтобы защитить свое право пользоваться любимой игрой; а после деинсталляции программы никто из взрослых ему не поверит». На блестящих губах мелькнула саркастическая улыбка. «Для детей это как общий сладкий сон. Летом два года назад… юные короли почти одновременно достигли девятого уровня. Сразу после этого появилось системное сообщение, где объяснялось жестокое условие достижения десятого уровня. Началась ли в результате кровавая баня? Нет. Короли выбрали вечное болото. Вместо того чтобы идти вперед, они стали оберегать свои садики. То есть… весь ускоренный мир был поделен между легионами, и короли заключили между собой пакт о ненападении. Что за фарс. Ведь, чтобы добраться до девятого уровня, они победили множество Бёрст-линкеров». Харуюки сглотнул слюну. Пересохшее горло отозвалось болью; он сделал большой глоток своего фраппе[14] и боязливо высказал то, что ему пришло в голову. «Так значит, семпай собирается бросить вызов “шести королям чистых цветов”?..» На губах Черноснежки заиграла загадочная улыбка. «Нет, я уже сделала это». «Что?!.» «Шесть королей… когда-то это были “семь королей чистых цветов”. Они были соперниками, но в то же время их связывали крепкие узы, этих семерых парней и девушек. Они прошли через множество дуэлей; выигрывали, проигрывали – но не затаили ни капли ненависти. Но Черный король предал всех и напал на них… это было ночью два года назад». Черный – король. Это значит, имя аватара должно быть… черное… Харуюки выпучил глаза и не дыша уставился на Черноснежку. Та медленно кивнула. «Да… это была я. Черный король, Блэк Лотус – единственный человек из девятиуровневых, кто не выбрал мир. Отбросить связи, дружбу, уважение, все – и устроить схватку, поставив на кон очки всех семерых. Когда это предложение было отклонено – стол переговоров залила кровь». «Чт… что ты… сделала?» «В последнюю ночь встречи семи королей… да, это называлось встречей, но не в реальном мире. Потому что Бёрст-линкеры изо всех сил стараются скрывать свои реальные лица и имена». Почему бы это? – хотел спросить Харуюки, но тут же сам понял, почему. Если другие Бёрст-линкеры узнают твое настоящее имя и лицо, может случиться худшее – «нападение в реале». Когда кто-то оказывается в ситуации, где другим способом он не может зарабатывать очки, он вполне может прибегнуть к этому. Черноснежка едва заметно кивнула, словно прочла мысли Харуюки, и продолжила. «Для той ночной встречи все семеро подсоединились к одной арене в режиме “все против всех”. Я… когда Красный король проповедовал мир-дружбу и утратил бдительность…» Белое лицо под шелковистой челкой утратило всякое выражение. Глядя пустым взглядом в одну точку, Черноснежка монотонно произнесла то, что последовало дальше. «Отрубила ему голову. Идеальный критический удар… он потерял разом все хит-пойнты, потерял все Бёрст-пойнты, как и гласило новое правило, и потерял “Брэйн Бёрст”. Так что нынешний красный король – уже второе поколение. Что было дальше… просто ад, хи-хи. Фиолетовая, девушка Красного, начала плакать и вопить, Синий взорвался от ярости, и началась мясорубка без намека на честь. Я знала, что это первый и последний шанс… изо всех сил пыталась снять еще четыре головы… да, это было полное безрассудство…» Ее светлые губы исказились, она голосом рассмеялась. «Здравый смысл я послала к черту. Дралась как сумасшедшая, но не убила больше никого, и меня тоже не убили. Я и глазом моргнуть не успела, как прошло тридцать минут, и я разлогинилась. …А потом два года я только и делала, что пряталась. Сейчас я главная предательница ускоренного мира, самая большая трусиха, и за мою голову самая большая награда». «…Зачем…» От мрачности монолога Черноснежки мозг Харуюки был парализован; он смог родить лишь один простой вопрос. «Зачем ты это сделала?..» «Дружбу и честь я променяла на нечто большее… на десятый уровень. Можно сказать, это моя единственная цель в жизни. …В том системном сообщении было еще вот что. Бёрст-линкер, достигший десятого уровня, получит возможность встретиться с создателем программы “Брэйн Бёрст”, узнать истинную причину ее существования, ее главную цель. Я… хочу знать. Я хочу узнать любой ценой». Черноснежка оперла локти о стол и спрятала лицо за сцепленными кистями рук; ее мучительные слова, точно звучащие из бездны, достигли Харуюки. «Ускорять мысли ради денег и славы. Это единственная причина наших сражений? Единственная наша награда? Единственное, чего мы можем достичь? Нет ли… впереди чего-то большего?.. Внутри… этой оболочки под названием “человек”… что-то еще…» Ах… Немножко, совсем немножко… он начал понимать. Когда с невыносимой «земли» глядишь в далекое «небо»… такого рода чувство. Быть может, эта его короткая мысль достигла Черноснежки: она медленно подняла голову и взглянула на Харуюки; ее взгляд, казалось, давил. Впрочем, это длилось лишь мгновение. Затем красивая старшеклассница уронила руки на стол и, сухо улыбнувшись, сказала: «…Итак, ты ошеломлен… а может, осуждаешь меня, Харуюки-кун? Ради моей цели я, возможно, когда-нибудь и тебя принесу в жертву. Если ты скажешь, что не можешь больше со мной сотрудничать, я пойму. Я не буду тебя удерживать и не отберу у тебя “Брэйн Бёрст”». Подумав пару секунд – Харуюки медленно протянул правую руку и, остановив ее в сантиметре от пальцев Черноснежки, ответил: «Аа, это… В любой игре, если человек видит концовку и сдается, просто стоит на месте, – он просто дурак. Конечно же, всегда надо целиться на самый верх… ведь разве не для этого “Брэйн Бёрст” вообще существует?» Он вовсе не лгал, пытаясь подольститься к Черноснежке. Будучи хардкорным игроком, Харуюки действительно совершенно искренне так считал. Глаза Черноснежки округлились; прошло несколько секунд, и она рассмеялась. «Ху, а-ха-ха… Ну надо же, ты гораздо больше Бёрст-линкер, чем я. Ясно… ну да, тут есть к чему стремиться…» «Ни… ничего смешного я не вижу». Немного обидевшись, Харуюки надул губы. Потом выпрямился и продолжил: «В общем… в любом случае я буду помогать тебе, семпай. Я тоже хочу когда-нибудь… дорасти до десятого уровня». Внезапно лежащая на столе левая рука Черноснежки двинулась вперед и обхватила правую руку Харуюки. «Спасибо». Мысли Черноснежки, совсем недавно плоские и лишенные души, потекли в засмущавшегося Харуюки теплой струей. «Спасибо, Харуюки-кун. Да… я в тебе не ошиблась. Я рада, что выбрала тебя, всем сердцем рада». Сейчас нужно тоже взять ее за руку и посмотреть в глаза – но нет, ничего такого Харуюки, конечно, сделать не мог. Вместо этого он рефлекторно отдернул руку, втянул голову в плечи, как черепаха в панцирь, и прозаикался своим мысленным голосом: «Н, не, ничего… Я просто стараюсь быть хоть чуть-чуть полезным… к-кстати, главное-то, ну… что мне нужно сделать?..» Повисла короткая пауза. Глаза Черноснежки смотрели прямо на Харуюки. Что в этих глазах, сочувствие? Наконец, коротко вздохнув, Черноснежка разорвала молчание. «Да. Пора кончать ходить вокруг да около… перейдем к главному. Я уже рассказала тебе, как я жила эти два года, верно?» Харуюки испустил глубокий вздох и, подняв глаза, кивнул Черноснежке, вернувшей себе спокойное выражение лица. «Дело не в том, что я все время побеждала взбесившихся королей и убийц, которых они подсылали. Дело не в этом… просто за эти два года я ни разу не подключила нейролинкер к Глобальной сети. Если меня нет в списке, меня невозможно вызвать на дуэль, верно?» «Аа… что… правда?» – автоматически переспросил Харуюки. С его точки зрения, получение информации из Глобальной сети – жизненная необходимость, как питье и дыхание. Если его отключить от Глобальной сети, он просто засохнет. «Правда, правда. Я пользуюсь терминалами, чтобы заходить на сайты и читать почту, хотя от 2D-картинок у меня глаза устают. Но когда привыкнешь – ничего страшного… однако, даже если я отключена от Глобальной сети, существует сеть, подключаться к которой ежедневно меня вынуждает мое общественное положение». «П-положение?.. В смысле, девушка из высшего общества… нет, принцесса?» «Глупый». Черноснежка холодным голосом отвергла его догадки, и лишь тогда Харуюки вспомнил, что она такая же школьница, как и он. «А, аа… понял. Локальная сеть Умесато. …Ай… п-погоди-ка. Неужели…» «Да». Черноснежка одним глотком допила свой кофе и, держа чашку в руке, продолжила: «Два месяца назад, в первый же день после окончания летних каникул, меня вызвали на дуэль в школьной сети. Вызвал кто-то, кто находился в средней школе Умесато». Харуюки потрясенно молчал; но следующие слова поразили его еще сильнее. «Хуже всего то… что мой оригинальный аватар был тогда заменен на зрительский аватар-болванчик». «Болванчик… такая функция разве есть?» «Да. Многие хотят следить за чужими дуэлями, скрывая свой настоящий аватар. Но, конечно, как болванчик, он лишен всяких боевых способностей. Но проблема даже не в этом… Задним умом можно только пожалеть о собственной глупости, но я в качестве аватара-болванчика использовала свой аватар в школьной сети. Я просто не ожидала, что в моей школе вдруг появится еще один Бёрст-линкер…» Секунду Харуюки переваривал информацию, а потом подскочил на стуле, так что тот жалобно скрипнул. «Ээ… это та самая черная бабочка?!.» Он мысленно наложил сексуальный аватар на фигуру в школьной форме, сидящую перед ним. «И противник увидел ее… в школьной сети?.. Значит… это…» «Ты догадлив. Да, он, меня…» Черноснежка резко поставила чашку на поднос и прижала правую руку к груди. «…Он знает, что вот эта реальная я и есть Блэк Лотус. Самое большое табу всех Бёрст-линкеров, “вторжение в реале”. И я стала опасаться, что на меня уже в реальном мире нападут убийцы, подосланные шестью королями». Нападут… в реальном мире. Харуюки уже понял страшное значение этих слов. Если удается установить реальную личность
Бёрст-линкера, в худшем случае его могут, например, похитить и применять насилие, чтобы отбирать Бёрст-пойнты. Конечно, это тяжелое преступление. Даже в «нормальных играх» бывает, что трения между игроками приводят к серьезным последствиям в реале. А «Brain Burst» – далеко не нормальная игра. Затаив дыхание, Харуюки ждал продолжения рассказа Черноснежки. Однако – «Однако… ничего не было. Никаких нападений, ни даже признаков того, что со мной хотят связаться». «Что?..» «Я тоже была сильно озадачена, но… если так, объяснение может быть лишь одно. Враг… не хочет мной ни с кем делиться. Ему повезло найти реальную меня, человека, за голову которого назначена огромная награда, и он решил не сообщать об этом своему легиону, а преследовать меня в одиночку и в конце концов забрать все мои очки себе». «Преследовать?..» Глядя на склонившего голову Харуюки, Черноснежка кашлянула и начала перечислять. «В туалете. В раздевалке. В душе. В школе сплошь и рядом случаются ситуации, когда я морально не готова сражаться. Если именно в эти моменты меня ловят и вызывают, я просто не могу сражаться в полную силу». «Ду… ш… ага». Перед глазами Харуюки невольно возникла картина Черноснежки в душе, и у него невольно вырвалось это слово. Черноснежка одарила его ледяным взглядом, но, к счастью, чего-то большего предпринимать не стала. Вздохнув, она продолжила: «По правде сказать, за два месяца этот человек атаковал меня больше десяти раз. Не всегда это было в неудобное время, так что мне кое-как удавалось сбегать и сводить дуэли вничью». «П-понятно. Как бы это сказать… похоже, он очень жадный… но в каком-то смысле это можно считать и везением…» «Ну, по сравнению с нападениями в реале – да. Но, с другой стороны, я не могу вернуть себе свой настоящий дуэльный аватар и хорошенько поколотить своего врага. Если он поймет, что победить меня не сумеет, он откажется от идеи забрать себе мои очки и сдаст меня королям, чтобы получить награду от них…» «А, ага… понятно… ага, – пробормотал Харуюки. Вот, значит, почему Черноснежка застряла в этом положении. – Но тогда что же нам делать? Ты не можешь убежать и не можешь отбиваться». «Я знаю. Но один выход есть. Мы должны тоже узнать его реальную личность. В каком он классе, в какой параллели, этот незнакомый мне Бёрст-линкер». Бам. Харуюки страшно захотелось стукнуть себя по колену. В ситуации, когда обе стороны знают реальную личность противника, ради защиты собственного «Brain Burst» они, конечно, вынуждены будут заключить перемирие. «Понятно, ну разумеется. Если нам это удастся, враг ничего не сможет предпринять. Ну и если так… это же просто? Скажем, на утреннем сборе, когда все ученики собираются в актовом зале, можно ускориться и вызвать его. Посмотреть, в каком месте он появится, и узнать его класс». «О, неплохо. Я целый день думала, прежде чем пришла к такому решению». «…То есть… ты так уже пробовала?» «Уже пробовала. И… я была потрясена. Давно уже я так не удивлялась». «К… кто это оказался?..» «Никто». Ответ Черноснежки стал для Харуюки полной неожиданностью. «В дуэльном списке было только мое имя. Ты же знаешь, в Умесато школьникам запрещено отсоединяться от школьной сети, даже на секунду. Потому что через сеть ведутся уроки и проверка посещаемости. Если ты отсоединишься, тебя тут же предупредят через школьную систему оповещения. Потому и я не могу блокировать нападения врага. И все же… его не было в списке!» «Может, он в тот день не пришел в школу из-за простуды какой-нибудь?» Черноснежка, не отводя взгляда от Харуюки, негромко фыркнула. «Я уже проверила – тогда все были на месте. Более того: когда на меня напали и мне удалось с трудом убежать и закончить дуэль вничью, сразу после этого в списке тоже никого не оказалось. Значит… в это трудно поверить, но он каким-то образом умеет скрывать свое имя. Он может вызывать других когда хочет, а другие его и пальцем тронуть не в силах. Это колоссальное преимущество, оно подрывает самые основы правил, которые действуют в ускоренном мире. Тот, кто может так делать… либо суперхакер, которому удалось пройти непробиваемую защиту “Брэйн Бёрста”, либо – у него есть связь с разработчиком…» Встретиться с создателем «Brain Burst», узнать истинное значение этой программы – такова цель жизни Черноснежки. Это она сама сказала совсем недавно. Раз так, то раскрытие таинственного врага для нее может оказаться важнее, чем собственная защита. Решив так, Харуюки почувствовал какое-то незнакомое пощипывание в груди. Он прошептал: «Значит… семпай хочет, чтобы я… помог узнать правду об этом враге, да?» Вовсе я не рыцарь, защищающий принцессу от демона. Нет… это само собой. Не забивай голову глупостями. Я пес, выслеживающий зверя, или даже просто свинья, вынюхивающая грибы. «Ну да… в общем, так, – легонько кивнула Черноснежка, не заметив (или не подав виду, что заметила) внутренний конфликт Харуюки. – По правде сказать, я уже собрала немало информации. Сейчас скажу то, что мне известно точно… Во-первых, имя врага. Его дуэльный аватар – “Сиан Пайл”[15]. Четвертый уровень». «Сиан… Пайл…» Очень… клевое имя. Сильное. Нет – Черноснежка говорила же, четвертый уровень – первая серьезная вершина. Значит, он действительно силен. «Специализация – очень силен в ближнем бою, почти чистый синий. Я много раз видела, как он разносит тонкие стены на аренах. Снаряжения для прыжков у него нет. Потому-то мне и удавалось до сих пор сбегать… но, честно говоря, я уже на пределе. Я не смогу долго сохранять сосредоточенность». Ну еще бы. С прихода в школу до ухода домой атака может прийти в любой момент, и ты не знаешь, когда именно… сам Харуюки, наверно, так и трех дней бы не протянул. Тем временем Черноснежка, не подавая виду, что устала, продолжала посылать ему в мозг четкие мысли. «И еще. Это просто предположение… не только я, он тоже боится… такое у меня ощущение». «Э… а почему?» «Страх лишиться ускорения. Мне кажется, этот человек на грани потери всех Бёрст-пойнтов. Люди, у которых достаточно очков, от нормальных дуэлей получают удовольствие. Как Эш Роллер, с которым ты сражался». «А, аа… ну да, он тогда просто кайфовал…» «А от Сиан Пайла ни капли такого ощущения нет. Всегда молчит и гонится за мной с какой-то безумной упертостью. Так ведут себя только Бёрст-линкеры, которые очень боятся проиграть. Одной лишь награды за мою голову ему мало, он хочет забрать все мои очки. …Ну, впрочем, не то чтобы это что-то значило…» «…Понятно. Не можем же мы проверять эмоциональное состояние всех учеников. Это все, что ты смогла узнать?» – невинно поинтересовался Харуюки – но. Внезапно он ощутил, что мысли Черноснежки стали какими-то… напряженными. Однако, прежде чем он спросил, в чем дело, она покачала головой и ответила: «Нет. Есть еще одна важная деталь… курсор-указатель». «О? Тот голубой треугольничек?» «Да. Он с самого начала боя показывает направление на противника. Это значит… даже если я не вижу сам момент появления Сиан Пайла, мне достаточно запомнить начальное направление курсора, и реальное тело противника будет где-то в этом направлении… теоретически». «А… а! Ну конечно, правильно. Если арена такая же, как реальный мир, то ты сможешь узнать, в каком уголке школы он прячется!» «Совершенно верно. Я запоминала направление курсора каждый раз, когда он меня вызывал, потом сравнивала со списком учеников Умесато, которые находятся в той стороне, и отслеживала совпадающие имена. В итоге я вычислила человека, который с наибольшей вероятностью и является Сиан Пайлом. Но прямых доказательств нет. Здесь слишком много народу, и одной линии недостаточно. На этой линии всякий раз десятки учеников. …Харуюки-кун, вот что я хочу, чтобы ты сделал: когда на меня в следующий раз нападут, ты автоматически подключишься в качестве зрителя. У зрителей тоже есть курсор-указатель – и ты должен запомнить направление на Сиан Пайла». «Курсор… если их будет два, то…» – восхищенно произнес Харуюки. Черноснежка кивнула энергичнее обычного. «Именно. Два курсора пересекаются лишь в одной точке. Если в этой точке окажется ученик… это будет несомненное доказательство. Что он и есть Сиан Пайл». Черноснежка закусила губу, и ее правый указательный палец проворно задвигался, управляя виртуальным рабочим столом, видимым только ей. Она выдернула один файл и уже собралась было перебросить его Харуюки – но тут ее палец застыл. «?.. Что такое? И кто этот кандидат?» Харуюки становилось все любопытнее; у него даже в горле пересохло, несмотря на выпитый огромный бокал фраппе. Он подался вперед. Черноснежка по-прежнему словно колебалась, но в конце концов переслала файл и тут же сказала: «Послушай… этот файл я приготовила за неделю до того, как встретила тебя в игровой зоне после долгих поисков третьего человека в Умесато, кто мог бы ускоряться». Не понимая, зачем ей понадобилось это говорить, Харуюки насупил брови и принял файл. Без колебаний кликнул по иконке на виртуальном рабочем столе. Открылась одна-единственная фотография. Видимо, снята для школьного пропуска – анфас от плеч и выше. «…Э?.. Это… поче… му?..» Коротко стриженные аккуратные волосы. Синяя заколка. Большие, смахивающие на кошачьи глаза. Знакомое лицо… нет, не просто знакомое. Это лицо он видел дольше всех в своей жизни, не считая матери. «Ти… Тиюри? Она… Бёрст-линкер?..» Больше пяти секунд он в замешательстве глядел на Черноснежку, бессвязно бормоча. «Нет… не может быть! Она ведь совершенно не умеет играть в игры. Она сливает во всех жанрах… Она просто не может подойти для “Брэйн Бёрста”. Тормознутая… все мысли на лице написаны… да, и она просто не способна упорно гоняться за семпаем». «Похоже, ты о ней много знаешь». Голос Черноснежки прозвучал чуть более сурово, чем прежде. Харуюки, не глядя ей в глаза, сказал: «Ну так… ну, мы с ней дружим с детства…» «Когда мы с ней встретились у ворот школы, я удивилась. Если она и есть Сиан Пайл, то, конечно, она должна знать, что я Блэк Лотус. Я заподозрила, что у нее есть какой-то план, но…» «Да ей на такие психологические атаки просто способностей не хватило бы. Она чертовски неумелая, и у нее все мысли на лице написаны».
Почему-то чем больше протестовал Харуюки, тем выше поднимались брови Черноснежки. Наконец она холодно ответила: «Если так, тем вероятнее, что она и есть Сиан Пайл, не правда ли? Она… Курасима-кун относится ко мне с явной враждебностью, ты и сам это видел». «Нет, это, это не то, это потому что мы с семпаем были в Прямом соединении и всякое такое…» «С чего бы ей сердиться из-за этого? У Курасимы-кун есть парень, верно? Значит, если мы с Харуюки-куном сидим в Прямом соединении или держимся за руки, она не имеет права жаловаться». «…Это… ну, это да, но…» Как вообще до такого дошло? Харуюки захотелось обхватить голову руками; говорить он больше не мог. Да, Тиюри встречается с Такуму, и жаловаться ей не на что; и потом – я всего лишь… кто? Подручный? Вещь? Частная собственность? В его сознании вспыхивали непроизносимые слова; он никак не мог понять, как объяснить эти нюансы; а Черноснежка тем временем продолжала беспощадно поливать его фразами. «А может, ее отношение вызвано вот чем? Курасима-кун уже давно Бёрст-линкер и хотела сделать тебя своим Ребенком. А тут появляюсь я и выхватываю тебя у нее из-под носа. И вот, не в силах справиться с гневом, она гоняется за мной. Как такой вариант?» Логичной или нелогичной была эта теория, но звучала она почему-то, как речь избалованного ребенка. Харуюки совершенно не понимал, о чем думает Черноснежка; не заметив, как его самого охватила та же горячность, что ее, он ляпнул: «По… понятно! Тогда я узнаю у нее самой!» «О? – Черноснежка упрямо двинула бровью. – Но как ты собираешься это сделать? Спрашивать ее прямо в лицо, Бёрст-линкер она или нет, бесполезно; надеюсь, ты понимаешь, почему? Далее, поскольку Сиан Пайл может с легкостью блокировать свое присутствие, ты не сможешь просто вызвать ее на дуэль, когда увидишь. Мои-то проблемы как раз и начались с того, что я не могу узнать. Если у тебя просто воображение разыгралось, это может быть неприятно». «Это не просто воображение! – Харуюки надул губы, не в силах удержаться от ответной резкости. – Послушай, я подключусь к ней напрямую. Даже если она умеет блокироваться, с Прямым соединением я смогу проверить ее память, загружен туда “Брэйн Бёрст” или нет. Семпай, тебя же это устроит, да?» Глава 5 …Почему? Почему? Уныло обхватив плечи и нехотя плетясь домой по вечернему переулку, Харуюки повторял и повторял мысленно это слово. Почему все так обернулось? Я желал всего-навсего быть верной пешкой Черноснежки, так почему же я брякнул такое, как будто спорил с ней, а потом выскочил из кафешки? Пожалуйста, кто-нибудь, отмотайте время на полчаса назад!!! Так Харуюки молился про себя, но это было невозможно – даже с помощью программы «Brain Burst», почти останавливающей время. Но, впрочем, даже если бы он смог вновь вернуться к той сцене, будто в какой-нибудь игре-адвентюре, ему все равно было бы трудновато согласиться с теорией «Тиюри = Сиан Пайл». Харуюки просто не мог поверить, что Тиюри – во-первых, Бёрст-линкер, а во-вторых, так долго скрывала это от него. Нет – не то чтобы он не верил; он не хотел верить. Честно говоря, объективных доказательств, что он прав, не было. В детстве все было по-другому, но за последний год или два он по-настоящему с Тиюри даже не говорил. Тиюри как девушка оставалась для Харуюки большой загадкой – хотя, конечно, не такой большой, как Черноснежка. Кроме того, имелся аргумент против того, что она не умеет хранить секреты. Потому что, хоть Харуюки и упрашивал ее так долго, Тиюри все же советовалась с Такуму насчет того, что над ним издеваются, а ему ни слова не сказала. Если подумать – прежде чем просить ее о такой опасной вещи, как Прямое соединение, следовало бы извиниться за выброшенные сэндвичи. А чтобы извиниться, сперва надо проглотить и принять как данность то, что Тиюри и Такуму обсуждали всякое насчет него. Тут может и недели не хватить – легко. Харуюки просто не хотелось об этом думать. Он предпочел бы не подтверждать ничего и оставить все как есть. Но тогда у него не останется выбора, кроме как принять теорию «Тиюри = Сиан Пайл». Чего же вообще я хочу? Чего я хочу от Таку, Тиюри и Черноснежки? Перегруженный мыслями настолько, что, казалось, сейчас у него из головы дым пойдет, Харуюки тяжелыми шагами вошел к себе в подъезд. Кинул короткий взгляд на часы в углу поля зрения. Полшестого вечера. Тиюри наверняка уже вернулась из школы, а вот Такуму еще на тренировке секции кендо. Так что эти двое не могут совещаться тет-а-тет у кого-нибудь из них дома. Войдя в лифт, Харуюки молча страдал, пока не прозвенел предупредительный звонок. Тогда он нажал кнопку своего 23 этажа. Когда лифт прошел полпути, он нажал кнопку двумя этажами ниже. – Ой, Хару-тян, как же давно я тебя не видела! – воскликнула, разулыбавшись, мать Тиюри, едва дверь открылась. Харуюки в ответ лишь пробормотал «ага, давно». – Ох, как ты вырос, какой большой стал, погоди, ну да, ты же одного возраста с Тиюри, тебе тоже тринадцать. Ты как поступил в среднюю школу, с тех пор ни разу поиграть не зашел, тетя так скучала; сегодня оставайся до скольки захочешь, хорошо? Можешь с нами и поужинать, дочка последнее время так плохо кушает, я готовлю, а все впустую. Да, я ведь думала сделать сегодня карри, это ведь твое любимое блюдо, да, Хару-тян? Я сегодня много наготовлю, так что ты не стесняйся, Тиюри тоже будет счастлива, она в последнее время так грустит, что не играет с Хару-тяном. Бесконечную трескотню матери Тиюри оборвал резкий голос, раздавшийся из глубины квартиры. – Мама!!! Кинув взгляд за спину матери Тиюри, Харуюки увидел саму Тиюри, высунувшую голову из гостиной. Лицо ее пылало от ярости. – Пожалуйста, не говори лишнего!!! – Да, да, у девочки трудный возраст. Хару-тян, чувствуй себя как дома, оставайся сколько захочешь. Проводив взглядом маму Тиюри, которая, с милой улыбкой помахав рукой, направилась от расположенной в середине коридора входной двери в сторону кухни, Харуюки вновь нацепил на лицо неловкую улыбку. – …П-привет. – … Посмотрев на него долгим взглядом, Тиюри мотнула своим маленьким подбородком, без слов спрашивая: «Ну, ты заходишь?» – и тут же снова исчезла в гостиную. Харуюки напряженно выдохнул и, разуваясь, пробормотал: – Простите за вторжение… Раньше – то ли до третьего, то ли до четвертого класса начальной школы – он бы в такой ситуации сказал «я дома!». В те дни он, Тиюри и Такуму играли на улице до темноты, а потом он, весь потный, возвращался сперва в квартиру Курасимы. Там он принимал ванну, ужинал и даже смотрел телевизор, а уж потом устало возвращался в свою пустую квартиру двумя этажами выше. Для Харуюки, над которым измывались в школе уже тогда, те вечера были единственной отдушиной. Но это тоже кончилось два года назад. Тогда Такуму признался Тиюри, и она советовалась с Харуюки, что ей делать. Среди тапочек в обувном шкафчике рядом с дверью по-прежнему были те, которые всегда носил Харуюки – с синими медвежьими мордочками. Он сунул ноги в выцветшие тапки и, подойдя к гостиной, робко открыл дверь, однако Тиюри там не было. Пробежав потными пальцами по брюкам формы, Харуюки пошел дальше по коридору квартиры, которую знал как свои пять пальцев. Осторожно постучал в дверь комнаты Тиюри, которая была в самом конце коридора. – …Заходи, – послышалось после короткого молчания. Сглотнув, Харуюки повернул ручку. За те два года, что он тут не был, комната Тиюри изменилась мало (насколько он помнил); убранство осталось таким же простым. Письменный стол и кровать в черно-белых тонах, однотонные занавески – как и в комнате Харуюки. Были, конечно, и изменения. Во-первых, сильный (возможно, даже чересчур) приятный запах. Во-вторых, одежда Тиюри, сидящей на кровати с надувшимся видом. Конечно, она была уже не в школьной форме. Однако если в начальной школе она всегда одевалась по-пацански, то сейчас на ней была розовая юбочка и белый пушистый свитер. Ну, все-таки… она же встречается с Такуму… Пока застывший на месте Харуюки крутил в голове эти мысли, первый удар внезапно нанесла Тиюри. – Я вчера тебе все время звонила. – Э?.. – мог лишь тупо ответить Харуюки, глядя на нее снизу вверх. Вчера – ах, да, я же тогда сбежал от Тиюри и Такуму. Уиии, сперва надо извиниться за сэндвичи. – А-ага, это… потому что я вчера на весь день отсоединил нейролинкер… – Мог бы хоть мэйл от меня принять. А я из-за этого заснуть долго не могла вчера! – П… прости… Извиняясь перед надувшейся Тиюри, Харуюки мысленно произнес: «Я так и думал, это просто не может быть она». Как ни рассуждай – просто не может быть, и все тут. Ну надо же – Тиюри, и вдруг Бёрст-линкер Сиан Пайл, да еще и сильный воин четвертого уровня. И плюс ко всему – суперхакер, сумевший модифицировать «Brain Burst», что не удалось сделать больше никому! Однако слова словами, а заполучить доказательство будет непросто. Как он и сказал Черноснежке, единственный способ – находясь в Прямом соединении, обыскать ее память; но как ему попросить о таком в его нынешнем положении? Нет – погодите-погодите-ка. Харуюки намертво вцепился в идею, вспыхнувшую в него в голове. Разве он не может попросить именно потому, что он в таком положении? С точки зрения Тиюри, это, конечно, непростительно – но ведь он даже не очень-то и обманывает ее. Он извинится совершенно искренне и одновременно немножко пошарится в ее памяти… – А, э, мммм, Ти-Ти-Тиюри! – выкрикнул он запинаясь (что с его стороны было притворством). – Чт… что? – Это… Я, я пришел извиниться… много за что… ну, за сэндвичи, за перед школьными воротами. Но, но, но я плохо умею говорить, так что, э, нуу… п-п-пожалуйста, позволь мне подсоединиться к тебе напрямую. Тиюри, разинув рот, уставилась на Харуюки, по лицу которого градом катился пот (и это не было игрой). Ее густые брови поднимались все выше, по мере того как выражение лица переходило от ошеломленного к подозрительному. Ой как плохо. Все-таки слишком внезапно получилось. Харуюки уже смирился с тем, что сейчас на него наорут, но тут на лице его подруги появилось странное вызывающее выражение. Такое лицо Тиюри раньше всегда делала, когда ругалась с мальчишками, и означало оно «ну
попробуй, если осмелишься». – …Ты принес кабель? – внезапно спросила она напряженным голосом. Харуюки замотал головой. О нет. – Эээ… я, я забыл. – Пффф. К твоему сведению: у меня есть только вот этот. Тиюри нагнулась и, открыв ящичек под кроватью, достала оттуда – всего-навсего 30-сантиметровый светло-серый XSB-кабель. – К-какой короткий. Ты… всегда таким с Таку пользуешься?.. – не подумавши ляпнул Харуюки, и Тиюри тут же стала на него орать: – Т-ты что, совсем дурак?! Так-кун всегда приносит метровый. А этот – для подключения к компу, он шел в комплекте с нейролинкером, когда я его покупала!!! – А… аа… Поскольку стандарт сверхскоростной связи Xtra Serial Bus (