— Ладно, — я кивнула, проводя пальцами по волосам. — Начинай.
Ник кивнул, наклоняясь к столу.
— Этот парень, Норберг… он сделал шесть звонков на твой сотовый за два дня до своей смерти, — он передал мне распечатку телефонных звонков. Его голос содержал больше желчи, когда он добавил: — Конечно, ты не в курсе, учитывая твоё решение выпасть из жизни на последние несколько недель. Мы получили доступ к оставленным им сообщениям, и они были весьма… эмоциональными. И обвиняющими. Вдобавок за тот же период он восемь раз звонил в твой офис. Опять-таки, я предполагаю, что ты этого не знаешь…
Игнорируя его сарказм, я покачала головой.
— Я не знала. Но я не удивлена.
— Нет? — переспросил Ник.
Глен поднял руку, показывая Нику притормозить.
— С чего бы ему столько звонить? — спросил Глен, поворачиваясь ко мне.
Я взглянула на Глена, затем выдохнула, запуская пальцы в волосы.
— Потому что у Джеффа Норберга были серьёзные проблемы с границами.
— В смысле? — снова Ник, снова с резкими нотками в голосе.
Выдохнув в этот раз с нетерпением, я наградила его бесстрастным взглядом.
— В смысле у него проблемы со словом «нет». Он злился, если я не была доступна для него 24/7, вне зависимости от того, работала я или нет, была ли я с другим клиентом… и вообще, была ли я в стране. Он пытался использовать всевозможный психологический шантаж, чтобы добиться от меня желаемого.
Я откинулась на стуле; он издал громкий металлический звук и заставил меня резко дёрнуться вперёд и схватиться за край стола. Я забыла, какие тут старые стулья.
— …Я пыталась с этим справиться, но не смогла, — добавила я, с глухим стуком выпрямившись.
— Поэтому ты отказалась от него как от клиента? — сказал Ник.
Я кивнула.
— Да. В конце концов, я дала ему направление на встречу с коллегой.
— Как давно это было? — спросил Ник.
— Шесть месяцев назад, — нахмурившись, я осознала, что потеряла некоторое время. — …Может, семь. Это было сразу после того, как я вернулась из Бангкока. Может, через четыре-пять дней.
— Как ты пыталась с этим справиться? — сказал Глен, привлекая мой взгляд к себе. — Перед тем, как отказаться от него. Как психолог справляется с такой ситуацией с клиентом?
Я вздохнула, восстанавливая равновесие на стуле.
— Поначалу я пыталась поговорить с ним об этом. В ходе того изначального разговора я предупредила его, что с этого момента буду все жёстче пресекать его всякий раз, когда он выдвинет необоснованное требование или переступит границу, которая мне покажется неуместной… или попытается манипуляциями добиться от меня желаемого. После этого я несколько недель делала именно то, о чем сказала ему. Я останавливала его — часто на середине предложения, чтобы пресечь его рассказ о том, почему у него было право так поступить. Я предельно ясно указывала, что он делал, и не отступала вопреки его отрицанию или попыткам перевести тему. Я объясняла ему, что его недостаток уважения к границам других людей был огромной составляющей того, что изначально привело его в мой офис…
— А именно? Из-за какой проблемы он пришёл к тебе, док?
Я издала невесёлый звук.
— Преследование. На него подала в суд женщина, которую он нанял и в конце концов уволил.
— Они направили его к женщине-мозгоправу после того, как его обвинили в преследовании женщин? — спросил Ник, и в его голосе звучало неверие.
Я кивнула, взглянув на него.
— Иногда так делают. Иногда это срабатывает, давая им безопасный способ попрактиковаться в соблюдении границ с теми, кто обучен оберегать свои границы.
Ник фыркнул.
— Но ты отказалась от него после Бангкока?
— Да, — сказала я. — Он оставил более тридцати все более агрессивных сообщений на моём офисном телефоне за ту неделю, что я была за границей. Он также звонил на мой личный номер, которого я ему никогда не давала, а значит, он получил его каким-то неподобающим путём.
— Что случилось с женщиной, которую он преследовал? — спросил Глен. — Той, другой?
Я уставилась в стол, хмурясь и вспоминая.
— Как я и сказала, она подала на него в суд… изначально за домогательство и незаконное увольнение. Она также оформила на него запретительный ордер… опять-таки, за преследование, поскольку он продолжал досаждать ей и её семье даже после увольнения. Она утверждала, что само увольнение было отплатой за её отказ спать с ним. Его компания решила вопрос с ней. Вне суда, полагаю. Они выдвинули визиты к психологу как условие для Норберга, чтобы сохранить его место в совете… из целей подстраховки, полагаю.