Блэк кивнул, и в этот раз он выпустил разгорячённый импульс одобрения. «Хорошо. Очень хорошо, док. Расскажи мне о нем».
Я нахмурилась, сосредоточившись на оттенке и стараясь получить больше.
«Он стоял на лестнице? — послала я после нескольких секунд концентрации. — Держался там, где ты сейчас…?»
«Чуть дальше, но близко, док. — Блэк кивнул. — Это хорошо. Что ещё?»
Я встретилась с ним взглядом. «Ты не беспокоишься испортить эти отпечатки? Стоя прямо там, где стоял он, когда убивал его?»
Блэк покачал головой. «Это не так работает, док. Не в этом случае. Здесь я его лучше чувствую. Что ещё?»
Я вернулась к концентрации на месте, где стоял Блэк. Ещё через несколько секунд я нахмурилась. «Он реально… пустой, — наконец послала я. — Вообще никаких эмоций. Ни волнения, ни возбуждения. Ни гордости. Ни страха. Просто… ничего».
Блэк снова кивнул, в этот раз едва уловимо.
— Что это значит? — вслух спросила я.
Вместо ответа Блэк начал подниматься по лестнице туда, где сидела я.
Когда он добрался до меня, я ощутила внезапное желание схватиться за него, но Блэк обошёл меня, не коснувшись. Почему-то это причинило ещё больше боли, чем в полицейском участке.
В те же несколько секунд он отсоединился от моего сознания.
Блэк подошёл прямиком к Нику.
— Мне нужно проверить пару вещей, — сказал он. — Позвоню тебе позже, — он собирался уйти, но помедлил, неодобрительно взглянув на Ника. — И пусть твои люди свяжутся с моим офисом, — добавил он холоднее. — По поводу денег, Ник.
Ник наградил его раздражённым взглядом, но кивнул, отмахиваясь.
Блэк взглянул обратно на меня. На секунду я почти подумала, будто он что-то скажет. Затем он, видимо, передумал и вместо этого лишь кивнул.
Прежде чем я успела решить, должна ли я ему что-то сказать, он уже зашагал прочь.
Глава 6
Поиски
Клайв Таннер взглянул вниз с лестницы его деревянного крыльца, когда на обочине прямо перед его домом остановился мотоцикл.
Поначалу он едва взглянул на сам байк и парня на нем, только подумал про себя «Крутой байк».
Он здесь привык к дуралеям на японских мотоциклах. Здесь жило много желающих косить под байкеров, треплющих языками и пушками, отвозивших детей на выходные в дюны, чтобы колесить на квадрациклах и пить пиво с жирными жёнами.
Однако сейчас до этого ещё оставалось несколько месяцев.
В это время года обычно было тихо. Большинство парней, проезжавших в это время дня, относились к «перманентно праздному классу», как сам Клайв.
У него хотя бы было оправдание в виде старости.
Было жарко, хотя стоял всего апрель, и тем самым, середина весны. Поскольку он переехал сюда примерно пятнадцать лет назад — устроившись где-то посередине Терлоком, Йосемитским национальным парком и жопой мира — можно было подумать, что жара его больше не беспокоит. Или, по меньшей мере, что она не удивляет его каждый год.
Но его кондиционер издавал последние болезненные хрипы, а стены старого дома были тоньше неглиже шлюхи, и казалось, что с каждым годом Клайв чувствовал жару сильнее, а не наоборот.
— Глобальное потепление, — говорил его друг Дэвис всякий раз, когда он жаловался.
Но Клайв не верил в этот бред сивой кобылы.
Отпив глоток из запотевшей бутылки пива «Роллинг Рок», которую он держал в одной руке, он осознал, что более пристально разглядывает парня на байке, в дорогой коже, который взглянул на дом самого Клайва.
Клайв напрягся, садясь прямо, когда парень положил шлем в отделение для хранения под сиденьем и прошёл через ржавые ворота, которые вели в заросший травой дворик Клайва. Этот дворик, который Клайв очень даже сознательно игнорировал, в настоящий момент был усеян полураскрывшимися одуванчиками и диким горохом.
— Ты сейчас же развернёшься и отправишься туда, откуда пришёл, пацан, — посоветовал Клайв, крикнув, когда парень в кожаной одежде закрыл за собой скрипучие ворота. — Ты увидишь конец моего 45-го калибра, если не сделаешь этого. Что бы ты там ни продавал, я не покупаю…
— Успокойся нахер, Клайв, — сказал мужчина.
Клайв уставился на него.
— Я тебя знаю?
— Ты меня знаешь, — сказал мужчина. — Так что успокойся.
— Успокоиться? Ты думаешь, я шучу, мальчик?
— Я думаю, что теперь ты такой же засранец, каким был тридцать лет назад, — сказал парень, стоявший ниже него. Он добрался до низа просевших деревянных ступеней и начал подниматься по ним своими дорогими на вид мотоциклетными ботинками, преодолев первые несколько ступеней без остановки. — …А теперь успокойся нахер. Это друг.