Когда я достигла вершины здания, двери открылись прямо в квартиру.
Кто бы там ни проживал, у него определённо имелись деньги.
Может, не деньги уровня Блэка, но ближе к этим суммам, чем большинство.
Один только вид из окон мог убедить меня в этом, даже если не считать встроенного в стену камина, окружённого, казалось, чистым белым мрамором. Дорогие на вид картины покрывали стены, а каминную полку занимал китайский дракон, выполненный из чистого нефрита. Терраса за гигантскими окнами выходила видом на большую часть центра города и вмещала костровую чашу и джакузи, а также сад камней и дорогую террасную мебель из тёмного дерева в окружении скульптур современного и китайского каменного искусства. Я даже заметила антикварную с виду каменную плиту, покрытую изображениями драконов в духе «Запретного города»[3].
У этого парня определённо фетиш на китайских драконов.
Что-то в этом казалось знакомым.
Я не могла это уловить. Я определённо не бывала здесь ранее.
Следуя на звук приглушенных голосов, я прошла вдоль этих окон, которые, казалось, огибали всю квартиру, и вошла в комнату для развлечений. Апартаменты, казалось, образовывали одну длинную линию, огибавшую вершину холма, вероятно, чтобы максимально увеличить открывающийся вид и доступную площадь. То, как они были построены, заставляло меня задаваться вопросом, не занимался ли этим какой-то знаменитый архитектор.
Я услышала голос Ника, подходя, должно быть, к хозяйской спальне.
Не медля, я вошла внутрь и тут же резко остановилась.
Я привыкла к местам преступлений. Я повидала их немало.
Но эта сцена представляла собой нечто иное.
Я уставилась на подвешенный обезглавленный труп, болтавшийся над кроватью.
Выглядело все так, будто его обезглавили после того, как подвесили, и висел он вниз головой, чтобы кровь лилась прямой струёй, пока сердце не остановится. Затем сердце было удалено — скорее всего, посмертно, судя по небольшому количеству крови на ране в груди.
Посмотрев вниз, я его увидела — сердце, имею в виду.
Убийца поместил его в резную коробочку из чёрного дерева, которая на вид тоже казалась китайской, и оставил его прямо посередине кровати.
Темно-красные простыни в центре почернели от всей этой крови и выглядели все ещё влажными, так что это не могло случиться давно. Вероятно, несколько часов. Возможно, меньше.
Медный запах заполнял комнату.
Я уставилась на голую спину мужчины и увидела те же вырезанные символы крыльев, которые видела на Норберге. Та странная, похожая на лестницу буква А располагалась в центре, в этот раз более чистая и легко читаемая — возможно, потому что большая часть крови вытекла из-за положения трупа. Там также, казалось, присутствовал какой-то текст.
— Что там написано? — сказала я, не обращаясь ни к кому конкретному, показывая на буквы. — Это читаемо?
Ник ответил позади меня.
— Да.
Я обернулась и увидела, как он листает принесённый с собой блокнот. Он нашёл нужное место через несколько секунд.
— «Они приходят к вам, выглядя кроткими как овечки, но на самом деле они опасны как волки. Вы узнаете этих людей по делам их», — Ник фыркнул, поднимая на меня взгляд. — Это я слышал. Я уже поискал. Евангелие от Матфея 7:14–16.
Тут до меня дошло кое-что другое. Я осмотрелась вокруг в поисках головы, только тогда осознав, что накануне так и не увидела голову Норберга.
— Головы, — сказала я, чувствуя себя глупо потому, что раньше до меня это не доходило. — Что он делает с головами?
Я повернулась, снова глядя на Ника, и он нахмурился. Он взглянул на Мозера, которого я только тогда заметила стоящим рядом с ним. Костюм, который он сегодня надел, был такого же голубого цвета, как его глаза. Материал казался более плотным, более уместным для Сан-Франциско.
— Она была в джакузи, Мири, — прямо сказал Ник. — В отличие от Норберга, этому сняли скальп. Он приколол скальп к траве, как будто высушивал его.
Я сморщилась.
— А Норберга?
— Они нашли её прошлой ночью, — сказал Мозер рядом с Ником. — Её прибило к берегу в Марине. Скальп не был снят.
Я кивнула, пробормотав:
— Вода.
— Похоже, это общая тема, да, — сказал Мозер, хоть я и произнесла это не слишком громко.