– Похоже, ты и впрямь незнаком с той местностью, – покачал головой Фенн.
– Хочешь сказать, там негде сесть?
– Разве что на дерево.
Алекс озадаченно посмотрел на него. На окно прилетела симпатичная голубая арглетка и уставилась на нас.
– Вам не удалось ничего узнать от его искина, Фенн?
– Только одно: уходя, он сказал, что скоро вернется. Больше ничего.
– Полагаю, он никогда не занимался на горе археологическими изысканиями?
– Нет никаких сведений.
– Ясно. Как называется ресторан, возле которого он припарковался?
– «Бартлетс».
– Он там обедал?
– Да, около часа дня. Потом он ушел, и никто его больше не видел.
– Фенн, – спросила я, – почему это тебя так интересует? Надо понимать, полиции тут больше делать нечего?
– Можешь считать это профессиональным любопытством, – широко улыбнулся он. – Не могу поверить, что человек, которого предупреждали о проблемах с сердцем, плотно пообедал, а затем отправился к вершине горы. Кстати, съел он немало. Рубленый бифштекс с картофельным пюре.
– Вам, видимо, не удалось узнать, добрался ли он туда, куда хотел? – спросил Алекс.
– Нет. Неизвестно даже, поднимался он или спускался в момент приступа. Но в любом случае забрался он высоко – до вершины оставалось всего метров двести.
– Что ж, Фенн, – сказал Алекс, – сожалею, что ничем не можем помочь. Вообще-то, я не имел с ним никаких дел, кроме тех случаев, когда он читал мне нотации. Поэтому не смогу сообщить ничего нового.
– Ладно, спасибо вам, ребята. – Инспектор встал. – Если будут идеи, звоните. Хорошо?
Он вышел, и я сразу же поняла, что будет дальше.
– Хочешь прокатиться? – спросил Алекс.
– Только не говори, что мы отправимся на горную прогулку.
– Я подумал, что ты, наверное, не прочь пообедать в «Бартлетсе».
Сперва мы просмотрели новостные сообщения, где показывали место находки тела, а затем отправились в путь. У Алекса была своя философия: на пустой желудок хорошо не поработаешь.
Ресторан стоял там, где шоссе номер одиннадцать уходило в горы. Было еще довольно рано, и на парковке вполне хватало места для скиммера. Приземлившись, мы зашли в ресторан и сделали заказ. День был необычно теплым для середины зимы, и по озеру Аккорд плавало немало лодок. В ожидании еды я предложила собственную теорию.
– Кольчевский всегда был с причудами – ты знаешь это не хуже меня. Наверняка он отправился на гору именно потому, что врачи ему это запретили. У меня был дядя вроде него. Ему давали такие же советы, и он все время выходил из себя. Когда мне было лет двенадцать, он рассказывал моим родителям, как от него все время требуют сохранять спокойствие и не волноваться. Он был вне себя от злости: мол, кто-то смеет указывать ему, как жить!
– И что с ним стало?
– В конце концов ему поменяли сердце.
– Угу. Ну, Кольчевский не таков.
– В самом деле? Почему?
– В нем всегда ощущалась некая холодность, особенно когда он кого-то атаковал. Он был слишком методичен, не впадал в ярость – все это было лишь частью игры. Не стану утверждать, что он никогда не злился всерьез, но меня поражала его способность к самоконтролю. Обычно я знал, что он станет делать дальше, и не помню, чтобы он хоть раз отошел от сценария. – Взгляд его переместился к окну, откуда открывался вид на парковку и дальше, на склон горы Барроу, поросший густым лесом. Из-за деревьев только что вышли несколько человек с туристическим снаряжением, собираясь пересечь шоссе. – Нет, Кольчевский отправился наверх явно неслучайно.
– Он был женат? – спросила я.
– Его жена умерла двадцать лет назад.
– Может, свидание с подружкой?
Барроу – далеко не самая высокая гора в окрестностях, но я вполне понимаю, почему она так популярна у туристов. Она возвышается на полторы тысячи метров над окружающей местностью, и с нее открывается величественный вид на озеро Аккорд – маленький океан, который тянется почти на сто сорок километров к западу.
Территория вокруг горы почти безлюдна – лишь изредка попадаются дома, далеко отстоящие друг от друга. Я всегда хотела жить именно в таком месте, после того как уйду на покой.
Мы пообедали, вышли из ресторана, достали из скиммера рюкзаки, пересекли шоссе и начали подниматься по тропе. Примерно через два километра она разветвлялась – одна дорожка сворачивала на северо-запад и вела в самое сердце горной гряды, другая, на которой нашли Кольчевского, уходила в сгущающийся лес, поднимаясь к вершине. По ней мы и двинулись.
Уклон становился все круче, и приходилось двигаться с предельной осторожностью и иногда подтягиваться за ветки. Наконец Алекс показал вправо, на скопление деревьев и кустов.