– Не знаю. – Голос ее дрогнул. – Я не могу пойти на такой риск. От меня требуют провести успешный эксперимент и заверить, что все будет в порядке. Руководство боится, Чейз. На них давят со всех сторон. Политики хотят решить вопрос раз и навсегда, избавиться от проблемы. Один лишь Джон сопротивляется.
– Джон Краус?
– Да. Он понимает, что есть фактор неопределенности, что уверенности быть не может. И он прав. Но попробуйте объяснить это политикам.
Я не знала толком, что ответить. Инстинкт подсказывал, что надо держаться в стороне и не вмешиваться. Это я и попыталась сделать:
– Джо-Энн, в конечном счете ответственность лежит на Джоне. Делайте, что в ваших силах, и пусть он решает.
– Понимаю. Но ему нужно мое мнение, и я уверена, что он с ним согласится. – Она вертела в руках меню, но толком в него не заглядывала. – Знаете, отправляясь сюда, я думала, что справлюсь. Я с самого начала понимала, что есть вероятность неудачи. Но риск казался бесконечно малым, и я полагала, что с этим можно жить.
– И что изменилось? Вы о чем-то узнали?
– Я увидела родственников – вот что изменилось. Фотографии, которые показывали во всех новостях. Риск всегда составлял пять процентов, но теперь мне кажется, что это слишком много. – Она с болью взглянула на меня. – Я не хочу отвечать за убийство этих людей.
Вернулся официант. Джо-Энн по-прежнему смотрела в меню невидящим взглядом.
– Возьму камарский салат, – сказала она. Это было местное фирменное блюдо, и, наверное, она обычно заказывала именно его.
– Что думает Шара?
– Хочет рискнуть. Если все сработает – прекрасно. Но ей легко говорить. Не уверена, что она пошла бы на такое, если бы ответственность лежала на ней.
Мне захотелось сказать, что неопределенность существует всегда и во всем, в реальной жизни не бывает стопроцентной вероятности. Но я смолчала.
– Ставки слишком высоки, – проговорила Джо-Энн, и взгляд ее помрачнел.
Глава 7
Нет ничего плохого в одиночестве, пока есть друг, с которым можно его делить.
Линда Тэлботт была особым клиентом: она тоже потеряла близкого человека, летевшего на «Капелле». Ее муж Джордж, талантливый романист, писавший на политические и религиозные сюжеты, получил несколько главных премий. Когда одиннадцать лет назад Джордж поднялся на борт круизного лайнера, он считался восходящей звездой серьезной литературы. Родом с Деллаконды, он – по словам Линды – восхищался Маргарет Вайнштейн, которая была президентом этой планеты в начале века. Вайнштейн привлекла его внимание тем, что протолкнула, несмотря на сопротивление, закон об ограничении президентского срока, после чего, по всеобщему мнению, во вселенной забрезжил свет. Государственное управление на Деллаконде стало более открытым и честным, и, что важнее, аналогичные законы были приняты или периодически вносились во всей Конфедерации. Уже благодаря этому Вайнштейн имела право считаться одним из лучших президентов Деллаконды и могла бы возглавить Конфедерацию. Естественно, этого не случилось, – как и Кольчевский, она предпочитала говорить, что думает. Пока она шла к вершинам власти на Деллаконде, это сходило ей с рук, но быть главой Конфедерации с подобным отношением к политике было невозможно.
Поэтому, узнав, что кресло Вайнштейн выставили на продажу, я сразу же связалась с Линдой. Цена выглядела непомерной, но у Линды имелись средства. Они с мужем жили в настоящем дворце на побережье в Океанских Воротах, в километре к северу от Андиквара, а еще им принадлежал дом на астероиде, – по ее словам, они уединялись там каждый раз, когда Джордж приступал к окончательной отделке очередного романа.
– Я просто подумала, что вам может быть интересно, – сказала я. Мы с Линдой сидели в «Горном склоне».
– Интересно? – едва не взвизгнула она. – Еще бы! Сколько?
– Торги еще идут, – ответила я. – Но я могу свести вас с Алексом. Сообщите ему, сколько вы готовы дать, и он постарается добиться самой выгодной цены.
– Вот здорово, если кресло будет стоять посреди нашей гостиной, когда туда войдет Джордж.
– Оно очень дорогое. Наверное, вы не обрадуетесь, если ваши кошки начнут его драть.
– Да уж, – покачала головой Линда. – Не буду ставить кресло там. У нас ведь есть Мамочка – туда его и отправлю. Кстати, не могли бы вы с Алексом организовать доставку? За мой счет, разумеется.
– Конечно. Вы хотите подарить кресло матери?
– Мамочка – это наш астероид.
– Вот как?
– Если хотите, я объясню, но на это уйдет около часа.
– Скажу Алексу, что вы заинтересовались, – рассмеялась я.