— Нет. Вы спросили, есть ли мне что об этом сказать. И я говорю да, есть. Я рад, что кто-то в наших краях убивает демонов, мне спокойнее живется, зная это.
От услышанного Ходаса аж перекосило. А вот старший следователь поразил меня своим спокойствием, ни один мускул не дрогнул на его бледном молодом лице.
— Не считай нас за дураков, мальчик, — Динрим тоже был зол. — Ты не в том положении, чтобы шутить. Признавайся, и суд будет снисходителен.
— Я ничего не знаю, — пожал я плечами. — Ни о демонах, ни о приговоренных. Я просто маленький мальчик.
Кажется, эти слова разозлили мясника ещё сильнее, но они ничего не могли мне сделать. У них не было ни одного доказательства, что именно я стою за убийством демона, и тот факт, что мое имя было названо, ещё ничего не говорит. Приговоренные, что бы они не совершили, лежат за пределами власти инспекторов. Это суд лордов, и не простым практикам в это лезть.
— И демоническими практиками ты не занимался? — спросил старший инспектор.
— Нет.
— А если я использую браслеты правды? Я вижу в твоем глазу искру Спирали, ты пробудил свое сосредоточие, а значит я могу использовать на тебе браслеты правды.
— Я не смогу вам помешать, — развел я руками.
— Что-ж, очень хорошо, — кивнул старший инспектор и достал из пространственного кольца два серебрянных браслета. На одном был красный драгоценный камень, на другом — зеленый. — Знаешь как они работают?
— Нет, — соврал я.
— Они считывают твою внутреннюю энергию. Твой дух. Если ты соврешь, они это покажут, — с этими словами застегнул их на моих запястьях.
Я осмотрел артефакт на своих руках и мысленно усмехнулся. Я прекрасно знал принцип работы артефактов и как их можно обмануть. Достаточно было поверить самому в то, что ты говоришь правду.
Прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. С этого момента существуют два меня. Один — маленький мальчик, Натаниэль Крейн, что родился и все свои семь лет прожил в Дайварде. Он не был в аду. Он не причинял никому зла. Его глаз голубой. Второй — Костяной палач, какое прозвище получил чемпион арены Рамуила, мастер демонических практик и убийца, что шел по трупам к свободе. Его глаз — красный. И сейчас он под повязкой.
— Тогда начнем. Твое имя — Натаниэль Крейн?
Я открыл лишь правый глаз, голубой.
— Да, — и тот час браслет с зеленым камнем едва заметно засиял.
— Хорошо, работает, — кивнул старший инспектор. — Сколько тебе лет?
— Семь, — ответил я, и вновь засиял зеленый браслет.
— Ты напал на этого человека? — он перевел взгляд на мясника, и тут мне пришлось закрыть голубой глаз и открыть правый. Палач напал, глупо было это отрицать.
— Да.
— Ты напал на его сына?
— Нет.
— Что за бред?! — вспылил мясник. — Он напал! Эта штука врет!
— Он напал первым, я лишь оборонялся, — браслет засиял зеленым. Тут можно было обойтись и без уловки, ведь это была чистая правда.
— Как видите, он говорит правду, господин Ходас, — кажется, инспектор едва заметно улыбнулся, а мясник был вынужден прикусить язык. — Ты бил по его меридиану?
— Бил.
— Чтобы разрушить его возвышение?
— Я не использовал духовную энергию, просто хотел, чтобы он не смог использовать руку пару часов. Вина в уничтоженном меридиане лежит исключительно на его отце.
— Да как ты смеешь! — вновь вспылил Ходас, но старший инспектор жестом велел ему молчать.
Каждый мой ответ заставлял зеленый браслет вспыхивать.
— Скажи, что небо красное, — попросил инспектор.
Я хотел было сказать это, но вовремя поменял открытый глаз. Палач всю свою жизнь прожил под красным небом, и браслет мог счесть это правдой, а в просьбе явно бы подвох. Должен загореться красный браслет.
Даже сейчас порой, когда я закрываю глаза, то вижу перед собой красное небо. Думал, что спустя годы это пройдет, но не прошло. Возможно, эти алые небеса будут преследовать меня до конца дней.
— Небо красное.
— Вранье. Видите? — инспектор показал это присутствующим. — Браслеты истины работают.
— Тогда давайте перейдем к главным вопросам, — предложил градоначальник. — Ты убил демона?
— Нет, я никогда не видел демонов, — сказал я.
Правда.
— Что? Да быть не может! — в очередной раз вспылил Ходас.
— Значит, и запретными практиками ты не занимался? Никогда не проводил ритуалы на крови?
— Разумеется, нет.
Правда.
— А откуда меч?
А вот это было опасно. Я не мог им сказать, откуда он у меня.
— Он мой по праву, — ответил я, став Палачом. — Я заслужил его в битве.
— Битве? Какой битве?
— В той, где на кону была моя жизнь.
И все это было чистой правдой. Проиграй я тогда схватку с тринадцатым витком, я бы тут не стоял. Меня бы казнили пожирателем душ. Слишком высоки были ставки, и цена проигрыша была слишком высока для Рамуила.
— Уточни.
— Обладание таким мечом — не преступление, — я поднял на него голубой глаз, решив, что пора заканчивать с допросом. — Я не причастен ни к появлению демонов, ни к каким-то там ритуалам.
И браслет вновь мигнул зеленым.
— Отвечай, когда тебя спрашивают, — проворчал господин Динрим.
Но я и не думал.
— Я ответил на всё, в чем меня обвиняют, остальное не имеет значения.
И всё же они попытались, причем инспектор действовал более хитро и заходил к интересующим его темам порой с совершенно неожиданной стороны, попутно добавляя явно “ложные” вопросы. Но я на это не купился.
— Мы закончили, — сказал инспектор и одним легким движением снял браслеты с моих рук, после чего отправил их в пространственное кольцо.
Мне же пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ухмыльнуться. Всё прошло даже слишком легко, и есть подозрение, что дело в моей двуединой структуре меридианов. Я просто разделил свой дух на две части в соответствии с потоками силы внутри. Простому человеку было бы намного сложнее такое провернуть. Если вообще возможно.
— Обвинения в демонических практиках пока сняты, что до конфликта с господином Ходасом, то тут не всё так однозначно.
— А по мне всё более чем очевидно, — не согласился я. — Он напал на моего отца.
— Как мы уже выяснили, ты первый оскорбил его, и он — уважаемый член общины. Более того, избранный лордами, носитель драконов. А твой отец всего лишь простой человек. Он был в своем праве, не говоря о том, какой урон, пусть и не специально, ты нанес его сыну. И поскольку ты ребенок, то отвечать за оскорбление должен был твой родитель. В данном случае отец. Господин Ходас переборщил, но и ты лишил его глаза. В другой ситуации честным было бы отнять твой, но раз ты пробудил свое сосредоточие, да ещё в таком удивительно юном возрасте, то предлагаю, чтобы каждый остался при своих.
— Вот ещё… — сердито буркнул мясник.
— Нет, — твердо и непоколебимо сказал я.
— Вы не хотите уладить конфликт таким образом?
— Он разрушил возвышение моего Хаппи, разумеется я не могу это так оставить.
— Я тоже, — кивнул я. — Господин Ходас задолжал мне ногу.
— Ах ты…
— Довольно! — вновь вмешался инспектор.
— Я вызываю его на воинскую схватку чести.
— Что? — почти синхронно спросили мясник и градоначальник, а вот инспектор нахмурился.
— Я вызываю его на воинскую схватку чести. Разве не так принято улаживать спорные ситуации у воинов, когда они оба согласны?
— Драться с тобой? Вот ещё! — отмахнулся Ходас.
— Юноша, ты же понимаешь, что если я одобрю эту схватку, то ты не сможешь использовать свой летающий меч. Обычное оружие, обычные техники, ведь это схватка чести, а ты по возвышению сильно уступаешь своему противнику.
— Мне не понадобится Зиргул в этой схватке.
Инспектор кивнул, сложил руки за спиной и повернулся к Ходасу.
— Я не собираюсь с ним сражаться! С мечом или без него. Пусть заплатит за мой глаз и убирается прочь.
— Ты так испугался маленького ребенка, что только что создал сосредоточие ? — спросил я.