— Не отрицаю, — я был с ним согласен, его техника более изящная. — Но повторю, тебе она помогла против меня?
— Нет.
— А знаешь почему?
— Потому что ты сжульничал!
— Аргх, а знаешь, пшел бы ты, — на миг мне показалось, что я смогу донести до этого придурка какую-то дельную мысль, но видимо зря.
— Стой! Почему? — и вот в последнем уже звучала мольба.
— Потому что ты всю свою жизнь привык бить куклу, а наставник был больше заинтересован в твоем благополучии, чем в превращении тебя в живое оружие. Я победил не потому, что мои техники лучше, фактически за всю схватку я использовал внутреннюю энергию только раз, чтобы разбить твой меч, и то, едва ли это можно было назвать техникой. Всё потому, что ты не привык сражаться с сильными противниками. В схватках, где малейшая ошибка означает смерть. Тебе в голову вбили десяток техник, заставили отрабатывать их до умопомрачения, но при этом ты совершенно не знаешь, как их применять. Ты не умеешь адаптироваться, не умеешь подстраиваться под оппонента и не умеешь верно оценивать силу противника. Знаешь, что самое обидное в схватке с тобой?
— Что?
— Чувство, что я впустую потратил время. Я всё ещё слаб, и когда ты бросил мне вызов, я подумал: вот оно! Наследник знатного рода, что владеет техниками, уж он-то заставит выложиться меня на полную, а в итоге я вижу ребенка, что словно впервые в жизни держит меч. И чувствую я себя именно как человек, избивший ребенка. Слабого и беззащитного. Я понимаю, что ты увидел: мелкий оборванец пытается освоить воинскую технику шагов. “Пусть он увидит настоящего воина и восхитится! Может я даже дам ему пару советов”. Ты ведь о чем-то таком думал, да? По лицу вижу, что да. Но для меня ты знатный индюк, что всю свою жизнь провел в комфортных условиях, не смотревший смерти в глаза. Но выбив из тебя дерьмо, я подумал, что может уж этот знатный придурок что-нибудь усвоит. Усвоит, что не стоит судить других людей по внешнему виду. Мой учитель говорил: “Есть люди, которым бесполезно говорить. Надо просто пару раз дать им ощутить твой кулак. Истины приходится вбивать им силой”. И вот ты передо мной. Вместо того, чтобы поблагодарить за схватку и урок, ты обвиняешь меня в жульничестве. Каком, кстати?
Он пробормотал себе что-то под нос, а я не расслышал, что именно.
— Не было никакого жульничества. Лишь опыт. Можешь сколько угодно обвинять меня в уловках, но имей в виду, что если твое воинское искусство можно победить мелкими хитростями, то оно не стоит ничего.
— Да кто ты вообще такой?..
— Я тот, кто выживет. Выживет, несмотря ни на что.
Глава 19
— Нейт, ты вновь собираешься спать на крыше?
— Не волнуйся, мам, мне и тут хорошо, — отозвался я, свесившись с краю.
— Я боюсь, что ты там простудишься.
— Вот об этом точно можешь не волноваться, — рассмеялся я.
Что-то проворчав себе под нос, мама скрылась в фургоне, а я как ни в чем не бывало разлегся на крыше и уставился на звезды. Мне нравилось вот так лежать и смотреть в небо, и неважно днем или ночью, чувствовать кожей свежий ветер. Думаю, я никогда не устану наслаждаться этим после двухсот лет созерцания алых небес, что словно застыли на закате.
Если так подумать, то я за все дни пути лишь раз ночевал внутри фургона, потому что пошел дождь, и я не захотел мокнуть, в остальные же дни погода радовала, и я не видел смысла спать в четырех стенах, когда мог проводить ночи на свежем воздухе.
Убедившись, что большая часть людей в караване легла спать, и лишь охранники впереди и позади следят за округой, воспользовался пространственным кольцом и достал один из последних оставшихся камней душ. Помимо этого у меня остался ещё один, не считая души-привратника, и это плохо. Нужны новые, и при этом под большим вопросом, когда я смогу обустроить себе новое логово. В моем нынешнем развитии нужно соблюдать баланс энергий в теле, и если я слишком сильно укреплю спиральную, то в будущем это может вызвать отторжение демонической, что в свою очередь способно меня прикончить.
Энергию из камня поглощал постепенно, крупицами, постоянно одергивая себя, чтобы не втянуть больше, чем необходимо. Вряд ли в такой глуши, где мы сейчас находимся, поблизости есть артефакты, которые фиксируют демоническую энергию, но нужно быть осторожным. Обвинения в демонических практиках караются смертью. По этой причине культисты и темные секты находятся в хребтах, где до них тяжело добраться воинам орденов. Впрочем, та парочка “монстров”, с которыми я столкнулся, заставляют сильно изменить мировосприятие, и всё может быть совсем не так, как кажется на первый взгляд.
Сила внутри камня тонкими ручейками перетекала в мое сосредоточие, пополняя алый виток, и расходилась по дублирующим спиральным меридианам. И когда камень почти полностью опустел, я ощутил всплеск силы внутри и едва сумел сдержать рвущийся наружу стон.
Полминуты борьбы, и камень в руках рассыпался горсткой пыли, а я упал на спину, тяжело дыша. Одежда была мокрой от пота, а сосредоточие горело. Я сделал это… Открыл сразу два демонических узла силы: пылающей ненависти и грызущую погибель. Первый нужен для физического усиления. Фактически это первый шаг к демонической закалке тела, что должна сделать меня на порядок быстрее, сильнее и выносливее. А вот грызущая погибель открылась сама. Я хотел открыть бесконечную жажду, что находится рядом, но видимо, что-то пошло не так. Впрочем, и тот факт, что я открыл пылающую ненависть, уже был крайне важным для моего дальнейшего развития.
Интересно, а я смогу провести двойную закалку тела? Из-за того, что в прошлый раз Мирион стал учить меня слишком поздно, я всю свою жизнь сражался исключительно на демонической, не проходя ту, через которую обычно проходят воины спирали. Но теперь, чисто теоретически, я способен на это. Значит ли это, что мои физические возможности возрастут двукратно по сравнению с прошлым?
Но от этих мыслей меня прервало ощущение чьей-то жажды крови совсем поблизости. Я рефлекторно вскочил на ноги, а Зиргул, повинуясь мысленной команде, оказался в моей руке. Прислушался, но ничего подозрительного не услышал. Спокойная тихая ночь, такая же как прежде.
Показалось?
Вот ещё…
В пару прыжков я оказался на крыше самого последнего фургона и сразу же заметил первую странность. Позади должна была идти охрана, примерно в сотне метрах от нас, выдерживая небольшую дистанцию, но я не видел огня факелов. И если бы не то внезапное ощущение чужой жажды крови, я бы подумал, что всадники просто немного отстали. Но…
Тело отреагировало быстрее, чем разум, быстрым и точным движением останавливая брошенный прямо в лицо метательный нож. Я поднес пойманный кинжал к лицу и принюхался, уловив едва заметный необычный запах.
Оружие было чем-то смазано. Скорее всего яд.
Я ухмыльнулся, заметив приближение теней меж деревьев.
Они атаковали одновременно, да ещё с разных сторон, а я тем временем использовал уже почти полноценную версию скользящего шага, уходя из-под атаки. Добрый десяток кинжалов проскользнул мимо, не задев меня, а я тем временем отправил Зиргул в полет, выцелив одну из теней.
Крик боли длился меньше секунды. Зиргул бил наверняка.
Одновременно с этим на край фургона, где только что стоял я сам, приземлилась фигура, облаченная в черную одежду. Волосы закрыты черной повязкой, а нижняя часть лица скрыта полумаской с изображением демона. За ней появились ещё двое, точно таких же.
— Ребенок? — послышалось удивление одного.
— Это цель? — спросил второй.
— Неважно, свидетелей быть не должно.
Первый метнул кинжал снова, целя мне в голову, но я играючи отбил его трофейным.
— Мне бы очень хотелось знать, кто вы такие. Что вам от нас надо? — спросил я.
Раз уж они удивлены тем, кого увидели, их цель не я, а кто-то другой?
Они, разумеется, не ответили на мой вопрос, зато позади меня, на другом фургоне, оказалось еще двое.