Но теперь все было по-другому. Утром в субботу, когда ярмарка открылась, папа с мамой были какие-то озабоченные и совсем не веселились. Они очень быстро распродали все, что привезли, — совсем не торговались, лишь бы продать побыстрее, а затем пошли на местную почту, чтобы позвонить.
Лалито понял, что отец собирается звонить тете Эрлинде в Мехико. Он очень любил своих тетю Эрлинду и дядю Рохелио, а больше ни о каких родственниках он никогда и не слышал. Лалито видел их всего несколько раз — когда они с папой ездили в Мехико (но тогда Лаю был еще совсем маленьким и почти ничего не запомнил), кроме того, тетя Эрлинда и дядя Рохелио вместе с Тино, а потом и с маленькой дочуркой Флоритой неоднократно приезжали к ним на ранчо, чтобы, как говорила тетя Эрлинда, «подышать нормальным воздухом».
Когда отец вернулся с почты, он выглядел очень расстроенным.
— Умер дядя Рикардо Линарес, — объяснила мальчику Исабель, — и мы сейчас же поедем в Мехико.
— А как же ярмарка... — разочарованно протянул Лало.
— Теперь придется ждать до следующей, — ответил отец. — Что поделаешь, малыш, в жизни часто случаются неожиданности как приятные, так и не очень.
Исабель молчала. Она до сих пор не могла опомниться от потрясения. Если для Густаво Рикардо был всего лишь достаточно дальним родственником — братом его шурина Рохелио, человеком, которого он видел лишь несколько раз в жизни, то для Исабель Рикардо Линарес был одним из самых светлых воспоминаний прошлого. И ничего удивительного — он был первым, кто полюбил Исабель Торрес и совершенно бескорыстно попытался помочь ей. Пусть он заблуждался на ее счет и видел ее совершенно не такой, какой она в действительности была, но он любил ее и всерьез собирался жениться на ней. Такое не забывается.
И сейчас, сидя в кабине грузовичка, который вез их в Мехико, Исабель вспоминала своего «Рикки» — немного смешного, наивного, но, безусловно, благородного. Конечно, он совершенно не годился ей в мужья, но Исабель по достоинству оценила его порыв. У нее до сих пор хранилась золотая цепочка с изящным кулоном, которую он ей когда-то подарил. Исабель почти никогда не надевала ее, слишком уж она напоминала о прошлом, которое хотелось забыть.
ГЛАВА 4
Роза Линарес в черном платье стояла в гостиной и смотрела на портрет Рикардо, украшенный гирляндой цветов. На портрете Рикардо улыбался. Фотография была сделана совсем недавно, и посторонние могли бы сказать, что на ней изображен преуспевающий, доброжелательный господин средних лет, виски которого уже посеребрила седина, но Роза по-прежнему видела в нем того порывистого молодого человека, который когда-то покорил ее сердце.
И вот теперь его нет. Розе казалось, что она так и не осознала это до конца. Все эти дни она двигалась и говорила как во сне.
«Не знаю, что бы я делала, если бы не наши друзья», — подумала Роза. Ближайшая подруга Розы Лаура Наварро приходила каждый день и оставалась до вечера. Кандида до сих пор не пришла в себя и большую часть времени проводила в постели. Смерть брата подействовала на нее так сильно, что все невольно вспомнили те времена, когда опасались за рассудок Кандиды. Только Рохелио удавалось вернуть ее в настоящее, она обнимала его и плакала.
В эти трагические дни главной опорой Розы стали дочери. Лус сообщили о трагедии, когда она была на спектакле, и сразу после его окончания она отправилась к матери. Дульсе ночевала у Розы, и каждый раз, когда они оказывались в одной комнате, Роза замечала, что у дочери заплаканные глаза, но при виде матери Дульсе старалась улыбнуться.
«Я не должна стать обузой для моих близких, — думала Роза. — Как хорошо, что у меня есть дочери». — Она вспомнила и про маленькую Розиту, которую не видела с того самого страшного дня, когда узнала о смерти Рикардо. Все это время малышка оставалась на попечении Пабло и своей няни. «Как, впрочем, и всегда», — вздохнула Роза.
Она вспомнила детство своих дочерей. Еще в молодости Розе захотелось открыть цветочный салон, и это ей удалось, даже муж пошел ей навстречу, хотя в то время в их кругу не принято было, чтобы женщины работали. Разумеется, в доме, полном слуг, при помощи Эрлинды, которая тогда еще жила вместе с Рохелио в доме Линаресов, и верной Томасы Розе было нетрудно воспитывать малышек. Зато потом, когда Роза с маленькой Лус жила в Гвадалахаре, скрываясь от всех, ей приходилось очень много времени отдавать работе, а маленькую Лус она видела лишь по вечерам. Роза вспомнила, как Лус жаловалась ей: