— Мамочка, я тебя так редко вижу. Ты все время на работе и не гуляешь со мной столько, сколько другие мамы.
А теперь сама Лус, оставив маленькую Розиту на няню, летит на гастроли на другой конец земного шара.
«Что же делать? Я сама поощряла ее занятия музыкой. Все утверждают, что такой талант, как у нее, большая редкость, — продолжала размышлять Роза. — Да, но из-за этого маленькая Розита редко видит маму. Хорошо еще, что Дульсе часто берет ее на прогулки».
При воспоминании о второй дочери мысли Розы приняли новое направление:
«Бедная Дульсе. Из нее бы вышла замечательная мать, нежная и самоотверженная». Роза вспомнила, как сравнительно недавно утешала дочь, приводя в пример Эрлинду, которая тоже в свое время переживала из-за отсутствия детей, а потом стала счастливой матерью Тино и Флориты. Дульсе слушала мать с надеждой, но все равно Роза заметила, что лицо дочери оставалось грустным.
— Скажи, Дульсита, тебя еще что-то тревожит? — спросила Роза.
— Нет, мамочка, все в порядке.
— А как у тебя с Жан-Пьером?
Дульсе постаралась улыбнуться.
— Мамочка, он замечательный, и мы любим друг друга. Только...
— Что только?
— Только он вечно пропадает по своим журналистским делам. То и дело звонит и объявляет, что задерживается. Да еще эти командировки.
— Но ты же можешь иногда ездить с ним, — сказала Роза. — Ведь тебя не привязывает к месту работа. Если дело в деньгах, то мы с отцом могли бы тебе помочь.
— Да нет, мамочка, спасибо, не надо, — поспешно сказала Дульсе. — Он сам взял меня с собой два месяца назад, когда летал в Венесуэлу. Но все равно... — Она замолчала.
— А что такое случилось в Венесуэле?
Дульсе собиралась с мыслями, а потом решилась.
— Понимаешь, мамочка, — сказала она, — иногда я начинаю сомневаться, вдруг я не та женщина, которая нужна Жан-Пьеру. Он ведь француз, а я насмотрелась в Париже, насколько они проще ко всему относятся, чем мы.
В Венесуэле мы ни одного вечера не провели вдвоем. Он каждый раз вытаскивал меня на какие-то шумные сборища то с левыми организациями, о которых он делал репортаж, то с его коллегами-французами, и каждый раз сидели до трех часов ночи, а утром он убегал по делам.
— Бедная девочка, — улыбнулась Роза. — И все же тебе должно быть приятно, что муж знакомит тебя с друзьями и коллегами, вводит в круг своих интересов...
— Ах, если бы так, — вздохнула Дульсе. — Иногда мне кажется, что он воспринимает меня как декоративную деталь интерьера: ему приятно, когда я надеваю что-нибудь экзотическое, и он может продемонстрировать меня перед своими знакомыми, но обычно после первого обмена комплиментами мужчины начинают говорить о политике, не обращая внимания на женщин и лишь заказывая им напитки, а эти женщины... Мама, они говорят только о своих мужчинах и о детях, и я очень редко встречаю таких, кого интересовала бы моя профессия, мои мысли, моя душа, наконец.
Роза прижала к себе свою взрослую, но такую беззащитную дочь. Она слишком хорошо помнила, как часто сама страдала на светских приемах от поверхностных, пустых разговоров. Ее спасала семья, где она находила тепло и душевное понимание, и общение с немногими верными подругами. Она понимала, что Дульсе с ее ранимой душой особенно страдает от недостатка понимания, а вместе с этим ей нелегко находить людей, которых она могла бы впустить в свой душевный мир.
— И все-таки, возможно, ты слишком обостренно все воспринимаешь, — сказала Роза, как бы продолжая вслух свои мысли. — Ты ведь знаешь, что Жан-Пьер ценит в тебе как раз твою индивидуальность. Ты привлекаешь его именно тем, что способна на глубокие мысли и чувства.
— А мне иногда кажется, что он устает от глубины и стремится к большей легкости, — возразила Дульсе. — Подчас я вижу, как во время вечеринок он обменивается банальными любезностями с такими пустышками, и вид у него при этом отнюдь не страдальческий.
— Не думай так, Дульсита, — огорченно сказала Роза. — Ах, если бы ты знала, как мы с отцом хотим, чтобы у тебя и Лус все было хорошо.
— Я знаю, мамочка, — сказала Дульсе и обняла мать.
Сейчас Роза вспомнила этот разговор и опять не смогла
сдержать слез. «Мы с отцом». «Мы с Рикардо». Как привычно звучали эти слова, которые она никогда больше не произнесет!
В дверь постучали, и вошла Томаса.
— Розита, приехали Эрнандо и Ванесса.
Роза поспешила навстречу прибывшим.
С Эрнандо Тампа Роза познакомилась в Гвадалахаре, да уехала туда после разрыва с Рикардо. Эрнандо всегда и добрым другом, который много раз приходил ей на помощь. Некоторое время он даже надеялся, что их дружба перерастет в нечто большее, и очень переживал, когда узнал, что Роза не свободна. Но именно возвращение Розы к Рикардо помогло Эрнандо обрести семейное счастье. На празднике, устроенном в честь четырнадцатилетия Лус и Дульсе, Эрнандо познакомился с Ванессой Рейносо, давней знакомой семьи Линаресов, и вскоре они поженились. Хотя Ванесса уехала к Эрнандо в Гвадалахару, где у него было агентство по торговле недвижимостью, их дружба с семьей Линаресов не прекратилась. И вот теперь печальное известие привело их в Мехико.