— Давай позовем Лус и Пабло и устроим вечеринку, — предложил Жан-Пьер.
— Но тебя же ждут, — напомнила Дульсе.
— А! — беспечно отмахнулся он. — Это не к спеху.
Дульсе проглотила подступивший к горлу комок. Так вот, значит, как он занят важными делами. Оказывается, все можно отложить. Просто ему не хочется сидеть с ней дома.
— Мы договорились встретиться в ресторане, — с трудом выговорила она.
Отлично. Тогда собирайся быстрее
И Жан-Пьер направился в спальню, чтобы переодеться.
Он сменил костюм, тщательно повязал галстук и выглянул, с удивлением заметив, что Дульсе по-прежнему в джинсах и блузоне.
— Ты что, так и пойдешь?
За несколько лет совместной жизни он, похоже, так и не привык к манере Дульсе выдерживать в одежде спартанский стиль.
— Ты же знаешь, мне так удобно, — сказала Дульсе.
Но в глазах Жан-Пьера читалось плохо скрытое раздражение. И Дульсе, вздохнув, открыла шкаф, перебирая платья. Многие из них она не носила уже несколько лет. Вот этот фасон явно вышел из моды. Впрочем, Дульсе последнее время не следила за новинками. Пожалуй, надо надеть что-нибудь классическое, чтобы не выглядеть глупо. Она выбрала темно-фиолетовое, гладкое, с открытыми плечами. Порылась в шкатулке с драгоценностями и надела на шею нитку крупных нежно-сиреневых аметистов. Безразлично глянула на себя в зеркало — исключительно для того, чтобы оценить, гармонирует ли платье с украшениям... И поймала в зеркале за своей спиной удивленно-восхищенный взгляд Жан-Пьера.
Жан-Пьер так редко видел свою жену нарядной и женственной, что каждый раз искренне поражался ее преображению из неряшливого подростка в элегантную красавицу.
Именно эти контрастные преображения так поразили Жан-Пьера в Париже.
Дульсе повернулась к нему, и Жан-Пьер порывисто обнял ее, шепнув:
— А может, не пойдем никуда, а?
— Неудобно... — смущенно потупилась Дульсе. — Лус и Пабло... Что они подумают...?
— Но ведь я мог вернуться позже... — горячо шептал Жан-Пьер, увлекая Дульсе в сторону спальни.
Он нашарил на спине застежку замка, и шелковистое платье с тихим шелестом соскользнуло на пол, обнажив стройное изящное тело.
Дульсе смущенно зажмурила глаза. Она никак не могла привыкнуть заниматься любовью при дневном свете, когда ее нагота так откровенно открыта.
Жан-Пьер поднял ее на руки и положил на кровать любуясь изящным точеным телом жены, которое она обычно так глупо прятала под бесформенной блузой.
Сейчас она была похожа на спящую Венеру, только аметистовое ожерелье искрилось на смуглом теле.
Когда они наконец добрались до ресторана, Лус и Пабло уже успели сделать заказ и нетерпеливо поглядывали на дверь.
— Мы уж думали, что вы не придете! — с упреком воскликнула Лус.
— Я задержался. В редакции было много дел...
Жан-Пьер потер руки и оглядел стол.
— О! Вы решили начать с омаров? Отличный выбор!
А Дульсе невольно покраснела, встретившись с вопросительным взглядом Пабло.
«Боже, ведь у меня на лице написано, чем мы занимались, — в смятении подумала она. — Что подумает обо мне Пабло!»
Хотя какое Пабло дело до ее личной жизни? Но все равно, почему-то именно его мнение смущало и задевало Дульсе.
— Ну, девочки, — поднял бокал Пабло, разрешите вас поздравить. Нам определенно повезло с женами, Жан-Пьер. Они у нас красивы, талантливы и удачливы!
Он улыбнулся, но в глубине глаз у него была плохо скрытая грусть. Длительный ангажемент в Вене — значит, длительная разлука. И, значит, опять Розита останется без матери... Совсем не о такой семейной жизни мечтал Пабло, ведя под венец юную, подающую надежды Лус.
Люди за соседними столиками невольно поглядывали в их сторону.
Две абсолютно одинаковые красавицы — как два разных отражения в зеркале. Яркий пример того, как может преобразиться одно и то же лицо в зависимости от наряда Лус — яркая, в подчеркнуто пышном наряде с украшениями в массивной золотой оправе, а напротив нее — Дульсе, утонченно-скромный цветок, неброская, но изысканная элегантность.
Со стороны казалось, что обе пары лучатся бесконечным семейным счастьем. Да и разве могло быть иначе у таких красивых и благополучных молодых людей? И никому не могло прийти в голову, сколько неразрешимых проблем скрывается за этим внешним лоском.
ГЛАВА 10
— Папа, мама, Роза! Роза, мама, папа! Папа, Роза, мама! — весело щебетала маленькая Розита, держась за руки родителей.
Они шли по проспекту Хуареса, и люди с улыбками оборачивались им вслед.