Девушка вздохнула и посмотрела на часы.
— Знаешь, я бы очень хотела, чтобы мы остались друзьями, — сказала она. — Спасибо тебе, Хоакин, обед был замечательный, но сейчас мне уже нужно идти. Я желаю тебе удачи в делах и счастья.
— Ты же знаешь, что моя удача может быть связана лишь с тобой, — грустно произнес Хоакин, поднимаясь вслед за ней.
Он подвел ее к машине и открыл дверцу.
— Ты разрешишь позвонить тебе? — робко спросил он, трогаясь с места.
«Какой смысл?» — хотела сказать Эвелина, но что-то удержало ее. Она подумала, что ей не помешает, если она будет поддерживать такое знакомство.
— Разумеется, Хоакин, звони. Я буду очень рада, — сказала она.
Машина остановилась у дома Пачеко. Эвелина быстрым движением протянула своему спутнику руку, которую тот поцеловал, и вошла в дом.
Почти сразу же к ней подошла служанка.
— Сеньорита Эвелина, вам звонил сеньор Роберто. Он собирается заехать ненадолго в четыре часа.
«Любопытно, — подумала про себя Эвелина. Час довольно ранний. Что он захочет мне рассказать?»
До четырех оставалось около двадцати минут. Достаточно, чтобы привести себя в порядок, но недостаточно, чтобы привести в порядок свои мысли. Мысли Эвелины беспорядочно кружились вокруг дома, яхты, стиральных порошков старого сеньора Герры, сегодняшнего обеда в клубе с черной икрой и мозельским вином, и ей все время казалось, что она что-то важное не успела сделать.
Вошла служанка и объявила:
— К вам сеньор Роберто.
Служанка произнесла эти слова с понимающей улыбкой. Все в доме знали о скорой свадьбе молодой госпожи, и слуги одобряли ее избранника.
— Эвелина, дорогая, это я! — И стремительной походкой Роберто вошел в гостиную.
ГЛАВА 12
Небольшая сухонькая старушка сидела на стуле и вязала. Исабель сразу же узнала ее. Это была действительно тетя Мими. За десять лет она почти не изменилась, возможно, только стала еще более сухощавой. Она удивленно обернулась, услышав стук в дверь.
— Тетя Мими! Вы не узнаете меня? Я Исабель Торрес, Милашка. Неужели вы меня не помните?
— Милашка? — переспросила старушка, внимательно вглядываясь в лицо Исабель, — Погоди-ка, погоди... Я вижу теперь плоховато. Подойди к свету.
Исабель подошла ближе и наклонилась так, чтобы ей на лицо падал свет электрической лампочки.
— Ну конечно! — морщины на лице тетушки Мими разгладились. — Милашка! Я тебя прекрасно помню, девочка. Сколько лет назад ты тут работала, пять — десять?
— Скоро будет десять, тетя Мими, — ответила Исабель.
— Да, летит время, — покачала головой старушка. Она отложила вязание и придвинула второй стул. — Садись, поболтай со мной, а то теперь здесь все чужие, не с кем словом перемолвиться.
— Вот я смотрю, тут все так изменилось, — кивнула Исабель. — Зашла сюда, хотела узнать, как тут все наши, как Сорайда, а никого и нет. Что ж этот новый хозяин взял всех и уволил? И не пойму, как Сорайда могла продать «Твой реванш»? Ведь это ее детище. Что тут вообще происходит?
Исабель не ожидала, что, услышав ее вопрос, старушка-уборщица так испугается. Улыбка сошла со сморщенного лица и сменилась выражением ужаса. Тетя Мими наклонилась к Исабель и заговорила вполголоса:
— Плохие дела тут творятся, девочка. Я, старуха, ничего не знаю, но чувствую, что здесь очень нечисто. Этот-то, хозяин нынешний, Сорайду отсюда выжил. — Вор, я тебе говорю. И кафе это он у хозяйки украл. Как он это сделал, ты меня не спрашивай, я не знаю, но только украл.
— Как же это могло быть? — удивилась Исабель знавшая Сораиду как деловую и очень трезвую женщину, которую было не так-то просто обвести вокруг пальца.
— Хозяйка-то болела очень последние года два, — объяснила тетя Мими. — Одна уже не могла справляться. Давление у нее. Как прижмет у ней затылок, она только в лежку лежит, какое тут работать. А ведь кафе просто такие бросишь, сама знаешь, тут нужен глаз да глаз.
Исабель кивнула.
— Ну вот она и нашла где-то этого прощелыгу, сеньора Рамиреса, тьфу! — Старая уборщица в сердцах плюнула при упоминании этого имени. — Требует, чтобы его звали дон Альфонсо.
— Ну, она его наняла, а он?
— А он все и заграбастал в свои руки. И она ни с чем осталась.
— Но как? — поразилась Исабель, которая просто не могла поверить, что кто-то мог так легко обмануть ее прежнюю хозяйку.
— Я же тебе говорю, как он это сделал, не знаю, но сделал. Меня потому он и оставил, наверно, что решил: «совсем бабка старая, ничего не видит и не слышит». А я и вижу, и слышу, да только помалкиваю.