— В реальности же, — сказал Пол и раздал таблицу с актуальными данными, — как видно по представленным здесь цифрам, все это относительно небольшие суммы. Ограничения в определенной степени помешают нашему расширению, но гораздо важнее обеспечить группе компаний финансовую стабильность.
— А наши клиенты? — спросил Сонни. — Разве мы не должны следить за их кредитоспособностью? Помню, перед началом Великой депрессии Саймон Джонс и Майкл Хэйг ввели очень жесткую систему проверки. Так мы избежали больших убытков, когда клиенты начали банкротиться, — а это случилось со многими. Я в то время был торговым директором, и, признаю́сь, это меня очень раздражало, но меры себя оправдали.
— Об этом я тоже хотел поговорить, — сказал Пол. — Я подготовил список клиентов и отметил тех, кто всегда задерживает оплату. К сожалению, некоторые из них, похоже, уже испытывают трудности — за последние полтора года просрочки с оплатой случаются у них все чаще. Один заказчик не платит по полгода, затем тут же размещает новый заказ.
— Хитрец, — заметил Сонни.
— Почему вы так говорите? — спросила Джессика.
— Судя по всему, он использует нас как банк. И по сравнению с банком у нас есть преимущество: нам можно не платить проценты.
— А как не допустить такого поведения других клиентов? — спросил Дэвид. — Если состояние экономики ухудшится, как говорит Пол, многие ощутят соблазн пойти по этому же пути, и даже те, кто прежде платил вовремя, могут начать задерживать оплату.
— Есть выход, — сказал Пол, — но я не хотел его предлагать. Если мы немного изменим политику расчета с заказчиками, мы можем сделать так, что клиентам будет невыгодно задерживать платежи. Сейчас мы выставляем счет и указываем срок оплаты тридцать дней. Можно добавить в контракт пункт, согласно которому в случае неуплаты в тридцатидневный срок будут начисляться проценты; чем дальше, тем больше каждый месяц. Если к концу расчетного периода заказчик не внесет платеж, придется ему выплачивать процент.
— А это законно? — спросила Джессика.
Пол горько улыбнулся.
— Естественно; банки и ростовщики так и делают.
Итак, директора согласились с рекомендациями Сагдена и поручили ему осуществить его план. Сонни велел Джессике переслать протокол собрания австралийским коллегам.
— Учти, меня не будет год, а может, и больше. — Он помрачнел и добавил: — Точнее сказать не могу, ведь я не знаю, что ждет нас по прибытии на Крит.
Другие руководители, зная о предстоящей им с Рэйчел миссии, пожелали ему удачи, а Джессика попыталась разрядить обстановку, пообещав, что не даст кораблю пойти на дно до его возвращения.
— Уверен, ты справишься, — сказал Сонни, — особенно когда план Пола начнет действовать.
На обратном пути в Скарборо Сонни обратился к Марку:
— Не знаю, как к нашему решению отнесутся в Австралии. Люк Фишер наверняка решит, что это шаг назад, но не дай ему себя запугать и заставить передумать. Он ничего не знает о британской экономике, в Австралии не было послевоенных ограничений. Хорошо, что Пол вовремя обратил внимание на эту проблему; мы успеем принять предупредительные меры.
Однако получилось так, что, когда протокол этого важнейшего собрания дошел до Австралии, у Люка Фишера возникли более неотложные личные дела, и, столкнувшись с личным кризисом, он на время утратил всякий интерес к происходящему в британском или даже австралийском филиале компании.
Как только Дженни узнала, что Кармен жива, здорова и ей ничего не угрожает, они стали часто переписываться. В одном из писем Дженни рассказала о желании Эндрю стать переводчиком; по ее словам, это поразило всех членов семьи, так как они не сомневались, что юноша выберет карьеру в инженерной или зарождающейся электронной промышленности.
Ответ Кармен удивил Дженни: она написала своей английской приятельнице, что ее дочь Консуэла давно мечтает о такой же профессии.
Вечно она возится со всякими механизмами с движущимися частями и разбирает все, что можно разобрать. Построила радиоприемник из купленных и найденных деталей. Увы, молодой женщине в Испании даже думать нечего о такой карьере: нынешний режим не одобряет эмансипации и радикальных шагов в сторону от традиционных женских дел. Здесь женщины, какими бы талантливыми они ни были, не могут заниматься ни наукой, ни искусством, ни ремеслом, за очень редким исключением. Монахиня, секретарша, медсестра, иногда акушерка — вот все профессии, что уготованы тем, кто не выбрал роль жены и матери.