– Браслет и кольцо.
– Рыжие? Извините, золотые?
– Да, браслет не снимался, его еще задолго до войны заклепали, так как застежка сломалась.
– Значит, из-за этого! – младший лейтенант вытащил из дела фотографию, где была видна рука без кисти. – Как же она так неаккуратно?
– У нее ребенок на руках был, кстати, где он?
– В доме малютки, в Краснодаре, вот справка, возьмите.
– А теперь, лейтенант, как на духу, что тебе известно о них, – глухо сказал майор, укладывая справку во внутренний карман.
– Товарищ майор, это…
Дмитрий тяжело положил и развернул в сторону младшого кобур-маузер, на золотой нашлепке которого было выгравировано: «Пламенному бойцу революции товарищу Мехлису. И. Ст.».
– Извините, товарищ майор! Работают они на рынке и в ресторане, потом следят за жертвой, и в тихом месте режут. Где живут – не знаем. Кепочки у них клетчатые. И осторожно, вооружены.
– Спасибо! Близко своих людей не держи, без надобности!
Лейтенант промолчал, майор вышел к машине.
– Ткачук, у тебя часы золотые были с собой?
– Так точно, товарищ командир.
– Дай-ка! Понадобятся.
– Держите.
– Объясняю ситуацию: Десфину убили. Едем брать тех, кто к этому причастен. Есть метка: клетчатые кепки. Оружие к бою, без команды не стрелять, только если очень попросят.
Подъехали к рынку на Крымской, вдвоем с Гавриловым походили, поторговались, купили водки, затем поехали на Курортную, в ресторан. Водку – во фляжки, в две бутылки – воды.
– Я видел двух в клетчатых кепках, пытались прижаться к вам, товарищ командир, но вы так руками размахивали, что это им не удалось. Сели в грузовичок, едут за нами.
– А мы – в ресторан! Гуляем!
В коммерческом ресторане «Феодосия» разыграли пьяную ссору, и начальник всех выгнал, потом расплатился, соря деньгами, и вышел на улицу. Медленно, шатаясь, пошел по улице, направляясь к пляжу. Сзади послышались легкие шаги, постепенно ускоряющиеся. Уход в сторону, разворот и тычок, прямой в горло, по руке полилось что-то теплое.
– Говно, он Кольку… – навстречу ему летел огромный «бык», выдвинув вперед нож. Отбой и подсечка, затем прыжок обеими ногами на спину, с проворотом. Рывок вперед. Прикрывая главаря, остановился худощавый пацан с папироской во рту, играя ножом в руке:
– Я из тебя сейчас лапшу делать буду!
Из-под левой руки вылетел тяжелый штык-нож от АВС, воткнувшийся в глаз бандиту до самой рукоятки, пробив череп. Трое остальных не выдержали и рванули к машине. Маузер плавно отследил дальнего и выплюнул гильзу. Живые так не падают. Еще одна спина, и затвор послушно выбросил еще одну гильзу.
– Этого – живым! – послышался крик сбоку, Дима рванулся вперед, догнал мужика, которому здорово мешало бежать длинное пальто, выполнил подсечку, а потом сломал ему обе руки в локтях.
– Забирай, младшой! Просил живым? Держи!
– А если бы убежал?
– От кого? – спросил главстаршина Мальцев, выходя из-за дерева в двадцати метрах дальше по улице.
– Спасибо, товарищ майор, не могли бы вы зайти завтра и подписать показания?
– Не могу, лейтенант. Мне первого надо быть под Херсоном. А насчет «спасибо»… Лучше бы было, если бы ты мою жену уберег. Тебя для этого в тылу и держат!
– Не могу я так действовать, товарищ майор. Четверо нас, на весь город. Нас каждая собака знает!
– Возьми, и ребят покорми, не своих, тех, которые на рынке крутятся. Они меня сдали. Рыжий такой, Степкой зовут. Сделай так, чтобы они к тебе бежали, а не к «клетчатым». – Дмитрий достал из машины и протянул младшему лейтенанту вещмешок с продуктами, купленными на рынке.
«Додж» выскочил на перевал, и огромная луна высветила дорожку на чернеющем море. Но красивое зрелище вызвало у Дмитрия приступ тупой боли. У Судака свернули направо, подсвечивая дорогу узкими «щелями-фарами». Комендантский пост, жезл вытянулся поперек дороги, приказывая остановиться. Подошедший постовой отдал честь и улыбнулся:
– А, разведка! – на пути в Феодосию этот пост довольно долго проверял их документы. – Товарищ майор, по распоряжению коменданта района, ночное перемещение военнослужащих не в составе колонн запрещено. Тут у нас в домике до утра переночевать можно, сворачивайте направо, вон туда, к машинам.
– Сержант, нам надо поскорее добраться до Симферополя!
– Не имею права, товарищ майор. Я вас пропущу, а потом Авакумов с меня не слезет. Наверху еще три поста, не пропустят. В шесть утра тронетесь далее.
– Хорошо, давай к домику.
Но оружие, больше по привычке, бойцы привели в готовность. Небольшой домик вмещал довольно большое количество людей, в основном водителей. Раздавался храп, густо пахло маслом и гуталином. Распределив людей отдыхать, Дмитрий пристроился у фонаря «летучая мышь» и сел писать письмо. Майор задумался, он не знал, что своими действиями предотвратил две катастрофы на советско-немецком фронте в сорок втором году, не допустил Сталинградского сражения, спас около миллиона солдатских жизней и выиграл у войны минимум год. Для него этот ход войны был естественным: Красная Армия потерпела серьезное поражение в приграничных сражениях, затем нанесла поражение немцам под Москвой, перехватила стратегическую инициативу и громит противника на его Восточном фронте. Его волновала совершенно другая проблема: как сделать так, чтобы его сын оказался в Перми, куда эвакуировалось мамино хореографическое училище? Он старательно переписал адрес и все из справки, которые получил в милиции, он попросил мать списаться с домом малютки и на этом основании получить проездные документы из Перми в Краснодар и обратно. Он понимал, какое невыполнимое задание он ставит перед матерью. Но другого выхода не было. Личное горе строевого офицера никого не волновало. Таких трагедий – просто море: ткни в любого, кто находится в этой комнате, и попадешь в такую же трагедию. Пока дописал, наступило время подъема, Дмитрий сел в джип, который был дозаправлен Кравченко под самую крышку. И «доджик» рванулся вперед. К вечеру были в Симферополе, там Дмитрий отправил письмо. Он опаздывал на сутки, поэтому они свернули в Биюк-онлар. Там переделали бойцам командировочное и отправили их на машине, а Матвеев, самолетом и на перекладных, добрался до Железного Порта.