– Николаев! Это далеко?
– Не очень, на северном берегу моря.
Их остановили на посту, внимательно проверили документы, несмотря на предъявленный пропуск Ставки, но откозыряли и пропустили колонну. Через два часа въехали в ночной Симферополь, дальше дорога кончилась, осталось направление движения. Разговоры закончились, удержаться бы на сиденье. Под утро добрались до Рейзендорфа. Все обнесено спиралями Бруно, Чек-Пойнт с пулеметами – просто крепость, а не аэродром. Тут главная роль перешла к американцам. Они много говорили, Василий сначала пытался перевести, но Дмитрий махнул рукой и стал просто ждать.
– Вэйт! – сказал полковник и куда-то ушел. Затем, спустя полчаса, какой-то американец, оторвавшись от телефона, подошел к ним и сказал:
– Фоллоу ми, плиз, се.
Дмитрий и Василий подхватили свои мешки и последовали за ним. Он подошел к машине, тут Дмитрий сказал Василию, чтобы тот перевел, что у него здесь машина. Американец кивнул и пошел с ними к «Доджу».
– Спроси, тут есть русские?
– Да, есть.
Американец показал направление, куда ехать. В левой части аэродрома был довольно большой дом, подъехали туда. Оба «их» американца были уже там. Подошел майор-летчик и представился оперативным дежурным по авиабазе. Дмитрий написал в путевке, что машину требуется перегнать в Николаев, или в штаб 3-го Украинского в Каховку.
– Не беспокойтесь, товарищ майор, перегоним. Нам поступили указания оказывать вам всяческую помощь. – Он тут же распорядился, чтобы нашли водителя и охрану. Лэсли перебросил свой рюкзак в другой джип и махнул рукой Дмитрию и Василию.
– Коммон, коммон, таке офф!
– Че сказал?
– Пошли, пошли, взлетаем.
Они сели в джип и понеслись по полю к В-20, стоявшему вдалеке на другом краю аэродрома. На стоянках находилось большое количество бомбардировщиков и истребителей. Вокруг шла суета подготовки к очередному вылету. Экипаж «Бостона» оказался, слава богу, русским. Майор и полковник долго перебрасывали свои вещи в самолет, а Дмитрий вошел и сел на сиденье. Он вскрыл пакет. Два приказа и конверт, уляпанный штампами «особой важности», с надписью: «Вскрыть в присутствии начальника Особого отдела флотилии». Один приказ о присвоении ему звания подполковника морской пехоты, второй, совершенно секретный, о том, что он назначается ответственным за проведение показа действий батальона специального назначения представителям союзников, и предписывалось всем воинским начальникам, комендатурам, командирам частей, соединений, объединений и политическим органам РККА оказывать ему всемерную помощь. За подписью Верховного Главнокомандующего и начальника Генерального Штаба. «Мощная бумажка!» – подумал Дмитрий и сунул ее в карман кителя. Подошел командир корабля, представился и спросил о готовности. Дмитрий указал на суетящихся американцев:
– Смотрим по ним, летим в Николаев. Свяжитесь с Николаевом и попросите, чтобы штаб флотилии прислал машины.
– Нам сказали, что машины будут, товарищ майор.
– Добро!
Через некоторое время запустились двигатели, полковник опять достал пиво. Он, смеясь, пнул довольно большой тюк и сказал, что пива еще много! Взлетели, сделали небольшой круг, к ним подошли истребители сопровождения. Через некоторое время слева было только море, справа – Таврия. Сорок минут лета, и они катятся по неровному снежному полю в Николаеве. Зима в этом году снежная и суровая. На юге стоят небывалые морозы. Благодаря этому 1-й Украинский сбил немцев с позиций у реки Самара, и немцы оставили Харьков. Бои шли на подступах к Полтаве. Брянский фронт подходил к Курску. Еще в воздухе радист включил передачу сводки Информбюро. На аэродроме их встречали Горшков и Матушкин. Не его, а представителей союзников. Прокофьев уселся в машину к Диме и сразу начал его накачивать, дескать, не посрами!
– Товарищ капитан первого ранга! Это не инспекция, они оба еще не воевали, они учиться приехали.
– Вот как? У тебя?
– Да.
– Ну, ты даешь! Надо Сергею Георгиевичу сказать! Нет, но все равно! В батальоне мы порядок наведем!
– Вот только не это! Пусть все идет так, как оно идет! Батальон нужен нам, а не им! А они пусть учатся, как надо воевать, как надо учить людей, и каких.
– Нет, Дмитрий Васильевич, ты не прав. Это политически неверно! Плюс мы твои начальники, и нам решать, как и что показывать иностранцам.
Дмитрий вздохнул и полез в карман кителя за приказом.
– Читайте!
– Н-да, это несколько меняет дело.
– Именно так, Алексей Александрович. Меня инструктировал на эту тему товарищ Сталин.
– Вот тебе и отдуваться! – ехидно вставил член Военного Совета.