— Конешн… незадолго после Рассвета… они так и сделали. Кое-что очень глупое.
Он пожал плечами вновь.
— Так что если твои друзья тебя боятся, то… ты ничего с этим не поделаешь. Просто контролируй себя. Попытка сделать больше обернётся неудачей.
Я слегка улыбнулась и взглянула на виски в своём стакане.
— Спасибо, Дедуля.
Он хрипло рассмеялся, продолжая вращать бутылку.
— Ты одна из очень немногих кобылок, про которых я могу сказать, что не сумею затащить их в койку.
Он поднял её и осушил одни глотком. Гримаса на его мордочке мелькнула всего на секунду.
— Ох, через часок всё запросится обратно, — он перевёл взгляд на меня. — Я слышал, у тебя есть и другие проблемы?
— Немного достают Предвестники, — река пенилась коричневыми бурунами. Я решила, что купаться там не стану. — Они очень сильно хотят мою голову.
— Скорее, твой ПипБак. Клиенты болтали, что они предлагают поистине царский выкуп за него, — Хранитель фыркнул. — Слишком уж много обещают, честно говоря. Никто не принимает их всерьёз. А Зодиаки вообще отказались участвовать в охоте на тебя. Без Сангвина и его отморозков… ну… не знаю, кто возьмётся за тебя.
— О, уверена, что кто-нибудь да захочет попытаться. Не впервой, — шепнула я. Жеребец недоумённо дёрнулся, не расслышав, что я сказала. Мне оставалось лишь улыбнуться. В очередной раз. Может, я успела пресытиться всеми наградами за свою голову? То и дело находился очередной смельчак, решавшийся испытать удачу. Эх…
— У меня был по-настоящему паршивый месяц на Пустошах.
— Ха, ты в Хуффе всего месяц и уже ноешь? Погоди пару лет и увидишь, в какое дерьмо он тебя окунёт, — поддразнил меня Хранитель, потянулся копытом к моей рюмке и схватил её. Он выпил виски до того, как я успела хотя бы пискнуть.
— Отличненько. Думаю, мне пора. Тут неподалёку я видел одну молоденькую караванщицу, которой мне бы хотелось преподать пару персональных уроков торговли, а то она так и уедет в Балтимэйр без особых воспоминаний, хех, — он подмигнул и приподнялся, поправив полы шляпы, и затем растворился в толпе. Ну, типа того. Для эффектного исчезновения ему не хватило устойчивости в ногах, так что его путь отмечался возмущёнными возгласами.
Я повернулась к воде, вальяжно вытекающей за пределы посёлка. Дождя не было, и этим фактом я обеспечила себе немного спокойствия. Не глядя на стул напротив меня, я прошептала:
— Ты вёл себя тихо, Крупье. Что с Бон, что сейчас.
Бледный жеребец ловко тасовал карты, сидя в кресле напротив меня. В том самом, которое Хранитель только что освободил.
— Зачем мне прилагать массу усилий для налаживания контакта с тобой, когда другие делают за меня всю работу? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ну как? Это сделало тебя счастливее? Этот город, возродившийся благодаря твоей помощи? — сменил он тему.
— Чуть-чуть, — смущенно призналась я, — Возвращаясь к разговору о Фланке: я считала, что помочь можно просто… давая пони то, в чём они нуждаются. Но дар, каким бы он ни был, не имеет значения, если он не является тем, что действительно нужно пони. Или если они не хотят принимать его у тебя.
Я с надеждой взглянула на окружающие магазины… энергетика снующих повсюду жителей Риверсайда была заразительной. Она вдохновляла. И я помогла с этим… положила начало. Ровер и его народ теперь могут торговать, обеспечивая себя пропитанием. Я оглянулась на Крупье.
— Итак, мне больно при одной только мысли о Бон, а Хранитель помогает мне прийти в себя. Это же хорошо?
— Думаю, да — он немного склонил голову, — не то, чтобы я разбирался в подобного рода вещах, Блекджек. Застревание в мейнфрейме на пару столетий не очень-то способствует саморазвитию, знаешь ли.
— Тогда зачем это делать? — я вопросительно подняла бровь и наклонилась в его сторону, пытаясь удержать подбородок на покореженном переднем копыте. Он устало прикрыл глаза.
Затем, старый, бледный жеребец тяжело вздохнул и посмотрел на свои карты.
— Ещё до того как упали бомбы… Голденблад пришел ко мне. Это было буквально за пару часов до его ареста по обвинению в измене. Он был… страшнее, чем я когда-либо его видел. И нестабильнее. Ты знаешь лучше, чем кто-либо, каким спокойным и собранным он всегда был. Но в ту ночь… Он выглядел напуганным до смерти. Распинался о том, что нас всех надули и что он оказался самым большим дураком во всей Эквестрии. И что я должен это сделать, ради спасения страны.
— Сделать что? Привязать себя к ЭП-1101? — уточнила я.
— Только часть себя. Это было то, чего он хотел, да. В его распоряжении находились все материалы исследований Рэрити. Голденблад создавал свои собственные сосуды душ. Он хотел сделать саму программу сосудом моей души, и, тем самым, быть уверенным в том, что она никогда не будет уничтожена. Но ещё больше, он хотел убедиться, что несмотря ни на что, ЭП-1101 любой ценой достигнет Селестии.
Я рухнула на своё место.
— Селестии? — я помнила, как холодно он разговаривал с ней, в итоге полностью отстранив от руководства страной. — Почему?
— Он не объяснял. Знаю только, что ЭП-1101 должен был непременно добраться до нее, — старый жеребец медленно покачал головой, закрыв глаза, а затем продолжил с большим сожалением в голосе. — И я сказал ему «нет». Думаю, что, возможно, убил его этим. Затем он уехал, чтобы найти Троттенхеймера. Говорят, Троттенхеймер создал для него нечто действительно жуткое… Но тогда, через полчаса после нашего с ним последнего разговора, я был оглушен и очнулся в камере для допросов. Луна тоже была там. Я ведь помощник Голденблада. Не удивительно что они допрашивали меня… долго допрашивали. В конце концов, Луна спросила, хочу ли я, доказать свою преданность. Я ответил «да».
— Стоп, стоп… Что?.. Ты хочешь сказать, что не Голденблад, а Луна поместила тебя в ЭП-1101? Но… почему?.. как она смогла это сделать? — ахнула я.
— Понятия не имею. Может быть, Рэрити подсказала ей? Это был мой шанс доказать свою невиновность. Они разделили мою душу, так, чтобы это не убило меня. Луна сказала, что если что-нибудь ужасное случится с Эквестрией из-за предательства Голденблада, я должен буду найти достойного наследника. Кого-то, кто был бы достаточно силен, чтобы спасти королевство. И достаточно умен, чтобы делать то, что правильно. — Он посмотрел на меня с усталой улыбкой, — До сих пор, Блекджек, ты лучший кандидат из всех, что я видел.
Я не могла понять, что мне чувствовать по этому поводу. Гордось? Ужас? Кажется, я зашла в тупик.
— Так… и чего же сейчас добивается маршрутизация ЭП-1101? — спросила я, окончательно запутавшись.
— Я не знаю. Когда это происходит, я просто слежу за процессом. Я могу помочь тебе получить доступ к данным или помочь пройти проверку на допуск к управлению Проектами… но у ЭП-1101 своя собственная программа, над которой я не властен. Может быть, она считает, что в башне Шедоуболтов находится Реинбоу Деш. Может, что-то ещё влияет на её работу. Единственный, кто остался в списке это Хорс. Поэтому не исключено, что программа пытается добраться до Робронко. Я просто не знаю.
— Кхем, — добродушно улыбнулась мне Перч — Все в порядке?
Я представила, как выгляжу со стороны, бубня что-то себе под нос.
— О, да. Конечно. Просто… эм… героическая задумчивость, да. Потому что, знаешь, ну, герои они… — Я попыталась очаровательно улыбнуться, и, судя по тому что это сделало её лицо ещё более обеспокоенным, получилось не очень, — Они… Мы… гм… плодимся.
Я глубокомысленно хлопнула глазами и прочистила горло.
— Чем я м'гу помочь? Ветер несет запах свежих рейд'ров? Зло собралось с силами для финал'ной битвы? Просто скажи мне и'се…
— Вообще-то, — она указала копытом на пустую бутылку виски, — я хочу, чтобы ты заплатила за это. Двадцать крышечек, пожалуйста.
Мой взгляд метался между ней, бутылкой, и направлением в котором ушел Хранитель.
— Но… но ведь я выпила только один маааалюсенький… наполовину полный… стак'нчик…