Это продолжалось всего секунду, а затем пегасы Нейварро накрыли мостки ружейным огнём, застав киберпони врасплох и вынудив отступить к следующему металлическому поясу. С отстранённым изумлением я наблюдала, как закованные в силовую броню пони стоят вверх ногами на мостиках, используя пол в качестве укрытия и теснят защитников назад. Пальба киберпони теперь стала гораздо менее концентрированной и смертоносной, а между атакующими и пони Лайтхувса теперь был сплошной металлический пол, а не пластины от разбитой брони.
— Восхитительно! Никогда не видел такой ловкой техники отвлечения! Я имею в виду, ты вращалась одновременно по трём осям. А как ты вопила «мамочки»! Восхитительно, — затараторил Шикенери, подбегая со своей камерой, закреплённой на голове.
— Ты что, всё это снял? — кисло спросила я, поднимаясь на копыта. Одна пластина, вращаясь, всё ещё торчала на кончике моего рога.
— О, да. Ни за что не пропустил бы такие кадры! Я же планирую этим зарабатывать на жизнь, а когда я де… — мелькнула серебряная вспышка и я, вложив меч в ножны, повернулась и направилась к выходу.
— Погоди, что… — начал было он. Тут его шляпа развалилась и шлёпнулась к его копытам.
— Мои кадры… — захныкал он. — Не клёво.
Снаружи, на посадочной палубе, ещё более масштабное сражение ударило меня, словно шторм. Хищники теперь маневрировали вокруг башни, словно гигантские хищные птицы, в то время как боевые крылья облачённых в силовую броню пегасов сражались с командами киберпони, роящимися вокруг башни подобно взбешённым пчёлам и осам-убийцам. Теперь по городу вели огонь лишь два Хищника, остальные были заняты сражением с последователями Шторм Чайзер. Пока я стояла, глядя на всё это, мимо меня пошла первая волна пони из Стойла. К счастью, о недвижимом имуществе в Стойле особо не беспокоились, так что у большинства с собой были только мелкие личные безделушки.
— Сюда, в Слит! Скорее! — крикнул подбежавший пегас, чтобы направить поток в сторону посадочного люка Хищника, стоящего на холостом.
Над нашими головами протянулось шесть больших защитных пластин, а над ними, там, где Хищники когда-то становились на ремонт, расположились сервисные краны и леса, нависая над нами, словно ветви мёртвого дерева. Под этими кранами по периметру башни шло кольцо больших, тяжёлых люков, видимо, чтобы изготовленные части можно было перегружать оттуда прямо на корабли. Когда Анклав попытался обстреливать их, люки закрылись с грохотом, который я расслышала даже здесь внизу. Как только Анклавовцы пролетели мимо, оттуда высыпали рои киберпони и погнались за отступающими солдатами, только чтобы вынудить ещё больше солдат выступить против них. Если эти двери всё ещё работают, это плохой знак. Сколько осталось времени до того, как снова заработают и пусковые установки?
— Можешь поглядеть сюда? — попросил Шикенери, подбегая ко мне со своей камерой, примотанной к шляпе изолентой. Он перехватил мой взгляд и поспешно снял шляпу, и прижал камеру к груди, защищая её, словно жеребёнка.
— Нет! Я её только отремонтировал, Блекджек.
— Заснимешь мои попытки летать и я её обратно размонтирую, — предупредила я его, взглядом прикидывая путь до вершины башни.
— Путь-то неблизкий, — пробормотала я.
— Всего лишь километр, — ответил пегас. Осторожно водрузив шляпу на место, он замкнул крылом провода и повёл объективом, беря в кадр панораму сражения.
— О, нет… — выдохнул он.
Я обернулась, поглядев, в какую сторону он смотрит, а затем подумала то же самое. Тандерхед поворачивался, словно огромная изъеденная дырами головка сыра, которую атаковали разъярённые блотспрайты. Прежде гладкий и ровный, тор теперь скручивался и бугрился. Прямо у меня на глазах огромная его часть начала провисать. Как оставленный слишком надолго радужный щербет начинает таять, так часть города стала сползать с облаков на нижние слои. Поддерживающие металлоконструкции со скрипом уступали и проваливались ниже. Теперь я могла видеть его заполненные дымом внутренности. Городские здания гротескно растягивались, рвались или таяли.
— Я должна положить этому конец. Немедленно. Помоги эвакуировать это стойло, — резко бросила я, поднимая взгляд.
— Ох, да брось ты! Я знаю, что ты крутая, но как ты с этим покончишь? — недоверчиво спросил Шикенери.
Я повернулась к нему, левитировала бумажку и сунула пегасу под нос. На ней были пятнадцать букв в четырёх словах, которые я прятала от Лайтхувса. Если он узнает о них, то ни за что не мне сойти с этой палубы. Глаза Шикенери расширились по мере того, как он снова и снова перечитывал записку.
— Ах ты ж говняный дождь, — пробормотал пегас, дёрнув веком, затем он повернулся к обитателям стойла и бросился к неторопливо ковыляющему престарелому жеребцу.
— Живее, дедуля! Живенько! Забирайся в этот замечательный Хищник. — Он обхватил жеребца за спину и потащил к кораблю. — Давай-давай. Шевели копытами! Пошёл, родимый!
Удивительно, что могут сделать всего четыре слова. Спрятав записку, я повернулась к Бу.
— Мне тоже нужно отлучиться, Бу. Не думаю, что смогу безопасно поднять тебя туда. Я даже не уверена, что сама смогу туда безопасно взлететь.
Кобылка, прислушиваясь, склонила головку набок и у меня было затеплилась надежда, но затем она блаженно улыбнулась.
— Бвэкжек?
— Хищник. Вперёд. Забирайся, Бу! — указала я крылом на открытый люк. — Пожалуйста?
Кобылка улыбнулась и снова потёрлась о мою щёку.
— Бвэкжек!
— Да! Блекджек! Блекджек хотеть Бу внутрь Хищник. Блекджек хотеть спасать Бу! Пожалуйста, Бу, делай, что Блекджек просит, — жалобо взмолилась я.
— Бвэкжек! Бвэкжек! Бвэкжек! — принялась распевать пустышка, прыгая вокруг меня. Да что же, во имя Эквестрии, на неё нашло? Она вела себя прямо как… ладно… прямо как я, когда была маленькой кобылкой.
Беспомощно поглядев на неё, я чуть понурилась, а затем показала ей бумажку.
— Гляди! Видишь? Ступай в Хищник, Бу!
Кобылка наклонилась, склонила голову далеко вправо, прищурилась и даже высунула кончик языка из уголка рта.
— У них там есть пироженки! — солгала я в отчаянии.
Её глаза расширились и взгляд заметался между бумажкой, мной, снова бумажкой, снова мной, а затем перешёл к Хищнику. Наконец она ткнула копытом на бумагу и восторженно объявила:
— Бвэкжек!
Я опустила голову, признавая своё поражение.
— Здесь у меня нет шансов на победу, да?
Пустышка счастливо улыбнулась, обняла меня и ткнулась носом в щёку.
— Бвэкжеееек…
Не-а. Полное поражение. И ей даже не пришлось пускать в ход жалобный взгляд и дрожащие губы.
С другой стороны, по крайней мере я могу лучше защитить её. Потратив пару минут я облачила её в свою броню оперативника и подлатала её, чтобы укрыть кобылку. Бу, с шипящим респиратором на лице, бестолково хлопала на меня глазищами.
— Нечего на меня так глядеть. Если ты идёшь со мной, то я не хочу, чтобы тебя снова поджарили. Поджариваться плохо. Бобошки, — объяснила я, стараясь ободрить её улыбкой. Слит отчалил, уступив место следующему приближающемуся кораблю. На секунду я ощутила приступ паники, когда разглядела, что это Шторм.
Тут люк открылся и стало ясно, что кто-то устроил из экипажа сплошное месиво. Перескакивая через кровавые ошмётки, из люка выскочил перепуганный капитан Кроссвиндс. Зелёный жеребец, покрытый яркими синяками и с заплывшим глазом, вёз на спине хорошо знакомую мне полосатую, перепачканную кровью, хихикающую кобылку.
— Здоровенько, Блекджек! — обратилась она к Бу, затем взглянула на меня. — Кто твоя крутая подружка?
Замечательно. Теперь даже мои друзья меня не узнают.
— Здравствуй, Рампейдж.
Рампейдж изумлённо заморгала, а затем расхохоталась, топоча по спине зелёного пегаса.
— Блекджек? Это… ебать меня сосалкой, это ж ты! Что за хрень с тобой приключилась?
— Модернизации, — проворчала я. — Даже говорить об этом не хочу. Сегодня всё через жопу.
— Чёрт. Думаю, Большой Папочка должен поставить тебя во главе Потрошителей за один только внешний вид, — хохотнула она, затем повернулась к Бу. — А это у нас теперь значит Буджек, — весело заметила Рампейдж. — Что ж, теперь мой день можно официально считать офигенным.