«Значит, единорог может увеличить свои магические силы?»
«Да, но потребуются немалые усилия, и рост этот не бесконечен. Есть единороги, которые сосредотачиваются на одном конкретном заклинании, чтобы добиться большей мощи. Другие обладают множеством способностей, но не вкладывают время и силы в их укрепление. Всего несколько… Твайлайт Спаркл… Кловер Мудрая… Старсвирл Бородатый… посвятили свои жизни обоим этим аспектам. К сожалению, я не думаю, что у тебя есть шансы с ними сравниться».
— Ай, — пробормотала я. — Может, его тереть посильнее?
Я нахмурилась, потирая мой бедненький… компактненький… рог. Я делала с ним всё, что могла!
Лакуна тихо посмеялась.
«Я не имела в виду, что тебе не хватит для этого ума. Снипс и Снейлс были далеко не гениями, но смогли овладеть абсолютно чуждой для расы пони магией. Я говорю, что подобный прогресс потребует много времени и сил. Ты должна будешь учиться, и учиться систематически, а для этого в твоей жизни слишком много стрельбы. И, боюсь, в тебе недостаточно усидчивости». — она остановилась, словно знала, что я прожигала потолок своим «убийственным» взглядом.
«С другой стороны, ты обладаешь безрассудной жаждой к экспериментам и не оглядываешься на вред, который можешь причинить самой себе. Может быть, такой магический талант у вас — семейное».
Вздохнув, я приспустила вожжи, позволив вырваться копившемуся внутри негодованию.
— Да уж. Мама затвердила каждое охранное заклятье из учебника, да ещё и где-то раскопала пару других. Но её не учила Текстбук.
Я ощутила, как моя злость переключается на учительницу из Стойла.
Я знала, к чему шёл разговор. А шёл он через пол-Пустоши, к Тенпони и предположению о том, что мы с Твайлайт Спаркл — родственники. Если бы это было правдой, всё бы сошлось… но нет. Я не смогла открыть дверь. Очевидно, моим предком была другая кобыла. Может, Пинки Пай — кто знает, кого объезжала эта розовенькая? Или Рэрити. Была во мне такая малюсенькая, не очень взрослая… ладно, может, и не такая малюсенькая… часть, которой нравилась мысль о том, что я — потомок плода её и Вэнити любви.
«Может быть, однажды, когда в тебя перестанут постоянно стрелять, ты поймёшь, что у тебя есть способности к магии. Может быть. Ведь всё зависит от тебя. Занятия магией требуют времени и усилий, и, естественно, данные о том, как её используют другие единороги, тоже помогут. Но для серьёзного обучения нужен не только ум. Нужно постоянство. А его тебе ой, как не хватает».
Я скрестила копыта на груди и надулась, потому что она говорила правду. Вдумчиво. Скрупулёзно. Не могла я просто сесть и посвятить месяц — два учёбе, чтобы посмотреть, какие ещё заклинания получиться изучить. Оставлю это на потом, когда загадка Горизонтов будет раскрыта, ЭП-1101 будет лежать глубоко на дне морском, а Предвестники давно исчезнут.
«Как там Глори и Аврора? Ты их видела?»
«Аврора ушла рано утром и оставила записку, что вернётся, а Глори внизу. Она купила… ингредиенты… у Чарити. Боюсь, сейчас она экспериментирует на кухне. Лучше бы оставила готовку П-21. У него это прекрасно получается» — и, словно прочитав мои мысли, а, насколько я знала, именно это она и сделала, она добавила:
«П-21 и Скотч Тейп пошли в город. Надеюсь, в этот раз Метконосцы к ней прислушаются».
«Ага, я тоже».
Я откинулась на спину, помедлила, а потом продолжила:
«А как ты, Лакуна?»
«Я так же, как всегда была и всегда буду. Ты сама знаешь это, Блекджэк», — ответила она со смирением в голосе. — «Я не могу измениться».
«Лакуна, я в это не верю. Ты можешь меняться» — подумала я с улыбкой. — «Чем больше воспоминаний Богиня сливает в тебя, тем сильнее у тебя всё внутри разбалтывается. Чем это не перемена?»
Молчаливое удивление, которое я услышала в ответ, с лихвой окупило моё раннее возмущение. Да, Блекджек может, хоть и в редких случаях, выдавать умные мысли.
«Ну… раз так… я, наверное… хорошо?» — сказала Лакуна осторожно, словно боясь, что ответ вызовет какие-то нежелательные последствия. — «Ты жива и в безопасности. Вы все относительно здоровы. Твоё состояние более стабильно, то же и у Рампейдж и Глори. Если сравнивать с тем, что было, ты стала счастливее. Это же всё хорошо, да?»
«Лакуна, но что насчёт тебя?» — спросила я, слегка нахмурившись. — «Ты сама счастлива?»
«Блекджек, пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Если счастлива ты, то счастлива и я. Ближе к счастью я просто не могу быть», — ответила она этим смиренным голосом, но было в нём что-то ещё.
«Лакуна, что такое? Что-то случилось?» — подумала я, борясь с желанием надавить на неё сильнее. А это было нелегко, потому что я уловила дуновение эмоции. Через нашу связь мне удалось уловить то, что я ни за что не ожидала от подруги.
Чувство вины.
«Лакуна?» — повторила я, ощущая, что она пытается спрятать его, зарыть поглубже.
«Блекджек, прошу тебя. Всё хорошо. Возможно, это теперь даже не имеет значения. Тебе теперь намного лучше. Прошу, не спрашивай» — услышав её мольбы, я отступила. И уловила ментальный вздох облегчения.
«Спасибо, Блекджек», — сказала она, и потом, едва различимо: — «и прости меня».
Вина? За что она чувствовала себя виноватой? Лакуна всегда поддерживала меня и помогала. Она была мне верной подругой, и я была благодарна Богине за то, что она никогда не заставляла её делать ничего, что заставило бы меня считать Лакуну кем-либо кроме подруги. А, Богиня. Вот оно что. Она винит себя за то, что Богиня меня контролирует!
Я сразу расслабилась. Это же просто глупо! Она никак не может повлиять на то, что может или не может делать Богиня! Да и вообще, она никак не связана с тем, что мой разум привязало к Единству.
Тут я услышала в своей голове смешок и замерла, стараясь изо всех сил не впускать её. Естественно, это было тщетно. Все мои секреты уже были в её власти, но тут уж дело принципа. Однако, мне не стоило так волноваться, потому что она, вроде как, не пыталась ничего предпринять. По крайней мере, сейчас.
«О, ты маленькая бедная глупышка», — промурлыкал голос Богини у меня в голове, и я сразу представила голубую кобылу державшую меня с зади и шепчущую мне в ухо.
«Ты все еще не поняла… Не удивлена. Видишь ли, твоя дорогая Лакуна предала тебя».
— Заткнись, — прорычала я, жалея что не могу мысленно ударить серебряно-гривую кобылу лгущую мне в ухо. — Лакуна никогда бы не сделала этого, а если бы и сделала, то только потому что ты её заставила.
«О, нет» — смеялась Богиня в восторге. — «Не в этот раз. Это все она. Я была расстроена, что она это сделала, но сейчас… хех… сейчас я рада результатам».
— Заткнись! Ты лжешь! И точка, — сказала я так жестко, как только могла. Но эта фраза становилась заезженной.
Богиня упорствовала, ее слова сочились в мой разум. Я не могла отключить свои уши, чтобы остановить её, и мысленно пропевать «ЛАЛАЛА» было куда менее эффективным против неё, чем когда это использовали против меня.
«Она сделала что-то тебе. Что-то такое, что причиняет тебе боль большую, чем ты можешь себе представить. Что-то, что почти убило тебя несколько раз. И все ради ее собственной эгоистичной выгоды» — мягко промурлыкала Богиня мне в ухо. — «Если ты действительно хочешь знать, залезь ей в голову. Найди то, что она скрывает. Или нет. Так или иначе, это будет весело».
Не было способа заставить ее замолчать, так что я решила игнорировать ее. Жизнь в Девяносто Девятом сделала меня экспертом в не обращении внимания на разные вещи, хотя это умение у меня немного атрофировалось. И теперь мой разум снабжался ядом. Сделала Лакуна что-то с моим разумом, когда мы соединились или это произошло ранее в наших отношениях? Был ли какой-нибудь ядовитый штамп правды в насмешках Богини. Была ли дружба Лакуны ложью? Если мне больно, я потерплю, но что если это было сделано также и с моими друзьями?