Машины из Космопорта приходили через каждый час, и все были загружены под самый верх. Джейк и его напарник разгружали всё сами под недовольные окрики дежурного и шофёров, переносили груз в склад, здесь же, у КПП.
— Время уже к обеду, — произнёс Нэру, опускаясь на корточки рядом с Джейком. Тот только кивнул в ответ. Часов у Джейка не было: вспомнив о тех подонках из города и о прошедшей ночи, он чуть не застонал от отчаяния. Но всё это казалось теперь таким далёким, будто было где-то далеко, осталось на Ниобе, в Ниобате, там же, где и Академия, и все ребята с курса, и та привычная жизнь.
О том, что обед близок, Джейк понял и по тому, что временной промежуток между машинами увеличился. Час давно прошёл, но никто не сигналил у ворот нетерпеливо и зло. В городе, наверное, как и на базе, все жили по расписанию. Нэру закурил, щёлкнув зажигалкой, и, прищурившись, глянул на Джейка. Они впервые за полдня смогли разглядеть друг друга без спешки, и поговорить тоже…
— Что, новенький, да? — спросил, выдыхая ароматный дым чуть в сторону, не на напарника, так как знал уже: тот не курит.
— Да, прибыл сегодня утром, — ответил Джейк, он сидел на траве газона, прислонившись спиной к стене здания, подтянув ноги и положив на колени руки. Весь его вид выражал ленивую задумчивость.
— А меня уже десять дней, как загребли, — Нэру вздохнул, а потом вдруг усмехнулся. Снова затянулся. — Подрался с ребятами в баре, кто-то патруль вызвал — и вот! Говорил же им: сирота я, один у матери. Нельзя по закону… Даже на суде это смягчающее обстоятельство… Но они, как узнали, что я с фермы, даже слушать не стали!.. В строй, рядовой! — опять усмешка. Вроде, смеётся над собой же, но Джейк почувствовал: не до радости, не до веселья этому парню. Он даже уловил его мысли в этот момент — мысли о матери, оставшейся где-то на ферме, в джунглях, — и мысленно отпрянул, если, конечно, можно было так объяснить тот удар, который он испытал при этом.
Умение чувствовать мысли окружающих, особенно сокровенные, было у Джейка с рождения. Маленьким он даже думал, что так могут все. Тем более с матерью они общались без слов. И на расстоянии могли, но хуже, и не всегда…
А потом взрослел, рос и мучился, так как считал себя виноватым за то, что способен на большее, чем все другие: проникать в святое святых, в душу. И научился не воспринимать мысли большинства людей, отучил себя от этого, но не полностью…
— А ты? Как попал? — нарушил Нэру затянувшееся молчание.
— Я? — Джейк задумался, задавая себе тот же вопрос: вот КАК, ты, гвардеец, умудрился первый раз в жизни попасть на Гриффит и сразу же нарваться при этом на приключения, которые продолжаются до сих пор? Понять это самому, а тем более попытаться объяснить другому, было сложно, да и, пожалуй, невозможно. Всё это казалось каким-то абсурдным, несерьёзным. Вот сейчас придёт кто-нибудь и скажет: «Всё, парень, свободен, езжай домой!» Ведь расскажешь кому, не поверят и засмеют!
— Я с Ниобы сюда приехал, к матери. Нарвался на какую-то шайку. Меня обчистили, даже документы унесли… А из полиции прямиком сюда… И проверять ничего не стали, — коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал Джейк.
— С Ниобы?! — Нэру покачал головой. — А я, вот, выбрался с фермы на город посмотреть. И радуюсь! Надо же, тротуары сами двигаются! Люди — чистенькие! Девочки, как куколки! Особенно гриффитки!.. Я их за свою жизнь в джунглях меньше видел, чем за один день в Чайна-Фло!
Нэру мечтательно прикрыл глаза, заулыбался, вспоминая что-то приятное. Столбик пепла упал с сигареты прямо Джейку на сапог.
— Ой, извини! — Нэру заворочался на затёкших ногах, чуть не упал. Джейк лишь кивнул головой: «Ладно, ты! Ерунда!» Самому ему шевелиться было лень, тело после тяжёлой физической работы отдыхало, радуясь долгожданной передышке. — Как тебе, кстати, наш лейтенант? — неожиданно спросил Нэру, раздавив окурок о землю и кинув его здесь же, в траву. — Только вчера приехал с Ниобы, до этого нас сержант пас. Теперь начнёт воспитывать… Строгий, по-моему! — дал он сам оценку и будто в ожидании подтверждения, глянул на Джейка. — Ты бы с ним поосторожнее. Как у нас говорят, не бросай в волка палку! — и сам пояснил: — Отмахнуться потом будет нечем, когда кинется! — пытался напомнить о том эпизоде на построении. Джейк улыбнулся в ответ, подумал немного.
— Да, строгий… И придирчивый… Но человек — хороший!..
— А ребята наши — и Колин тоже — сказали, что ты для новичка неплохо вписался в нашу бригаду с этой шуткой, — усмехнулся Нэру, вспомнив о чём-то. — Они и над сержантом нашим номера откалывают… И над другими ребятами из бригады… Сам-то я, конечно, против всего этого, но со мной они пока никак не шутили…
Джейк слушал Нэру вполуха, вроде, так, с ленцой, но тон, с каким тот упомянул какого-то Колина, его насторожил. «Вот он, и авторитет! Колин, значит! Интересно, что за птица?»
— А тебя-то самого как зовут? — этот Нэру имел странную привычку неожиданно и резко менять тему разговора.
— Джейк. Джейк Тайлер!
— А меня — Нэру! Кристианом! Можно просто, Крис! — представился Нэру и протянул раскрытую ладонь. Джейк пожал ему руку и сразу понял: в этом мире, на этой планете и в самой части, он приобрёл нового друга и познакомился с хорошим человеком.
К тому же Нэру оказался довольно словоохотливым собеседником. И к вечеру Джейк уже знал о базе и о жизни в казарме больше, намного больше, чем утром.
Солдатских казарм в части всего пять. Все они, старые бараки, оставшиеся ещё с тех пор, как строили город. И не снесли их только по чьей-то забывчивости. Наверное, самого бургомистра Тонненга… В каждой казарме на данный момент около тридцати человек. Следовательно, пять бригад. У каждой бригады свой сержант и ответственный лейтенант, занимающийся основной подготовкой. Их бригада под номером три. Их сержант по фамилии Торнтон, человек неплохой, даже некоторые послабления позволяет. Раньше, например, когда Барклифа ещё не было, он сам проводил смотр своей бригады, ругался, конечно, но никого не наказывал.
Сейчас такого не будет, уж больно новый лейтенант принципиален. Такой спуску не даст… Нэру при этих словах тяжело вздыхал, будущее его пугало, а Джейк, слушая его, думал про себя: «Ничего, весь этот бардак от силы на несколько дней. Потом, глядишь, разберутся и отпустят. Срок увольнительной заканчивается сегодня, значит, с завтрашнего дня я не только солдат, но ещё и гвардеец, и поэтому держать меня здесь они не имеют никакого права. Подать бы знак полковнику Дарлингу в Академию, чтоб там не решили, что я дезертир. Объясняй потом…
Главное, чтобы мама об этом не узнала. Её удар хватит…»
Всё! Джейк старался не думать о матери, даже не вспоминать о ней. Нельзя! Нельзя даже думать о чём-то конкретном, связанном с этим местом.
Она может «увидеть» эти мысли, «увидеть» все картинки, которые стоят у тебя перед глазами. И тогда неизвестно, чем это дело может кончиться. Лучше разобраться со всем самому, выбраться отсюда своими силами, а потом уж, если она даже и узнает, то перенесёт куда легче.
Джейк ещё раз, — который за этот день? — поднял голову, быстрым взглядом, ни на чём не останавливающимся, окинул здание КПП. Чёрные решётки на окнах, высокие ступени, дежурный у ворот. Немного дальше и чуть в стороне, у комендатуры, как две статуи, стояли часовые. Руки на автоматах, сосредоточенные лица, но даже отсюда Джейк чувствовал снедающую их скуку: «Скорей бы вечер!»
Медленно поднимая взгляд выше, Джейк остановил глаза на знамени. Ветерок, очень слабый, почти неощутимый, разглаживал полотнище: на лиловой ткани знамени можно было разглядеть герб Императорского Дома. В своё время они, гвардейцы, изучали историю Императорского Дома на специальных занятиях. Туда же входило и знакомство с историей герба, с его геральдикой. Джейк помнил каждую его деталь, мог бы с закрытыми глазами рассказать все подробности и даже объяснить их значение.
Две лисы-чернобурки, белогрудые и остромордые, стояли на задних лапах, придерживая щит. Щитодержатели. Когда-то очень давно, ещё на Земле, и даже на Земле это осталось только в архивах, предок Его Величества, герцог и брат короля — имена обоих не сохранились — владел обширными землями и богатыми лесами. Особенно эти леса славились черно-бурыми лисами. Таких лис, как в лесах герцога, больше не было ни у кого у его соседей. Но герцог был прославлен не только своими хорошими охотничьими угодьями, но и лисьей хитростью. Этот факт и запечатлели на гербе герольды далёкого прошлого.