— Входите, входите, — сказала она, помня, что я не знаю русского языка. — Давайте сядем и поговорим.
С ещё большим смехом и слезами, мы направились в дом и уютную гостиную. Она была такой же, как во время моего последнего визита, теплая деревянная обшивка и полках книг в кожаных переплетах с названиями на кириллице.
Там мы нашли остальную часть семьи. Павел, сын Каролины, принял своего дядю с восхищением. Павел едва знал Дмитрия, до того как тот ушел, и большинство из того, что мальчик знал, пришло из фантастически звучащих историй.
Сидя на одеяле, рядом была младшая сестра Павла, а другой, гораздо мельче ребенок спал в люльке. Ребенок Сони, поняла я. Она была беременна, когда я приезжала в начале этого лета.
Я привыкла всегда быть рядом с Дмитрием, но в этот момент я знала, что должна уступить. Он сел на диван, а Каролина и Соня сразу же оказались по бокам от него, с выражением лиц, которое говорило, что они боялись упустить его из виду. Виктория, раздраженная тем, что упустила лучшее место, уселась на пол и опустила голову ему на колени.
Ей было 17 лет, всего на год младше меня, но когда она смотрела на него с обожанием, она выглядела намного моложе. У брата и сестер были коричневые волосы и глаза, это составляло милую картину, когда они сидели вместе.
Алёна суетилась, уверенная, что мы должно быть голодны, а затем, наконец, уселась, когда мы заверили ее, что все в порядке. Она села в кресло напротив Дмитрия, сложив руки на колени, когда она в нетерпении наклонилась вперед.
— Это чудо, — сказала она с акцентом. — Я не верила в это. Когда я получила сообщение, я подумала, что это была ошибка. Или ложь. — Она счастливо вздохнула. — Но ты здесь. Живой. Тот же.
— Тот же, — подтвердил Дмитрий.
— Первый рассказ… — Каролина остановилась немного нахмурившись, так как подбирала слова. — Первый рассказ был ошибкой, ведь так? Ты не был настоящим… настоящим Стригоем?
Слово повисло в воздухе на мгновение, принеся холод в теплый вечер. Я не могла дышать, во время одного удара сердца. Я оказалась далеко отсюда, попавши в другой дом с очень изменившимся Дмитрием. Он был одним из не-мёртвых, с мертвенно бледной кожей и красными кругами вокруг зрачков. Его сила и скорость намного превосходила ту, что он имел сейчас, и он использовал свои навыки, чтобы охотиться на жертв и пить их кровь. Он был страшным и чуть не убил меня.
Через несколько секунд, я начала дышать.
Тот Дмитрий ушёл. Этот — теплый, любящий и живой — был сейчас здесь.
Тем не менее, прежде чем он ответил, темные глаза Дмитрия встретились с моими, и я знала, что он имел в виду то же, что и я. То прошлое было ужасным, трудно было его встряхнуть.
— Нет, — сказал он. — Я был стригоем. Я был один из них. Я делал… ужасные вещи. — Эти слова были мягкими, но тон его голоса говорил легионами. Сияющие лица его семья протверезели. — Я был потерян. Без надежды. За исключением…Роза верила в меня. Роза не сдавалась.
— Как я и предсказывала.
Новый голос звучал через гостиную, и мы все смотрели на женщину, которая неожиданно появилась в дверях. Она была намного меньше меня, но такого типа людей, что могла заполнить комнату.
Это была Ева, бабушка Дмитрия Маленькая и хрупкая с тонкими белыми волосами, она была по мнению многих здесь своего рода ворожеей или ведьмой. Обычно другое слово приходило мне на ум, когда я думала о Еве, хотя это действительно звучало очень похоже на «ведьму».
— Вы не предсказали, — сказала я, не в силах остановить себя.
— Все, что вы сделали, это сказали мне выбраться отсюда, чтобы я могла «сделать что-то еще».
— Точно, — сказала она с самодовольной улыбкой на ее морщинистом лице. — Ты должна была возродить моего Димку.
Она начала пересекать гостиную, но Дмитрий встретил ее на пол пути. Он осторожно обнял ее и пробормотал, что я подумала, было русским определением «бабушке». Большая разница в росте делала эту сцену в какой-то степени комической.
— Но вы никогда не говорили, что это — то, что я должна сделать, — начала спорить я, как только она была усажена на кресле-качалке. Я знала, что должна была оставить эту тему, но что-то в Еве всегда задевало меня. Вы не можете взять это себе в заслугу.
— Я знала, — сказала она непреклонно.
Ее темные глаза, казалось, сверлили меня насквозь.
— Тогда, почему вы не говорили мне, что это — то, что я должна сделать? — Потребовала я. Ева с мгновение обдумывала свой ответ.
— Слишком легко. Ты должна была поработать для него.
Я чувствовала, что моя челюсть начинает падать.
В другом конце комнаты, Дмитрий попался мне на глаза. Не делай этого, Роза, его взгляд, казалось, говорил. Отступи.
Была вспышка развлечения на его лице, а так же то, что напомнило мне о наших старых днях учитель-ученик. Он знал меня слишком хорошо. Он знал если дать мне хоть половину шанса, я буду бороться против его древней бабушки. Вероятно, я проиграла бы.
С быстрым кивком, я закрыла рот на замок.
Хорошо, ведьма, подумала я. Вы выигрываете в этот раз.
Ева стрельнула в меня редкозубой усмешкой.
— Но как это происходило? — спросила Соня, тактично переводя разговор в менее опасное русло. — Я имею в виду изменение назад в дампира.
Дмитрий и я посмотрели друг на друга снова, но его раннего веселья не было.
— Дух, — тихо сказал он.
Это вызвало быстрое, сбивчивое дыхание его сестер.
Морои владели элементным волшебством, но большинство из них использовало только четыре физических элемента: земля, воздух, вода и огонь. Недавно, однако, был обнаружен очень редкий элемент: дух. Он был привязан к психическим способностям и исцелению и еще к тому, что многим мороям и дампирам было трудно принять.
— Моя подруга Лисса использовала дух во время, того как, эм, проткнула его серебряным колом, — объяснила я.
Хотя я бы и с удовольствие прошла через все это снова, чтобы спасти Дмитрия, но образ того, как он был заколот в сердце, все еще немного тревожил меня. До последнего момента ни один из нас точно не знал, убило ли бы его это или нет.
Глаза Павла расширились.
— Лисса? Вы имеете в виду Королеву Василису?
— О, да, — сказала я. — Её.
Это было все еще трудно иногда помнить, что мой лучший друг с детского стала теперь королева всего мира мороев.
Мысли о ней сейчас вызвали небольшой комок в моем животе. Ее избрание на престол пару недель назад было спорным в глазах многих. Некоторые ее враги не пренебрегали насилием, и я очень нервничала из-за того, что мне пришлось оставить ее на неделю, чтобы приехать сюда. То что она будет в окружении стражей, было только гарантией — наряду с необходимостью того, что семья Дмитрия должна была увидеть, что он больше не один из нежити — это заставило меня согласиться на поездку.
Беликов и я долго не ложились спать, отвечая на их многочисленные вопросы. Даже перед тем как он был насильственно превращен в Стригоя, Дмитрий был вдали от дома некоторое время. Он продолжал пытаться узнать то, как его семья жила эти несколько лет, но они не отвечали ему. Они не считали эти события важными.
Он был их чудом. И они не могли насмотреться на него. Я знала это чувство.
Когда Павел и его сестра крепко спали на полу, мы, наконец, поняли, что пришло время и нам ложиться спать. Завтра будет большой день. Я дразнила Дмитрия, что его семья должна превзойти ту поминальную службу, которую они устраивали в его честь, и, оказалось, что я была права.
— Все хотят видеть тебя, — объяснила Алёна, пока показывала нам нашу спальню. Я знала, что «все» означает сообщество дампиров Бийска. — Как невероятно это было для нас, еще более невероятно для них. Так что… мы просто сказали им зайти завтра. Им всем.
Я бросила взгляд на Дмитрия, интересно, что он ответит.
Он был не из тех, кто действительно наслаждается быть в центре внимания. Я могу только догадываться, как он себя чувствует, когда вспоминает самые страшные и травмирующие события в его жизни.
На секунду его лицо приняло тот спокойный, бесстрастный взгляд, в котором он преуспел. Затем он расслабился в улыбке.