– Чего ты сказал? А ну повтори х...ло.
Павел, удаляясь, бормотал себе что-то под нос. Ребята переглянулись, и Макс одобрительно кивнул Витьку, после чего тот с разбега кулаком дал пьяному Павлу по башке...
18
Наутро мать закатила Андрею и Юле настоящий скандал, увидев, в каком состоянии они находятся. Сына разукрасили по полной программе: щека припухла, правый глаз совсем заплыл, лицо и шея пестрили свежими царапинами. Юля тоже была хороша со своим синяком и разбитым носом. Мать смотрела на детей с материнской жалостью и безнадежностью отчаявшегося человека.
– Вот молодцы, гуляки, как дети малые, куда-нибудь да вляпаетесь! Пришли пьяные, избитые, что это все значит? Юля, может ты, все объяснишь?
– Мам, я с подружкой поцапалась, а Андрей стал нас разнимать, ну а ее парень набросился на него, – оправдывалась Юля.
– Это тебе подружка нос сломала? Не ври! С кем и из-за чего драка, и с какой стати вы так напились? – возмущено прикрикнула мать.
– Мам, я тебя умоляю, это наши дела, мы сами разберемся, не лезь! Обещаю: это было в первый и последний раз, – успокаивал ее Андрей.
– О боже, видел бы вас покойный отец! Андрей, ты ведь знаешь, его убили в драке, ты что, хочешь повторить его судьбу? – грустно сказала мать.
– Вот только отца не трогай! Его убили последние подонки. И знай я, кто это сделал – отомстил бы за него.
– Андрей, пожалуйста, не говори так. Я за тебя переживаю: сейчас такое время, кругом одни бандиты, наркоманы, а ты у меня сорвиголова. Не связывайся ни с кем. Твой брат сейчас на заработках, он-то за тобой лучше присматривал, чем я. Я ему дала слово, что за тобой присмотрю, но у меня нет больше сил, – всхлипывая, проговорила мать.
Андрей обнял маму, прижал ее голову к своей груди и, все еще ощущая, как она сотрясается от рыданий, нежным, но уверенным тоном принялся ее утешать:
– Не плачь, за себя я всегда постою, а с Юлей поговорю, чтобы больше никуда не влезала и думала головой.
Мать, поспешно вытирая заплаканные глаза, умоляющим голосом обратилась к дочери:
– Прошу тебя: не пей больше, тебе рано еще, к тому же не умеешь, вечно проблемы себе находишь.
– Это было в последний раз, я клянусь, – пообещала Юля и тоже обняла мать.
– Три ребенка – и все в отца! Господи, дай мне терпения!
19
Над «зеленым» Сердобском висел желтый диск. Было жарко. Время подходило к часу дня. Огромные старые, ни один раз крашенные ворота, с грохотом отъехали в сторону, открывая путь двум КамАЗам металлического цвета с полуприцепами. Машины медленно, словно остерегаясь чего-то, выехали с территории мебельного цеха «Филамена», принадлежащего Виан.
Грузовики, отдаленно напоминавшие таксу, держали путь на Пензу.
– Михалыч, ты случайно не знаешь, почему в нашем районе нет «Русского радио»? – поинтересовался мордастый Вася с лохматыми волосами из первого КамАЗа. – Вот в соседних же есть.
– Не знаю, меня это как-то мало волнует. Я и без него обхожусь, вон, сколько кассет, заслушаешься.
– Не-не, Михалыч, радио с аудиозаписями не сравнить.
– Ну, это и ежу ясно, – уточнил усатый. – Вот Колышлей проедем, тогда и послушаешь «русское» или «не наше», а сейчас довольствуйся танцевальной попсой.
– Да ну ее, – переставил кассету Василий. Зазвучала грустная мелодия «Петлюры».
– Ну, нашел что поставить! У меня и так на душе неспокойно, словно кошки скребут.
Из лесопосадки показался покрытый тентом КамАЗ, который стремительно набирал скорость.
– Михалыч, глянь, что творит, хочет вперед нас проскочить, – злобно заметил Вася.
Грузовик, въехав на трассу, резко тормознул, выбив столб пыли, и остановился поперек, встав кузовом к КамАЗам.
– Ох, сука, чего делает, – ругнулся Михалыч, вдавливая в пол педаль тормоза.
Ставшие намертво колеса оставили на асфальте черные полосы. Василия бросило вперед, и он чуть не расшиб голову об лобовое стекло. Еще бы метр – и столкновения не избежать.
Из кузова КамАЗа цвета хаки выпрыгнули два человека в масках сказочных героев. У каждого в руках было по пистолету и уменьшенный вариант бейсбольной биты. Они, целясь, зашли со стороны дверцы кабины, что-то, грозно крича в приказном порядке.
В это время ко второму серебристому КамАЗу подъехала темно-синяя «пятнашка», откуда тут же вышел высокого роста «Хрюша» и, вскочив на подножку грузовика, в открытое окно брызнул из баллончика.
– У бля, свинья, – только и послышалось внутри кабины.
Человек в маске, отпрыгивая, крикнул: «Там четвертый». Шофер спрыгнул, держась за глаза. «Хрюша» его стукнул, отчего тот упал кулем на асфальт. Водитель «легковушки» метнулся к другой стороне кабины, но было поздно: мужичок бросился бежать в посадку. Убегавшему не повезло: пуговица оторвалась, брюки спали, и он покатился кубарем. Его в два прыжка настиг «Волк» и мосластым кулаком смачно впечатал в лицо...
«Волк», удовлетворившись тем, что троих находящихся без сознания, перетащили в кювет, дал команду уезжать, и машины двинулись в нужном направлении.
КамАЗы приехали к заброшенному зернохранилищу, что стояло вдали от глухой деревни у большого озера, где их уже ожидала легковая. Возле нее, сидя на корточках, дымили несколько мужчин потерявших смысл существования.
Давно ожидавшие прибытия товара бомжи приступили к разгрузке грузовиков.
20
Степан проснулся за полдень. Висевшая на стене гостиной картина напомнила ему о друге: «Нужно наведать Шварева. Наверное, все в той же мастерской работает».
Микрорайон «Березки» остался таким же, как и несколько лет назад: серые пятиэтажки, больше походившие на общежития, здание школы горчичного цвета, которое так и не удостоилось ремонта, и полузаброшенный стадион, где еще гоняют мяч мальчишки. Но и гордость появилась – это архитектурное сооружение, напоминающее башню, с множеством магазинов внутри, вместо бывшего ранее рынка.
Именно здесь Степан увидел Шварева. Выйдя из «восьмерки, он облокотился на машину и с улыбкой на лице смотрел на приближающегося. Тот, узнав, тоже засиял и прибавил шаг.
– О-о-о, Кого я вижу, – Шварев пожал крепко руку и по-мужски обнял приятеля. – Ну ладно, что на улице стоять? Пойдем ко мне в мастерскую. Давно ждешь?
– Нет, только подъехал. Твои меня предупредили, что ты вот-вот подойдешь.
Они проникли в здание через неприметную дверь, и попали в длинный полутемный коридор, пройдя половину которого, оказались в маленькой комнате без окон, на стенах которой висели написанные маслом картины разных размеров и разнообразной тематики.
– Ты пока присаживайся, а я поставлю самовар, – распорядился хозяин.
– Значит, чайком будем баловаться? Не употребляешь?...
– Да вот, так и не научился.
– Смотрю новых работ, прибавилось, а старых уже не видно. Набиваешь руку, – отметил заслуги друга Степан.
– Работаем потихонечку, – скромно ответил художник.
Стол, заваленный бумагами, дополнился вазой с конфетами и печеньем.
– Перед отъездом мне хотелось бы купить у тебя одну из картин в подарок семье. Можно?
– Смотря, что ты хочешь? Одну из этих работ или что-нибудь на заказ?
– Например, вон ту, – Степан указал на холст с изображенной в дождливую погоду девушкой в шляпе со свечами.
Выбор гостя ошеломил Василия. Его выразительные, полные жизненного опыта глаза метались то с картины на старого друга, то обратно. Поглаживая свою черную аккуратную бородку, он думал что ответить.
– Мне любопытно, а чем же она тебя привлекла? – наконец спросил он.
– Просто с первого взгляда запала в душу.
– Она многим нравится, но дело в том, что эта картина моя самая любимая. Но тебе я не продам ее.
– Понимаю.