После новостей начался американский фильм, но его смотреть не стали. А ещё через час решили укладываться спать. Выключили свет.
Ваня долго не мог уснуть. Сначала просто ворочался, потом соседи снизу устроили драку и мерились глотками. Что-то грохало с металлическим звоном, разбивалось. Шум постепенно смещался к балкону, а оттуда вывалился на улицу. Кричали какие-то глупости, будто пересмотрели «Криминальную Россию».
– Мусора, собаки, обложили, твари! – орали там, а Ваня не мог понять, если им так не нравится мусор, почему они просто не уберутся в подъезде.
Не успели замолкнуть вопли, как в коридоре послышался шорох пакетов и сонное кряхтение. Проснулся дед.
Ваня обмер и молился, чтобы дед не вспоминал о них. Посидел бы на кухне, поговорил бы с самим собой и похлопал бы в ладоши. Иногда такое бывало, что дед не лез. Но не сегодня.
Дверь приоткрылась, впустив в затаившуюся темноту жёлтый свет. А следом пролезла дедова лохматая голова.
– Кристин, – позвал он, – сикока там время?
Он пытался говорить тише, но получалось плохо. Ваня вздрагивал от каждого слова.
– Полдвенадцатого, – ответила бабушка.
Дед убрал голову и не плотно прикрыл дверь. Остался тонкий луч, который падал точно на лицо мамы. Она цыкнула, встала и закрыла поплотнее.
Ваня знал, что так просто это не закончится. Никогда не кончается. И Ваня ждал. Лежал, задерживал дыхание, чтобы лучше слышать, дрожал.
Минуты тянулись медленно, пусть и подгоняло их тиканье настенных часов. С кухни доносился приглушённый бубнёж, хлопки. Что-то Ваня разобрать мог, но боялся услышать самое страшное слово – «лимон». Это бы значило, что дед выпил достаточно, чтобы превратиться в чудовище и скоро ворвётся в маленькую комнатку, где не спал сейчас никто.
Вот дед уже в коридоре. Стоял у входной двери и ругался:
– Какая же ты тварь. Вот возьму тебя, по стенке размажу. Верни мои деньги! Что ж ты издеваешься, гадина…
Он говорил всё громче. Произносил такие отвратительные слова, за которые Ване бы дали ремня. А угрозы пугали Ваню особенно сильно. Он представлял картину, как дед размазывает бабушку по стене, и хотелось кричать, биться в истерике, звать на помощь. Но ничего это не поможет. Ваня привык, что всем вокруг плевать на то, что он чувствует.
Дед двинулся к комнате хромым неровным шагом, шурша курткой по стене.
– Ну, начинается, – выдохнула бабушка и поспешила подпереть дверь.
Она не успела совсем немного. Дед ворвался с криком, вышибая дверь ногой.
– Верни мои деньги, мандавошка! Чё ты всё, паскуда, издеваешься?!
– Не брала я у тебя ничего! Что ты всё орёшь?
– Тварь ты какая! Гнида! Лимон мой верни, сука, а то я тебя удавлю сейчас!
– Ну, давай, дави! Пошёл вон отсюда! Не мешай детям спать!
Ваня зарылся в подушку и тихо плакал. Он был уверен, что именно сейчас дед сделает всё, что обещал.
– Пап, ну хватит уже, – попыталась успокоить его мама. – У тебя деньги банк забрал, а не мы.
– А ты, мартышка, вообще свой хавальник закрой. Вот ведь адская семейка! Последние штаны отберёте! Я же инженер-электронщик, а вы со мной, как с дворнягой последней.
Дед обернулся, сделал несколько шагов к двери, но вновь остановился. Накинулся на бабушку с кулаками. Вот только бабушка к этому была готова и прижала деда к стене. Тут и мама вскочила. Они вместе вытолкали его в коридор и захлопнули дверь. Бабушка подпёрла её спиной и держала, пока дед пытался вернуться. Он кричал матом, угрожал, колотил по двери кулаками, но сделать уже ничего не мог.
Когда дед сдался и отправился на кухню пить дальше, Ваня приподнялся.
– Бабуль, может, мы ему дадим другой лимон? – спросил он тихонько.
Бабушка так и стояла у двери. В лунном свете было видно, что её ночнушка порвалась и обнажила плечо. Она долго молчала, и Ване даже показалось, что бабушка плачет. Но этого быть не могло. Бабушка ведь никого не боится.
А потом она произнесла осипшим голосом:
– Спи, мой хороший. Завтра праздник, гулять с мамой пойдёте, на салют посмотрите.
Ваня упал на подушку и с головой накрылся одеялом. Слёзы текли сами, а Ваня молился и мечтал, что когда-нибудь станет киллером и всех-всех защитит. Прямо как Джеки Чан. Или Ван Дам. Победит Шеллу и купит лимон деду, чтобы он стал добрым.
Игорь Кондратьев. На круги своя
1. Дела домашние