– А ты не знал, да, – понял Миха и открыл коньяк. – Я рюмки забыл принести, так давай из горла прям. За Серого. Ты первый давай…
Выпили по очереди. Миха сморщился и закусил, Виталий не стал.
– По весне, в том году ещё. На мине, в ошмётки, а что собрали, то в цинке привезли. Но отец его здесь, в нашем морге просил, чтоб вскрыли гроб, а то бывало же такое, когда не того в гроб ложили. Короче, он это, Серый, точно… Под Шали где-то всё случилось.
– Под Шали? Я тоже там был…
– Да, вы все там были, – вздохнул Миха, наливая по-новой. – Там Чечни-то той, меньше нашей области, а со всей страны туда армию согнали. Зачем? Не могли парой дивизий справиться? Таких, как вот твоя, к примеру, гвардейская?
– Значит, не могли. А что и зачем было, время покажет, – Виталий вдруг ощутил, что совершенно трезв и пить больше не хочет. – Ладно, пойду я, Миха.
– А пельмени?
– Не надо, меня матушка ими досыта уже накормила.
– Заходил? – усмехнулся Миха.
– Да, – усмехнулся и Виталий.
– Так же бухает всё по-чёрному?
– Нет, завязала.
– Врёшь.
– Вру, – кивнул Виталий. – Но это никого не касается.
– Так оставайся, переночуешь у меня. Посидим, закусим, поговорим…
– Нет, Миха, мне в дивизии надо быть. Я так-то там за старшего сегодня в роте, а сбежал, прям как мальчишка, ей богу. Вас всех увидеть хотел, – Виталий решительно встал с кресла. – Я сильно скучал по вам на той войне, но теперь, извини, понял, разные мы и дальше нам не по пути …
– Слушай, кореш, ерунду порешь…
Миху прервал неожиданный звонок в дверь, и он машинально взглянул на настенные часы.
– О, а кого это черти принесли в четыре утра? Прям как фашисты в сорок первом…
Миха протопал в коридор, и Виталий слышал, как он открыл дверь. Но ещё раньше отчётливо понял, кто мог прийти и зачем. И не ошибся.
– Вит, я что-то ничего не понял, но тут тебя спрашивают…
– Не волнуйся, дружище, – успокоил Виталий, глядя на милиционера на пороге комнаты.
– Кутепов Виталий Александрович, тысяча девятьсот восемьдесят первого года? – настороженно уточнил лейтенант милиции, впившись взглядом в Виталия и главным образом в засохшие уже капли крови на его форме.
– Так точно, – ответил Виталий.
– А я участковый здешний, лейтенант милиции Сергуненко. Меня коллеги попросили проверить квартирку на предмет вашего нахождения здесь.
– Арестовывать пришли?
– А есть за что?
Неотступно глядя в глаза напрягшегося милиционера, Виталий лишь ухмыльнулся.
– То есть, вы всё знаете, и всё признаёте? – не поверил милиционер.
– А к чему отпираться? Вам же мать и соседка всё уже рассказали. Свидетели…
– В таком случае, собирайтесь. И побыстрее, пожалуйста, а то у меня заявок ещё много.
– Конечно, конечно, – заверил Виталий и, подмигнув ничего не соображающему Михе, степенно прошёл в коридор мимо мента.
Через секунду он, чтобы прибавилось больше силы, намертво сцепив зубы, да не обращая внимания на оторопевшего друга, страшно рычал и что было силы душил барахтающегося мента сзади, а когда тот обмяк, Виталий осторожно опустил его на пол да, нащупав в кобуре пистолет, сноровисто вынул оружие. Привычно проверив магазин, сержант загнал патрон в патронник.
– Миха, ты покуда стой тут и не дёргайся, – направил Виталий ствол на хозяина квартиры, не включив предохранитель. – И этому полудурку помоги, как уйду. Я его не до конца додавил, жить будет. Объяснишь, пусть правила зачистки изучает, а то хватило же ума, запереться одному в хату, где убийца сидит…
Продолжая держать на мушке друга, Виталий сноровисто одной рукой накинул на плечи бушлат, напялил шапку, обулся и, спрятав концы не завязанных шнурков внутрь берцев, спокойно, не суетясь, выскользнул из квартиры.
– Прости, Миха! Так надо!
Изумлённый до крайности школьный друг ничего не ответил, а на выходе из подъезда Виталий увидел милицейский уазик и первым выстрелил в направившегося было к нему милиционера. Но промахнулся и следующий выстрел прогремел уже в него. Меткий, точно посередине распахнутого солдатского бушлата и лёжа в подтаявшем сугробе, чувствуя, как с каждой секундой становится невесомее, Виталий шептал и шептал лишь одно:
– Прощай, Чечня.
И окровавленным ртом, зная, что у него пробито лёгкое, улыбался тому, что наконец-то дома …
Алексей Грашин. Не стучи в дверь мою, ангел
В волонтёры Киру подписала Ветка. Эта рыжая проныра в любую ммм… дверь пролезала, как говорится, без мыла – отвернёшься, а она уже в курсе всех новостей и, что гораздо важнее, знает все плюсы, минусы и бонусы спускаемых сверху общественно-полезных нагрузок.