– И где это? – недовольно спросила Кира. Конечно, она всё ещё дулась на Ветку, как тут не дуться на эту шлындру.
– Где-где! В пээнде! – сострила Ветка и немедленно захохотала.
Оказался никакой не «пээнде», а ПНИ. Отличие городского психоневродиспансера от интерната было в том, что в первом пытались лечить, а во втором жили те, кого лечить не собирались – как правило, люди с врождёнными нарушениями психики. Зато здесь всё было не в пример проще. И страшнее. ПНИ и сам был куда как проще и страшнее навороченного онкоцентра – спрятавшееся позади ипподрома на окраине обшарпанное здание в три этажа, укрытое вдобавок от любопытных глаз грязной кирпичной стеной. По верху стены тянулась ржавая колючая проволока.
– Только вот не надо шуточек про «пни меня», договорились? – сказала Кира, когда они выходили из жёлтого интернатского «ПАЗика» у проходной. – И пней я тут тоже не видела.
Ветка покосилась на неё с видом оскорблённой невинности.
В этот раз их собрали в старом актовом зале со скрипучим деревянным полом, потёками на оштукатуренных стенах и расхлябанными сиденьями по три в ряд. Волонтёров было почти два десятка человек – девушки, женщины, несколько парней. Рядом с Кирой и Веткой села Марина, руководитель движения «Надежда», которое работало с этим интернатом.
– Спасибо, что пришли, – сказал главврач, немолодой усталый мужчина в белом халате. – Многие из вас уже бывали здесь, новеньким всё покажут. Главная проблема – нехватка персонала, как вы понимаете. Зарплаты копеечные. А нашим подопечным недостаёт живого общения с людьми «с воли», – он кашлянул. – Хотя здесь совсем не тюрьма. Марина Андреевна, можно вас на пару слов? Остальные могут заниматься.
– Сидите пока здесь, – сказала Марина Ветке с Кирой. – Я сейчас.
Она подошла к главврачу, в то время, как волонтёры потянулись к выходу.
– Как раз тюрьма, – прошептала Ветка. – Даже хуже. В тюрьме отсидел – и вышел. Но ты не бойся, Кир, нам тут недолго. Зато в резюме будет ещё один плюсик.
В отличие от впечатлительной Киры, Ветка всегда была очень прагматичной. Кира уже жалела, что опять подписалась на Веткины заманухи. Атмосфера в ПНИ была гораздо более гнетущая, чем в онкоцентре.
– О чём шепчетесь? – спросила вернувшаяся Марина.
– Да о своём, о девичьем, – сверкнула улыбкой Ветка.
– Ну тогда пойдёмте. Покажу вам одного парня, может, сумеете его раскачать.
У Марины в руках была дверная ручка – здесь они служили вместо электронных ключ-карт. Вставляешь в квадратное отверстие на двери и открываешь. Пациентам таких не полагалось.
Отделение, в которое они пришли, ручкой не открывалось – медсестра открыла им изнутри.
– Здесь тяжелые, – сказала Марина. – Очень внимательно. Спиной ни к кому не поворачиваться.
Они подошли к металлической двери с маленьким окошком.
– Антон Ильин, – сказала медсестра. – Жил с бабушкой, бабушка умерла. Тяжёлый. Дикий абсолютно, всё грызёт, кусается.
Кира заглянула в окошко.
В пустой палате стояли две кровати, на одной валялись грязный матрас и скомканное одеяло. В дальнем углу на ведре сидел абсолютно голый парень лет шестнадцати-семнадцати, стриженный налысо. Он ковырял в носу, смотря в стену.
– Почему он голый? – спросила Кира. – И худющий какой.
– Всё грызёт, – повторила медсестра. – Одежду, бельё. Приходится отбирать. Ест плохо.
Она открыла дверь и показала на изгрызенный угол матраса.
– Видите?
Вонь, хлынувшая из палаты, сбивала с ног. Ветка зажала нос.
– Вы у него хоть убираете? – промычала она. – Проветриваете?
– Персонала не хватает, – огрызнулась медсестра. – Я его в туалет поведу, а он меня придушит. Или вам не сказали? Вы тогда тут зачем? Возьмите и проветрите. А мне тринадцать тыщ платят.
– Нина, принесите Антону одежду, прошу вас, – примирительно сказала Марина. – Здравствуй, Антон. Мы войдём? Только оденься, пожалуйста.
– Ы! – сказал Антон. Он вытянул из-под матраса трусы с носками, натянул их на себя и забрался на кровать, обхватив колени. Кира заметила тёмные синяки от уколов у него на попе.
Говорить он не мог, только мычал. Медсестра принесла одежду – рваную майку и спортивные штаны.
– Антон, это девочки, – сказала Марина. – Это Кира и Вета. Они приберут у тебя. Не обижай их, хорошо? Надо, чтобы он к вам привык, – обратилась она к девчонкам. – У меня ещё дела, я подойду где-то через час. Ничего не обещайте. Если что, зовите медсестру.
– Ы! – сказал Антон с кровати. – Акк!.. Ввы!..
– Музыку включи, – сказала Ветка. Она закатала рукава, подхватила почти полное вонючее ведро и потащила его в туалет.