Она рассматривала меня также, как и я ее, только в глазах читался дикий страх. Скинул с ее головы какую-то диковинную шапку, притянул за волосы к себе. В нос еще сильнее ударил этот непонятный аромат. Кто же она? Оттянул одежду и оголил шею: неизменная особенность лиросов — их древние руны, тянущиеся тонкой полоской вдоль шеи от уха до плеча, и рассказывающие историю их рода. Но ее кожа была чиста. Невозможно!
— Имя?! — сжал тонкую шею, требуя ответа. Впервые был в полном замешательстве, не понимал, кто она такая. Вероятно, высокородная лирийка. Таких во взрослом возрасте я просто не встречал, они были все уничтожены задолго до того, как я стал ищейкой. Но если она из древних, то, где же ее магия? Где ее защитники, оберегающие столь ценную особу?
«Ева» — неужели это и вправду ее имя? Такое необычное, не припомню, чтобы лиросы называли так своих дочерей. Сжал ее горло еще сильнее, мне нужно, чтобы она сама сказала, принадлежит ли этому проклятому народу или нет. Молчит, задыхается, Цип удерживает ее тело, а я лишаю возможности вздохнуть. Разжал пальцы и отогнал тьму. Незнакомка свалилась под ноги, кашляла и тяжело дышала. Похоже, разговором я ничего не добьюсь — опустил руку и сжал пальцами ее светлую головку. Крик боли и отчаяния пронзил окрестности — люблю этот звук, он лелеет мою даргхарскую душу. Поток несвязных образов, совершенно непонятных. Пытался выудить что-то значимое, но все было таким чужим для меня. Это точно не Лирос, это даже не наш мир, откуда она вообще свалилась в этот лес? Слишком сложно сейчас что-либо узнать: моя магия в этих краях весьма слаба, еще и долгие поиски изрядно потрепали мое физическое состояние. Возможно, если попробую позже, то смогу выяснить что-то получше.
Отпустил девчонку, и она, корчась от перенесенной боли, сжималась в комок на земле, закрываясь от меня руками. Первые попытки изъять воспоминания всегда слишком болезненные, и чем сильнее сопротивляться, тем ужаснее будут ощущения. Но долго тут находиться и ждать, пока она очнется, я не стал. Приказал Ципу тащить ее следом, нам нужно скорее уйти отсюда. Развалины этого амфитеатра вызывали во мне приступы определенной слабости, видимо, здесь все еще теплились остатки древней магии.
Время неумолимо близилось к ночи, нужно было срочно останавливаться на отдых, девчонка еле тащилась по зарослям, Цип уже изрядно нервничал, если, вообще, такое слово можно применить к сгустку темной магии. Мирцеллы разбушевались, удерживали лирийку всеми возможными способами, даже изрядно нанося ей вред. Чем скорее выйдем из этого леса, тем проще будет использовать мою силу для перемещения. Так торопился, что ушел сильно вперед, когда услышал жалобный стон и мольбы позади. Пришлось вернуться.
Прислужник яростно клубился над своей пленницей, заставлял подняться и продолжить путь, и был явно недоволен, что меня этим побеспокоили. Девушка практически лежала на земле, закрывалась от меня, хотя я все равно одной лишь рукой мог легко переломить ее тело. Плачет и умоляет отпустить — глупая лирийка. Разве ее народ еще не в курсе, что всех пленников Даргхара ждет свобода только в одном единственном случае — через смерть. Цип возился с ней слишком нежно, мысленно отдал ему приказ не церемониться. Прислужник заклубился и сжал свои черные цепи сильнее. Сначала я услышал сдавленный девичий крик, а потом безмолвный визг магической дымки. Прислужник в страхе отлетел в сторону — впервые видел что-то подобное!
Мне даже не нужно было смотреть на девчонку, чтобы понять, что произошло. Она выставила перед собой ладонь, по которой бежала густая темно-красная кровь. Капли падали на землю, загораясь яркими вспышками. Древняя кровь… Я был уверен, что через несколько дней здесь вырастет редчайший цветок Фламий, из лепестков которого можно будет приготовить настолько живительный эликсир, что он будет способен исцелять практически смертельные раны. Трясущийся за моей спиной Цип лишь подтверждал эти догадки — такая кровь была способна разрушать разную магию, а уничтожить кого-то вроде прислужника не составит труда. Правда, тут парой капель не обойдешься.
Не выдержал, попытался снова понять ее воспоминания, сжал пальцами виски, кожа под ними тут же загорелась диким пламенем. Я знал, как ей сейчас невыносимо больно, как мало она мне может показать в таком состоянии, и как ее разум сопротивляется моим покушениям. Но я все равно брал, брал то, что мне так нужно.